Наедине с собой

По всему ее виду было видно, что она так не считает. Ведь, по сути, жизнь у нее так и не

сложилась: все время – проблемы со здоровьем на нервной почве, кажется, третий раз замужем. И, наверняка, во многом, если не во всем, винит меня.

***

«А зори здесь тихие» – классный фильм с классной режиссурой. Но название! Объясните мне: разве «не тихими» звезды могут быть?!

***

В «Туркменскую искру» из Москвы для оказания помощи приехал заместитель главного

редактора журнала «Рабоче-крестьянский корреспондент» В. Пономарев. Мужик по всем

параметрам нормальный. Сделал ряд шаблонных замечаний: нет системы, рубрик много, а

материалов мало, нужно лучше освещать процесс очищения, проблемы самоуправления в

коллективах, борьбу с нетрудовыми доходами и т. п. А в остальном – жили душа в душу.

Как-то я дал ему почитать свой неопубликованный фантастический рассказ «Лента Мебиуса».

Возвращая его на следующий день, Пономарев сказал:

– Весьма и весьма неплохо! К слову, читал, регулярно посматривая на номер страницы – к концу

все ближе, а развязки не видно. Думал: как же автор выкрутится?! Но, молодец, получилось!

Однако по лицу я видел, что московский гость чего-то не договаривает.

– Мне комплименты не нужны, – решаю продолжить тему сам. – Если что хреново, говорите без

всякого стеснения!

– Да есть одно замечание, – мнется тот.

– Какое?

– Зачем ты в хороший, в общем-то, рассказ, вставил абзац о преимуществах социалистической

науки? Тем более что он в данном контексте не несет абсолютно никакой смысловой нагрузки.

– Совершенно с вами согласен!

– Тогда – зачем?

– Как странно, что вы не догадались. Да чтобы рассказ опубликовали! Ведь тот абзац –

своеобразная идеологическая взятка.

– Оно-то, с одной стороны, так. Но, с другой, рассказ уродует…

***

Каждый пятый в Туркмении не работает, а неукомплектованность кадрами в то же время

составляет 28000 мест.

«Воистину труд превратил обезьяну в человека, но и сделал его горбатым. А горбатые в

республике только верблюды. Вот пусть они и пашут!» – примерно так рассуждает население этой

южной республики.

***

Пришло письмо от однокурсницы А. Ярошинской. Ей в Житомире приходится очень несладко.

Воюет с партократами, отстаивая идеалы гласности перестройки. А те, естественно, прессуют по

всем направлениям: кое-какая информация доходит и до нас.

Так вот, все это так достало Аллу, что она готова уехать из Украины. И интересуется, нельзя ли ей

устроиться на работу в «Туркменскую искру». Я – к главному редактору В. Слушнику: есть, мол, сильная журналистка, активный боец, а еще неутомимый борец против партийной цензуры.

Просится в наш коллектив. Я за свою протеже ручаюсь.

– Но ей ведь нужно будет квартира, – потер кончик носа шеф. – Вряд ли специалист такого класса

да еще из Украины поедет в Среднюю Азию, если предварительно не будет решен жилищный

вопрос.

– Не знаю, но, может, и так, – отвечаю. – Но у нас есть редакционное общежитие

(четырехкомнатная квартира, в которую мы заселяли максимум трех журналистов – авт.). Могу я

гарантировать ей две смежные комнаты?

– О чем разговор?! Конечно!

Так я Алле и написал. Увы, она не ответила. Наверное, приняла нелегкое решение продолжать

свой «полесский бой».

***

Что-то перед Новым годом начала болеть голова – без видимых причин. Пошел в поликлинику.

Врач – молодой парень – после анализов предположил, что у меня могут барахлить почки. Почему

именно так, не знаю. И нет спросил. Ему виднее. Да и поликлиника-то Четвертого управления

Минздрава, абы кого сюда на работу не берут. А у этого – я знал – еще и родной брат (кстати, мой

лечащий доктор) здесь же стоматологом в поте лица трудится.

– Вы хотите, чтобы диагноз относительно почек был установлен со стопроцентной верностью? –

спросил врач.

– Ежу понятно! – отвечаю.

– Тогда я дам вам направление в Институт онкологии…

– Даже так? – перебил я его.

– Нет, нет, что вы! Это не то, о чем вы подумали. Просто они делают очень качественную

диагностику, используя радиоактивные изотопы. Не побоитесь?

– С какой стати?! – удивился я. – Нужно, так нужно!

В указанный день прибыл в Институт онкологии. Сотрудники возле меня суетятся, как возле

какой-то знаменитости. Все – с индикаторами на лацканах халатов. Подвели меня к некоему

подобию пушки о двух стволах. Посадили. Заставили закатать рукав и ввели в вену

радиоактивные изотопы. Сзади к почкам приставили те два ствола и сами сели наблюдать на

мониторах. В конце процедуры сказали, что почки у меня – высший класс.

По дороге обратно я задумался. Если «высший класс», то как врач в поликлинике мог так сильно

засомневаться в их «качестве»? Не превратил ли он меня – по дружбе или по другим причинам – в

подопытного кролика для специалистов-онкологов? Так я ведь вроде человек не при маленькой

должности. Неужели рискнул бы? Ведь так можно и престижной работы лишится.

Где-то спустя пару месяцев зубная боль снова привела меня в поликлинику. Направляют к

другому доктору.

– А мой – заболел или в отпуске? – интересуюсь в регистратуре.

– Нет! – отвечают. – Вместе с братом уехали в Израиль на ПМЖ.

Вот я теперь и думаю: так нужны ли, в самом деле, были моим почкам радиоактивные изотопы?

Или они – прощальная гастроль артиста от медицины?

1988 год