Наездники

– Нет, ты не сбежишь! Не будь дурочкой, не порть все удовольствие. Может быть, мы наконец найдем, что же тебя заводит. – Подтолкнув ее к кровати, он закрыл дверь на ключ и сунул ключ в карман. Повернувшись к Билли, он добавил: – Труднее, чем загнать Снейкпита в грузовик.

Билли снял пляжную шляпу и обратился к Элен:

– Иди сюда, дорогая. Все будет замечательно. Никто тебя не съест.

– Наоборот; ее съедят все! – сказал Руперт.

Он спустил с Элен трусики, задрал на ней платье и розовую шелковую комбинацию, и принялся целовать ее в лобок. Элен лихорадочно попыталась вырваться, и тут его рука скользнула ей между бедер.

Она встретилась взглядом с Джейни. Во взгляде Джейни была насмешка и легкое презрение.

– Иди сюда и помоги мне ее раздеть, – сказал Руперт Джейни.

Когда он снял с Элен черное платье и розовую комбинацию, Джейни принялась расстегивать розовый лифчик.

– Какое прелестное белье, – заметила она. – Где ты его покупаешь, у Джанет Риджер?

Элен прикрыла одной рукой свои жалкие маленькие груди, а вторую судорожно прижала к лобку.

– Нет, не надо! – панически взмолилась она Руперту. – Я не могу, правда!

– Не будь такой чертовой плаксой! – прошипел он. – Ты что, хочешь, чтобы я выглядел полным идиотом? Вот она, вся ваша, – добавил он и толкнул Элен на кровать между Джейни и Билли.

Сам Руперт был широко известен способностью раздеваться мгновенно. В следующий миг он уже был рядом с Джейни.

С этого момента все превратилось в копошащийся муравейник рук и ног. Элен лежала под Рупертом. Ее волосы спутались, взгляд остекленел, она отвечала на его действия примерно так же, как пятидневный труп, и думала только о том, что Руперт в это же самое время ласкает груди Джейни. Джейни, преисполненная решимости закатить грандиозное представление, вскарабкалась на Билли и взбрыкивала задом, как дикая лошадь. Она выгибала спину от наслаждения и извивалась под руками Руперта.

Затм они поменялись и, хотя Элен изо всех сил зажмурила глаза, она чувствовала, что внутри нее Билли. Он был гораздо плотнее и тяжелее, но нежнее Руперта.

– Я не делаю тебе больно, ангел? – шепнул он ей в самое ухо, проводя руками по ее телу. – Ты такая красивая! Прошу тебя, наслаждайся.

Элен не ответила. Она словно окаменела от ужаса, стиснув зубы и зажмурив глаза. Билли, ее давний добрый друг. Как он мог сотворить с ней такое? Но Билли наблюдал за тем, как Джейни взбирается на Руперта. О боже, она выглядит великолепно! Его захлестнуло чувство гордости за Джейни, когда слабый стон сорвался с ее губ.

– Я кончаю, – неожиданно сказал Руперт. Его лицо исказилось.

– Я тоже, – сказала Джейни, дрожа и стеная.

Может быть, она притворяется, подумал Билли, но все равно это прекрасное представление. В следующий миг он кончил внутрь Элен. Опустив взгляд на ее лицо, Билли увидел, как две слезинки выбежали из-под ее плотно сомкнутых век и побежали по щекам, оставляя мокрые дорожки.

– Не плачь, ангел! Пожалуйста, не надо.

Покатились новые слезы.

«О господи», – подумал Билли, – «мы не должны были ее заставлять». Он скатился с Элен и прижал ее к себе. Руперт поцеловал Джейни продолжительным поцелуем и, высвобождаясь из-под нее, сказал вполголоса:

– Ну-ка, посмотрим, может быть ты сможешь растормошить Элен.

– Подвинься, – сказала Джейни Билли, подвигая его на левый край кровати. – Теперь наша очередь.

Она пробежалась кончиками пальцев по внутренней стороне бедра Элен. Элен застонала от невыносимого ужаса, отпрянула в сторону от Джейни, шаря безумным взором вокруг в поисках пути к бегству. Но Руперт и Билли с обеих сторон преграждали ей путь.

– Нет, нет! – всхлипнула она, когда настойчивые пальцы Джейни начали пробираться к ней внутрь. Она почувствовала груди Джейни у себя на животе, а ее язык – на своих сосках.

– Господи боже, – пробормотал Билли себе под нос. – Я через минуту буду снова готов.

– Прошу тебя, Элен, не бойся, – прошептала Джейни, лаская и поглаживая ее. – Мы все так чудесно порводим время, мы хотим, чтобы ты тоже получала удовольствие.

Я не могу продолжать вечно, подумала Джейни через пять минут. Неудивительно, что Руперт жалуется, что она фригидна. Ее надо размораживать двадцать четыре часа. Руперт, которому надоела роль наблюдателя, слез с кровати и вошел в теплую влажность Джейни сзади, так, чтобы иметь возможность наблюдать за Элен. У нее был такой вид, как у мученицы на дыбе. Протянув руку и пощупав, Руперт обнаружил, что, несмотря на все старания Джейни, внутри у Элен так же сухо, как в глотке марафонца после забега.

От нее нет никакого толка, подумал он. Абсолютно бесполезна.

Внезапно, когда Руперт пристроился позади Джейни, Элен увидела путь к бегству. Оттолкнув Джейни влево, Элен вырвалась из е рук и, прежде чем кто-либо успел сообразить, она соскочила с кровати и метнулась к одежде Руперта, где в кармане лежал ключ.

– Вернись! – рявкнул Руперт.

Хоть в этом ей повезло. В лихорадке возбуждения Руперт не закрыл дверь как следует. Истерически всхлипывая, Элен сумела выскочить наружу, захлопнуть дверь и повернуть ключ в замке как раз в тот момент, когда Руперт всем телом ударился в дверь с другой стороны. Больше всего Элен хотелось броситься бежать в ночь, куда глаза глядят, не разбирая дороги. Но луна зашла и деревья стояли черной стеной. Она услышала сухой кашель леопарда и решила вместо побега отправиться в третью спальню. На кровати не было простынь. Элен сжалась в комок под покрывалом, уставилась невидящим взглядом на книжный шкаф и продрожала так до рассвета. Если бы ее снотворные таблетки не были в ванной, куда нельзя было попасть иначе, чем пройдя через спальню, она бы приняла смертельную дозу снотворного. Каждую минуту она вздрагивала, ожидая, что появится разъяренный Руперт и потащит ее обратно в камеру пыток.

Но остальные развлекались и не думали про нее.

– Мамочка пошла спать, – сказала Джейни.

– И дети моут всласть наиграться, – подхватил Руперт, наполняя стаканы.

Они играли в свои игры до самого утра.

50

Позвонив домой на следующий день, Элен узнала, что Марк лежит в постели с тонзилитом и температурой 103. (Прим. перев. – по Фаренгейту). Она извела себя попреками за то, что почувствовала огромное облегчение от того, что нашелся прекрасный предлог, чтобы немедленно улететь домой в одиночку.

В последнее время приступы тонзилита у Марка становились все чаще. Антибиотики действовали все слабее, и, вернувшись, Элен обнаружила Марка таким бледным и исхудавшим, что согласилась с рекомендациями доктора Джеймса Бенсона немедленно удалить ребенку миндалины.

– Они величиной с бильярдные шары. Марку будет намного лучше, если их удалить. Это не вылечит астму, но прекратит мучающие его болезни, связанные с воспалением миндалин. В Мотклиффе, в Оксфорде, есть очень хороший врач, который делает такие операции. Марк пробудет в больнице всего четыре или пять дней.

– Я могу лечь в больницу вместе с ним?

– Я очень серьезно вам этого не рекомендую. Вам в последнее время выпало и так слишком много переживаний. – Про себя Бенсон подумал, что никогда еще не видел Элен в таком ужасном состоянии. – Доверьте его специалистам, которые делают такие операции пятьдесят раз в неделю.

– Вы хотите сказать, что я – плохая мать, – сказала Элен, начиная трястись мелкой дрожью.

– Нет же, – успокаивающим тоном сказал Бенсон. – Наоборот, я хочу сказать, что вы – слишком хорошая мать.