Наемник. Дилогия

— Это Храм копья. — голос Нарив звучит отстраненно, словно она просто размышляет вслух. — Но раньше здесь не было всех этих стен и башен. Просто, небольшой городок, обслуживающий Храм…

— Мы вынуждены были построить эту крепость. — пояснил Переф, также остановившийся, заметив нашу заминку. — Тебе, сестра, незачем объяснять, что мы, как жрецы Роаса, должны заботиться о безопасности людей. Здесь же живет немалая часть населения земель Храма. Все те люди, которых вы видели по пути сюда, живут в этом городе.

— А остальные ваши города так же укреплены? — с моей помощью спросил Седой.

Переф просто кивнул.

— Тогда, думаю, вы можете не бояться эльфов. — кивнул капитан. — Взять такую крепость невозможно!

— Роас учит нас, что нельзя недооценивать врага. — ответил Переф… Решив, что довольно разговоров, жрец развернулся и продолжил путь. — Поспешим. После наступления темноты ворота в город закроются.

Нам ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. По мере того, как мы приближались к городу, впечатление от увиденного только становилось сильнее. Я чувствовал себя так, словно снова оказался в горах — с чем еще можно сравнить эту каменную громадину, выраставшую над нами, как не со скальной стеной?

— Это ж сколько лет они ее строили? — бормотал капитан. — Пятьдесят? Сотню?

Нарив шла молча. Я заметил, что она также не сводит глаз со стены впереди. А еще я заметил в ее глазах проблеск… гордости. А как может быть иначе — жрица Роаса не может остаться равнодушной при виде такой громадины, построенной ее собратьями!

Сапоги глухо застучали по толстому настилу моста, кажущегося узким из-за своей длины, но достаточно широким, на самом деле, чтобы на нем свободно разъехались две повозки. Уже совсем стемнело. Озаренный рыжим светом факелов створ ворот все ближе. В высоком проеме застыла человеческая фигура. Похоже, нас уже ждут. Или просто бдительная стража желает узнать, кто хочет войти в город в столь поздний час?

— Ты вовремя, брат Переф. — пожилой, но крепкий мужчина стоит прямо посреди прохода, опершись на короткое копье. Одет он в тонкую кольчугу, чуть поблескивающую в свете факелов. Несмотря на непринужденную позу стражника, с первого взгляда стало ясно, что он готов в любой момент, подобно сжатой пружине, вступить в бой. — Мы как раз собирались закрывать ворота, когда вы ступили на мост. — улыбка исчезла с лица стражника, когда он посмотрел на нас. Внимательный, цепкий взгляд, оценивающий взгляд, обмеривший и взвесивший каждого из пришедших с Перефом. — Кто это с тобой?

— Их ждет Верховный жрец, брат Волов. — наш проводник улыбнулся стражнику, будто старинному приятелю. Возможно, так оно и было.

— Тогда, проходите. — кивнул брат Волов, посторонившись, хотя нужды в том, учитывая ширину прохода, не было.

У мощных створок ворот, сбитых из нескольких слоев толстых досок, топтались с десяток других стражников, проводивших нас взглядами. Едва мы ступили под своды прохода в стене, позади заскрипели петли — стража не медлила закрыть ворота. Чуть погодя нас догнало эхо ухнувшего на свое место засова. Тишина. Мы идем по широкому проходу сквозь городскую стену, сопровождаемые лишь эхом собственных шагов да слабым потрескиванием пламени факелов. Освещенный потолок над нашими головами, как небо звездами, усеян черными отверстиями. Через пять шагов коридор свернул налево. Еще десяток шагов — поворот направо. Седой, оценив укрепление, одобрительно пробурчал что-то себе под нос.

Снова чистое небо над головой. Стена и проход в ней, защищенный с внутренней стороны воротами, не тоньше, чем внешние, осталась позади. У ворот не оказалось никакой площади, как я ожидал, или, хотя бы, какого-либо более-менее значительного пустого пространства. Все не так, как в родном Агиле. Там как раз самые крупные площади и расположились у городских ворот, и на этих площадях всегда были самые крупные рынки. Так всем удобно — крестьянам и торговцам, везущим товар для продажи, не приходится пробираться с гружеными повозками и фургонами по городским улицам, а прочим обитателям города эти же повозки и фургоны не мешают свободно ходить по тем же улицам. А здесь… Хотя, учитывая все увиденное по пути сюда, я вдруг засомневался, есть ли в этом городе вообще торговля. Но как может существовать город без рынков?

— У вас нет площадей перед воротами? — спросил я Перефа.

— Нет. — он даже не обернулся. — Открытое пространство затрудняет оборону, если враг прорвется за стену. На узких улицах сложнее организовать атаку, а нам проще отразить нападение.

— А рынки? — спросил я. — Где же тогда у вас рынки, если нет площадей?

— Рынки? — Переф оглянулся, явно не поняв, о чем я вообще говорю.

— Ну, рынок — это место, где горожане покупают еду, всякие вещи… — пояснил я. Сложно все-таки объяснять очевидные вещи. Вроде, знаешь, что это такое, но подобрать слова, чтобы объяснить… Может это потому, что я просто никогда не задумывался, как объяснить кому-то, что такое рынок, да и никогда не думал, что такое вообще придется кому-то объяснять?

— Покупают? — вновь озадачил меня Переф. Пока я пытался закрыть открывшийся от удивления рот, сообразив, что и о деньгах здесь, похоже, неизвестно, Переф вдруг продолжил. — А! Ты имеешь в виду обмен на деньги? Я слышал, что раньше, еще до Катастрофы, у нас что-то такое было… Нет, — он покачал головой, — у нас нет денег. И никто ничего не покупает. Мы все трудимся для общего блага и плоды этого труда распределяются по потребностям каждого.

Седой недовольно дернул меня за рукав. Только тут я сообразил, что он ведь не понимает ни слова! Пришлось быстро перевести капитану сказанное.

— По потребностям? — переспросил тот. — Это как? Все работаю, кто как сможет, а получают — кто как захочет? А если кто-то не работает?

— Мы следим за тем, чтобы никто не брал лишнего. — ответил Переф. — А работают у нас все. Кто не работает, тот не получает вообще ничего. Так нас учат с самого детства.

— Все-таки, с деньгами как-то привычнее. — не согласился Седой. — Заработал денег столько, сколько трудился, и купил на них то, что хочешь. — усмехнувшись, он добавил, — И столько, на сколько этих денег хватит.

— После Катастрофы, — Переф замедлил шаг, давая капитану — и мне, конечно, — догнать себя, — в королевстве царил голод. Деньги… Ими ведь не наешься! Чего стоят деньги, когда никто ни за что не продаст и меры зерна? Многие умерли от голода, несмотря на былое богатство. Многие выжили, имея лишь столько, чтобы не помереть с голоду. Тогда Верховный жрец и решил — нет никакого проку в деньгах. И Совет жрецов поддержал его. Тогда на землях Храма и появился закон — трудиться на благо Храма должен каждый, а Храм, взамен, будет обеспечивать людей всем необходимым.

— А почему люди не могут обеспечить сами себя? — спросил Седой. — Я понимаю жесткие меры, когда царит голод. — капитан поморщился, словно припоминая что-то, не очень приятное. — Как в осажденном городе. Там тоже никто не продаст и старых кожаных сапог, если может сам бросить эти сапоги в котел. Но, когда голод закончился?

— Если человек не делает ничего для блага Храма, — усмехнулся Переф, — то зачем этот человек Храму? Ведь именно мы сдерживаем ту напасть, которая окружает нас со времен Кары. Мы защищаем этих людей. Мы следим, чтобы всем доставало всего…