Нагибатор на танке

– Эта баб...
– тормознул, молодец - Эта женщина?

– Так точно! Наводчик рядовой Рысева.
– доложил я.

– Представлю к ордену!
– восхищение все росло и росло. Даже недавний мужской шовинизм отступил куда-то на второй, а то и на третий план - Что дальше делать будешь?

– Дальше? Прошу у вас бойцов, чтобы топливо с немцев слить. Поизрасходовал свое тут с вами.

– Там же бензин...
– полкан-то явно думал, что наш "Чапай" тоже на соляре, раз отдаленно похож на КВ. Но на самом-то деле он ездит на всем, что горит. Такой вот у нас движок [3].

– Да хоть керосин, тащполковник. Наш "Чапай" ездит на всем, что горит. Но только не на спирту...

– Не заводится?
– посочувствовал вопросом полковник.

– Завестись-то может, но выпиваем раньше.
– ой, как полкан-то заржал! Аж самому радостно стало.

– Сергачев!
– крикнул своему стрелку-радисту - Радио Тапкину. Пусть пришлет сюда четверых техников с ведрами и качалками. Надо топливо перелить. Быстрее, пока немцы не очухались!!!

А немцы очухаться могли быстро. Особенно, если те удравшие экипажи уже успели добраться до своих и доложили о гибели своих камрадов. И чего нам от теффтонов ждать - вопрос. Скорее всего авиацию...

А вот и накаркал...

– Командир! "Рама" на подходе...
– прозвучало в наушнике моего шлемофона, висевшего у меня на груди на петличке. Это Мишка, дежуривший у экрана радара в "Чапае", доложил об обнаружении самолета противника.

– Включи им что-нибудь духоподъемное, Мишань... Извините, товарищ полковник, отвлекся. Так за помощь техниками спасибо...

– Это что было? Экспериментальная ТПУ?

– Ну, можно и так сказать. Прошу внимание не акцентировать ни на чем. Ну, вы понимаете...

– Да, ладно... Понимаю... Секретчики, мля... А что включить приказал?

– Так музыку, товарищ полковник.

– Не понял! Какую музыку?

– Минутку... Мишаня! Что ты включил?

– Музыку? Так "Дураков" и врубил...

– Обновляй рэпэртуар таки, композитор... Сколько ж можно?

– Сейчас?

– Не... Потом...

– Есть потом!

– То-то же... А трансляцию сюда дай. Товарищ полковник интересуется.
– и тут же из наушника шлемофона полилась этот смешной, можно сказать даже придурошный мотивчик. Надо было видеть, при этом глаза полкана...

– Концерты немцам устраиваешь?!!!
– не выдержало его возмущение и полилось вслед за мотивчиком

– Так точно, товарищ полковник! На всех радиочастотах, которые использует экипаж этой "Рамы", которая скоро появится над нами.

– Зачем? Что ты тут в игрушки играешь?!!!

– Все просто. Передатчик в моем танке намного мощнее, чем передатчик в "Раме". Характеристики известны. У него передатчик хоть выигрывает за счет высоты, но его радио все равно забивается мелодией. У приемника разобрать что-либо или невозможно, или трудно.

– Хм... Ну, ладно...
– оттаял полкан, понимая, что таким способом мы серьезно отсрочили атаку немецкой авиации - Что дальше делать будешь?

– Спрячусь и буду ждать немцев.

– Долго ждать придется. Мы дальше пойдем на соединение с нашими. А там видимо на границу и дальше.

И я не стал разубеждать полковника Загоруйко. Он не знал грядущей истории, а мне она была известна. Не по конкретному его полку, а в целом. Через два дня немцы разобьют здесь наши танковые корпуса и пойдут дальше.

– Правильное решение, товарищ полковник! Но позволите совет?

– Что еще?

– Прикажите взорвать и сжечь все немецкие подбитые танки. И те наши, которые сейчас невозможно эвакуировать.

– Это еще зачем?

– Военная удача переменчива, товарищ полковник. Если немцы сюда доберутся, то подбитые танки они восстановят и поставят в строй. Наши брошенные машины тоже, если захватят. А так - только в переплавку.

И неожиданно, но Загоруйко услышал этот довод. И действительно приказал готовить подбитые танки к уничтожению. Наши танки было, конечно же жаль, но деваться было некуда. Поэтому техники и сами танкисты снимали с них все, что можно было быстро снять, перегружали боезапас, переливали топливо. С наших я топливо брать не стал - наш "Чапай" и немецким не поперхнется. И спустя час его баки были полны. Мы быстро напоили помогавших нам техников чаем, так чтобы не узрел глазастый Загоруйко, и расстались с ними с чувством взаимной благодарности. Ведь чаек-то у нас не простой был, а с коньячком... Точнее, коньячок с легким добавлением чая.

Но хорошего!

"Рама" к тому времени улетела. О чем я немедленно доложил Загоруйке, дескать в пределах часа возможен налет авиации. Он принял к сведению, а я доложил еще, что мы уходим в сторону, прячемся, мол воевать все равно нечем, боезапас подвезут ночью. И это комполка принял и умотал по своим полканским делам.

И чуть позже, в общей суете мы вдруг встретились с Безымянным...

– О! Андрюха! Я смотрю танкист чистенький, значит, точно Андрюха!

– Здарова, Серега!

– Не, ну как вы им, а!!! Еще красивее, чем в первый раз!

– Ну, кто на что учился, да...
– пошутил я и этой незамысловатой шуткой вызвал веселый смех Сереги и его экипажа.

Вообще, надо сказать, что армейский юмор - он самый честный юмор в мире. Простой, незатейливый. Это не юмор мнящих себя умников. Это юмор людей знающих почем фунт лиха и не стремящихся казаться лучше, чем есть на самом деле. Это не тупой юмор. Тупой - у Петросяна и всяких там Камеди-клабов. А здесь он действительно - честный и здоровый!

– Что дальше, Андрюх?
– с тревогой в глазах спросил Серега.

– То, что я тебе вчера говорил. Делать свое дело, как должно! Ничего не изменилось.

——————

[1] Первые массовые самоходки появились в Красной армии в конце 1942 года. Тогда начали выпускать лёгкую самоходку СУ-76, вооружённую 76-мм орудием ЗИС-3. Представляла она собой корпус танков Т-70, или иногда Т-60, без башни, но с открытой рубкой в задней части машины. В РККА их меж собой называли "сучками". Не следует путать эти самоходки с опытной СУ-76 1934 года, коих, на базе танкетки Т-27 было выпущено всего три штуки и с СУ-76И, выпущенной малой серией 201 штуки в 1943 году. Кстати, в фильме "На войне, как на войне" (это где младшего лейтенанта Малешкина играл М.Кононов) герои воевали на уже следующем поколении советских самоходок СУ-85, построенных на базе танка Т-34. У той орудие было одной из модификаций зенитки 52-К, т.е. почти тем же самым, что и на нашем "Чапае".

[2] Штаффель в Люфтваффе (читай эскадрилья, если по нашему) - это 12 самолетов. Полуштаффель, соответственно, 6 самолетов.

[3] Такое возможно. Существуют многотопливные двигатели внутреннего сгорания, способные в пределах одного запуска работать на различных топливах в диапазоне от сырой нефти до высокооктанового авиационного бензина и керосина (поршневой многотопливный двигатель). Причем, это не единственный вариант сочетания различных видов топлива. И нельзя сказать, что в то время таких двигателей не существовало. Они были малоизвестны (впрочем, как и сейчас), но, например, такой двигатель был предложен шведским инженером Йонасом Хессельманом еще аж в 1925 году и применялся на тяжёлых грузовиках и автобусах, выпущенных в промежуток с 1920-х по 1930-е годы.