Наемник. Дилогия

Внутренняя стена, которая, как оказалось, ограждает Храм, оказалась не тоньше внешней. И гораздо выше ее. Мы оказались во дворе Храма. Поначалу меня ошеломил разительный контраст происходящего здесь с тем, что я увидел снаружи. Шум. Негромкий гул голосов на улицах сменился здесь звоном металла — в паре десятков шагов от ворот множество жрецов сражаются друг с другом в учебном бою. И как сражаются! Даже издали видно, что эти люди владеют оружием, будто продолжением своего тела! А прыжки, увороты и прочие движения жрецов больше походят на танец, чем на то, к чему я привык за время, проведенное в роте Седого. Даже, если учесть, что я видел, на что способна Нарив, идущая рядом. И впервые, с того момента, как мы покинули лагерь, я увидел в глазах женщины одобрение. На ее лице такое выражение, будто только сейчас она вернулась домой. Возможно, вид, представший перед нашими глазами, больше всего походит на то, что она помнит из своего прошлого. Частичка жизни ее самой.

— Ловко они. — капитан кивнул в сторону сражающихся жрецов.

— Это тренируются ученики. — Перефу не понадобился переводчик, чтобы понять, что привлекло наше внимание. Тон его, однако, звучит несколько пренебрежительно. Как и взгляд, которым он удостоил сражающихся.

Узнав, что видит даже не жрецов, а всего лишь тех, кто еще лишь обучается, Седой удивился еще больше.

Мы прошли через весь двор к главной башне Храма. Похожая на огромное копье из серого, как и весь город, камня, она вздымалась ввысь настолько, что меня пробрала дрожь, стоило лишь представить себя на ее вершине. Основание башни было шагов пятьдесят в диаметре, из-за чего, учитывая ее высоту, она казалась тонкой. Устремляясь вверх, она сужается, а венчает башню шпиль, кажущийся издалека тонким, как игла.

Мы прошли сквозь дверь, распахнутую настежь. Не видно ни следа охраны. Хотя, поразмыслив, я пришел к выводу, что никто в здравом уме не нападет на этот Храм, если здешние жрецы способны сражаться так, как сражается Нарив. Изнутри местный Храм Роаса оказался полной противоположностью всему, увиденному в городе. Серый камень стен практически незаметен за резными деревянными панелями, многочисленными гобеленами, на которых искусно изображены батальные сцены. Густо висят золоченые — а может и из чистого золота! — светильники, заливающие все вокруг ровным желтоватым светом. Вдоль стен, через равные промежутки, расставлены высокие статуи воинов, будто стража, которой я не заметил у входа. Все здесь внушает трепет, заставляя чувствовать себя чем-то мелким, незначительным, вторгшимся в роскошный чертог… И суеты внутри храма не меньше, чем во дворе. Здесь никто не звенит оружием, но множество слуг, одетых в белые балахоны, и жрецов в доспехах наполняют Храм. Даже Седой, как я заметил, ошалело смотрит вокруг из-под своей черной повязки, охватывающей его лоб.

Переф повел нас к лестнице, начинающейся сразу у входа в башню. Сколько мы поднимались, я даже не могу сказать. Ноги мои устали уже после восьмого этажа, а со счета я сбился где-то на тринадцатом. Когда мы поднялись на самый верх, где располагались покои Верховного жреца, мне было уже не до разглядывания окружающей обстановки. Единственное, что я заметил, это то, что чем выше мы поднимались, тем роскошнее все выглядело вокруг.

Перед небольшой, однако обитой листами чеканного золота, при виде которого у меня из груди вырвался вздох изумления, прозвучавший в унисон с таким же вздохом капитана, Переф оставил нас.

— Ждите здесь. — только и сказал он, исчезая за дверью.

— Сказал ждать. — перевел я, не отводя взгляда от золотой двери.

Интересно, если отковырять кусочек… Я тут же прогнал от себя эту мысль. Конечно, продав эту дверь, можно безбедно прожить всю жизнь в Агиле. Но ведь Агил далеко… А жрецы, каждый из которых легко может вырвать тебе руки, вряд ли оценят, если я примусь сейчас снимать эту дверь с петель. Вот если бы вернуться сюда с армией… С парочкой имперских легионов, да десятком наемных рот, — мысленно добавил я, вспомнив тренировки учеников Храма внизу.

— Парень, я сейчас могу по твоему лицу, как по книге, прочитать все, о чем ты думаешь. — услышал я смешок Седого. — Не разевай рот!

Нарив подозрительно уставилась на нас. Она, хоть еще говорила прескверно, но уже достаточно хорошо понимает наш язык. Я даже испугался — вдруг и Нарив, глядя на меня, сделает те же выводы, что и капитан, раз выражение моего лица так очевидно! Однако, женщина, облизнув губы, тут же уставилась в дверь. Судя по всему, ее мысли были столь же не похожи на мои, как полдень не похож на мрачную полночь. Нарив думает, явно, не о золоте, а о скорой встрече с Верховным жрецом.

Признаться, заходя в покои Верховного жреца, я ожидал увидеть умудренного годами седобородого старца. Однако, хозяин здешних земель оказался крепким мужчиной. Седина заметна в его коротко стриженых волосах, но ее гораздо меньше, чем у нашего капитана. Да и выглядит Верховный жрец моложе. Возможно, из-за крепкой, подтянутой фигуры, увидев которую сразу понимаешь, что перед тобой воин. Дополняют образ проницательные, цепкие глаза, будто пронзающие тебя насквозь и сразу подмечающие даже те тайны, что глубоко упрятаны в самых потаенных уголках души. Одет он, в отличии от остальных жрецов, не в кольчугу или какой другой доспех, а в такой же балахон, какие я видел на слугах Храма. Правда, пошита одежда Верховного жреца из ткани гораздо более высокого качества. Доспехи же его украшают деревянный манекен, стоящий в углу — толстая кожаная безрукавка, покрытая большими бронзовыми пластинами, украшенными сложным узором, да небольшой кожаный шлем. А на стойке рядом с манекеном стоит короткое копье, на каждом конце которого поблескивает широкий наконечник.

Взгляд Верховного жреца задержался на каждом из нас, исключая Перефа, не дольше, чем на пару мгновений. Но, судя по выражению лица, ему этого было достаточно, чтобы составить о каждом свое мнение. Повинуясь легкому жесту, Переф с поклоном исчез за дверью, оставив нас наедине.

— Я не люблю церемоний. Зовите меня просто Кариф. — его голос звучит резко, отрывисто, словно жрец отдает команды на поле боя, а не беседует с посетителями в собственных покоях. Он по очереди указывает на каждого из нас. — Ты Седой, командир отряда, что остановился на нашей границе. Ты Алин. А ты, должно быть, Нарив, жрица Третьего круга, жившая более четырехсот лет назад. — он не спрашивает. Похоже, Переф успел ему довольно точно описать нас.

Произнеся эти слова, Верховный жрец замолчал и уставился на меня. Зачем? Я сообразил, что он, должно быть, ждет, пока я переведу его слова капитану.

— Приветствую тебя. — Седой склонил голову. Но поклон его был четко выверен. С уважением, но признавая себя, может быть, лишь чуть ниже собеседника. — Да, все верно.

Верховный жрец хмыкнул, глядя на Седого. Судя по выражению, промелькнувшему в его глазах, ему ответ капитана пришелся по душе. А Седой-то ведь тоже не прост, подумал я. С ходу раскусил, как лучше держаться с этим Карифом! Судя по всему, Верховный жрец Бога войны уважает сильных людей, а следовательно и держаться с ним надо соответствующе.

А вот Нарив, в отличии от Седого, склонилась в глубоком поклоне.

— Моя жизнь принадлежит Храму. — произнесла она, глядя в пол. Нарив! Бесстрашная и грозная воительница, убившая эльфа голыми руками!

— Сестра, — голос Верховного жреца зазвучал неожиданно мягко, — ты сражалась с эльфами задолго до моего рождения. Твои подвиги значительнее, чем у любого из теперешних жрецов твоего круга. Сомневаюсь, что даже наши жрецы Первого круга видели столько же битв, сколько видела ты. Ты не должна склоняться передо мной.

Нарив выпрямилась. Ее глаза расширились от удивления. Похоже, женщина не ожидала услышать то, что только что произнес Верховный жрец.

— Садитесь. — Кариф направился к массивному креслу, стоящему посреди комнаты. Нам он указал на стулья, стоящие полукругом перед этим креслом. Дождавшись, пока мы займем свои места, Верховный жрец продолжил. — Мне рассказали о том, зачем вы явились в земли Храма. Вы хотите встретиться с магами.

— Именно так. — кивнул капитан, выслушав мой перевод. — Магия эльфов забросила нас в эти края. И я, и мои люди хотим поскорее вернуться домой. Может быть, маги смогут нам помочь в этом. Если же и они не помогут… — Седой замолчал, пожав плечами. Видно, о последнем варианте ему и думать не хочется, однако, со стойкостью бывалого солдата, капитан готов принять все, что готовит судьба.