Наемник. Дилогия

— А о скотине кто позаботится? А хозяйки, занимающиеся всякими домашними делами? — прищурившись, он оглянулся вокруг. — Хотя… Что-то я не вижу никаких загонов для скота… Странная какая-то деревня.

Я передал его слова нашему проводнику.

— Люди живут здесь только в сезон сева да уборки урожая. Это временные жилища. На самом деле, все люди в землях Храма живут в нескольких больших городах. Ведь защитить эти города, в случае чего, гораздо легче, чем защищать множество деревень, разбросанных тут и там. А когда наступает время сеять или жать, людей распределяют по таким временным поселениям, за каждым из которых закреплен свой участок.

— Разумно. — кивнул Седой, когда я перевел ему ответ. — Сдается мне, что людей здесь не так уж много, раз уж они все уместились в паре городов.

Нарив же нахмурилась.

— Раньше здесь было множество деревень. — сказала она, осматриваясь. — А это… Все выглядит каким-то ненастоящим. — женщина обратилась к Перефу. — Люди работают в поле по своей воле?

— Каждый должен заботиться о лаге Храма. — ответил тот. — Когда приходит время, людей распределяют по работав, в зависимости от их способностей. Так что, — он оглянулся, не сбившись с шага, — у нас нет бездельников, как, говорят, было раньше.

— Так это что получается? — спросил Седой, когда я перевел ему сказанное жрецом. — Все люди здесь в крепостных что ли?

— Крепостных? — переспросил Переф, не понимая, о чем идет речь.

— Ну, это такие люди, которые прикреплены к земле и обязаны на ней работать. — пояснил я, как мог. — Они полностью зависят от своего хозяина и не могут отказаться от работы или уйти куда-то.

— Нет, у нас никто не прикреплен к земле. — покачал головой жрец. — Каждый раз человека отправляют в какое-нибудь другое место. Если, конечно, он не мастер какого-нибудь ремесла. Но отказаться работать никто не может. Все должны приносить Храму пользу, иначе начнется хаос. А уйти… — он пожал плечами, — Куда здесь уйдешь?

— Считай, что крепостные. — кивнул Седой, когда я закончил переводить.

— А мне больше напоминает, как у нас в роте. — сказал я. — Прямо как у нас, когда десятники выстраивают всех, и — ты пойдешь сортиры копать, ты в караул…

— Только я силой никого не тяну к себе в роту. — возразил капитан. — И никого не держу силой.

Я вдруг задумался о том, что жизнь под властью Храма Роаса действительно походит на военный лагерь. Седой, конечно, прав — меня никто не заставлял вступать в его роту. Но… А какой еще может быть жизнь, когда правят жрецы Бога войны? Как по мне, так и выходит — военный лагерь.

— В мое время, — сказала вдруг Нарив, — каждый был волен сам выбирать, чем ему заниматься. У нас не было ни… крепостных, — непривычное слово далось ей с трудом, — ни… такого, как сейчас.

В ее взгляде я вдруг заметил какую-то неприязнь ко всему вокруг. Она смотрела на домики, мимо которых мы проходили, как на что-то неприятное, раздражающее. Что творится сейчас в голове Нарив, жрицы Роаса, выпавшей из жизни четыре сотни лет назад? А как бы я сам смотрел на окружающее, если бы очнулся, а все вокруг превратилось… стало не таким, как было?

Впереди показался последний дом деревушки. Неужели мы пройдем мимо, так и не остановившись? Я открыл рот, чтобы все же напомнить об обеде — может жрецы и могут обходиться без еды, но мой желудок такая постановка вопроса не устраивает! Переф направился к двери последнего домика. Фух! Я закрыл рот, не сказав ни слова.

Вслед за жрецом и Седым, я вошел в домик. Единственная комната показалась еще теснее из-за двухъярусных деревянных кроватей, поставленных так, что между ними остались лишь узкие проходы. Все кровати аккуратно застелены — тонкие тюфяки прикрывают одинаковые серые одеяла. Кое-где на кроватях лежат не менее аккуратно сложенные вещи, но их слишком мало, чтобы, не зная, сказать, что здесь кто-то живет.

— Передохните немного. — сказал наш проводник, будто сам и не устал от полудня ходьбы! — Через хрон пойдем дальше.

Звон на отдых? Я надеялся, что привал продлится чуть подольше. Ну, да что поделаешь… Седой не возражает, да и Нарив ничем не выказывает, что ей хотелось бы отдохнуть подольше. Вздохнув, я принялся выкладывать на ближайшую кровать содержимое своей котомки.

— Держи! — я протянул Нарив кусок сушеной козлятины.

Обед закончился, как я и ожидал, слишком уж быстро. Ноги не успели отдохнуть от долгой дороги и не скрывали своего недовольства, когда я заставил их снова поработать. Вскоре деревушка осталась позади. Мы шли по пыльной дороге меж полей. Вокруг ни души. Лишь изредка где-то в отдалении виднеются одна-две фигурки работников, но разглядеть их из-за расстояния невозможно.

Поля сменились густым лесом, в котором тут и там виднелись следы вырубок. Со всех сторон долетает стук топоров, заглушаемый иногда треском падающего дерева. Один раз, проходя мимо такой вырубки, я заметил вдалеке пару лошадей, тянущих древесный ствол.

Солнце начало клониться к западу. Мы шли и шли. В основном, молча. Лишь иногда я перекидывался парой слов с Нарив. Уже почти стемнело, когда лес закончился. И снова — поля. На ночлег остановились в точно такой же деревушке, как та, в которой останавливались на обед. Здесь нам выделили кровати, на которых мы, поужинав, и проспали до следующего утра.

Наше путешествие продолжалось до следующего вечера. Поля и деревушки проплывали мимо, скрываясь за нашими спинами. Прошли даже через небольшое болото. Хвала Богам, нам не пришлось пробираться по колено в грязи — через болото была проложена гать из бревен. Это не было заботой о путниках, вроде нас. Когда мы шли по гати, я то и дело замечал по сторонам людей, копавшихся в грязи, а мимо нас не единожды проезжали груженые повозки. Как пояснил Седой, здесь, похоже, добывают руду. Его предположение подтвердилось, когда, выйдя из болота, мы прошли через новую деревушку.

Это селение было намного больше, чем те, которые мы миновали, идя через поля. И внешне оно отличалось от всего виденного ранее. Здесь не было белых, аккуратных домиков. Все строения были даже на вид гораздо старше, стены закопчены до черноты. Из большинства домов, уносясь в небо, валил густой черный дым, а не прекращающийся звон молотов указывал на то, что здесь и выплавляли железо из добытой в болоте руда, заодно и изготавливая из полученного металла вещи.

Солнце уже почти коснулось края горизонта, когда, поднявшись на очередной холм, мы увидели город.

* * *

Этот город был не похож на что-либо, виденное мной до сих пор. Даже капитан присвистнул от удивления.

— Вот это громадина… — пробормотал он.

Глаза старого солдата сузились, изучая открывшийся вид. И вправду, есть на что посмотреть! Пусть этот город был меньше моего родного Агила раза в три, но выглядит он гораздо внушительнее. Скорее, даже не город, а огромная крепость. Широкий ров больше походит на средних размеров реку, чем рукотворное сооружение, а сам город, кажется, построен на острове. За блестящей в закатном свете водной гладью вздымаются в небо мощные стены, сложенные из серого камня. Шагов тридцать высотой, не меньше! Через каждые сто шагов из стены выдаются вперед круглые башни, увенчанные зубчатыми коронами. Вдобавок к этому, из-за первого кольца стены выгладывает второе, еще выше. И завершением всему служит высоченный шпиль, возвышающийся где-то в самом центре города.