Наказание для вора

— В общем, вопросы были. Инспектор подозревал, что девчонку подставили, очень уж все красиво и явно получалось. Знаешь, тогда все бы выяснили, если бы Управлению дали время, но Орден узнал раньше. Они девушку прямо из дома забрали, инспектор даже начать допрос не успел. Потом ее через пару недель осудили и все. Орден посчитал доказательства достаточными, чтобы приговорить ее, без суда и следствия. Ее обвинили в пособничестве Тьме и прочей ереси.

— Что с ней стало? Ее сожгли? — Деля даже передернуло. Он, как и все жители их мира, знал, что у Ордена один вид казни — сожжение заживо на костре.

— Нет, — Лен криво усмехнулся. — Паладины посчитали, что смерть — недостаточное наказание для убийцы нескольких десятков невинных детей. Ее отправили на пожизненное заключение в Тирагард.

— В ту самую кепость-тюрьму в центре Озера Судьбы?

— Да.

Они некоторое время шли молча, каждый думая о своем. Только у самого дома Тары, Лен, не глядя на Деля, заметил:

— У той девчонки то ли жених, то ли брат служил в Ордене. Он первым от нее отрекся. Вот тебе и воины Света.

Они поднялись на чердак, где продолжали ругаться Реб с Мэлом. Честное слово, друзья как будто и не уходили на весь день.

— Расскажешь, Мэл? — громко, перебивая дракона, жестко спросил лис, глядя на человека.

— Что? — тот занервничал.

— Как растрепал все Ордену? Язык за зубами держать не научили?

— А я должен был молчать? Исповедь для того и создана…

— Она создана, чтобы такие простачки, как ты, разбалтывали свои и чужие секреты, — отрезал лис.

— Ты…

Они долго, очень долго ссорились. У Лена чесались кулаки пройтись по лицу Мэла, но он помнил свое правило не бить друзей. Ну, кроме Реба, с тем они периодически сцеплялись, особенно по пьяни, и, что удивительно, учитывая разницу в весе, выходила почти всегда ничья. Только бока наутро болели.

В конце концов, их растащил Дель, отправив злого, как орда демонов Глубин, Лена спать на улицу. Туда же отправился исходивший все это время ехидством Реб. Утром в понедельник все вели себя в рамках приличий, видно, ночь на холодной земле благоприятно сказалась на лисе с драконом, но осадок остался. И ликан сомневался, что кто-нибудь из друзей сможет забыть «светлого фанатика», «продал близких», «циничную тварь» и «ничего другого от вора нельзя ожидать». Каждый остался при своем мнении: Мэл — что поступил правильно, Лен — что они еще хлебнут горя с необдуманного поступка друга. В итоге, они бросали друг на друга недовольные взгляды по пути в Академию, а там… там они позабыли про свои разногласия.

— Кто-нибудь мне объяснит, что происходит? — шепотом поинтересовался Мэл за обедом, склонившись к друзьям. Реб как-то странно усмехнулся, Лен покосился на сидящего рядом Деля. Наконец дракон ответил ничего не понимающему человеку:

— Это называется всеобщая ненависть, привыкай.

Да, именно этим словосочетанием и называлось то, что творилось с утра в Академии. Что именно? Многое: косые взгляды, полные отвращения и страха, перешептывания за спиной. К их компании никто не подходил, никто не обращался, их обходили по широкой дуге, преподаватели старались не смотреть в их сторону, даже Герим изменил своей излюбленной привычке и все два занятия игнорировал присутствие Лена. Такое поведение окружающих наталкивало на определенные мысли. Очень нехорошие мысли.

— Но… но почему они нас ненавидят?

— Не нас, а Деля, — грубо поправил Реб под недовольный взгляд Лена. Ликан сильнее сжал в руке железную вилку, что она погнулась, и опустил взгляд. Дракон был прав во всем. Ненавидели не их, ненавидели его. Большая часть взглядов, полных страха и отвращения, доставалась именно Делю. Лен, всегда обладавший феноменальной способностью вызнавать любые сведения, в том числе и слухи, к вечеру выяснил, в чем дело.

— Это все из-за объявления Ордена, — зло припечатал лис, хлопая ладонью с какой-то бумажкой по столу в библиотеке, где друзья расположились, чтобы готовится к занятиям (естественно, Мэл с Делем, Реб пошел чисто за компанию). Дракон тут же выдернул у оборотня листок и принялся шепотом зачитывать:

— Нападения…В темное время суток… Будьте осторожны… Так, а где же здесь? А вот! Ликаны… Так… Так… Ничего интересного, — заключил Реб, возвращая объявление Лену.

— Только для тебя, — огрызнулся лис. — Всей остальной Рестании это очень интересно. Чтобы ты понимал, сегодня ночью разгромили лавку кузнеца-ликана Ардеса. Повезло, что он сам не пострадал, но, помяните мое слово, до этого недалеко.

— Но почему они это делают? — отложив учебник, спросил Мэл. Его брови сошлись на переносице, а выражение лица было более, чем хмурым.

— Потому что им плевать, — прошипел Лен. — Потому что толпа — это неразумное дикое стадо, которое очень легко подвергнуть панике, что и сделал твой ненаглядный Орден, не думая о последствиях. В Управлении до последнего скрывают от населения подробности убийств.

— Зато паладины предупредили обычных горожан, они не будут беззащитны, — не менее воинственно огрызнулся Мэл, с болью вспоминая беспомощную Кэтрин, оказавшуюся один на один с ликанами.

— Я, возможно, сейчас разобью твои воздушные замки, — яд в словах Лена было столько, что Реб удивлялся, как он не капает с клыков и не прожигает столешницу, — но рестанийцы и сейчас остаются беззащитными. И, скажу тебе очень циничную мысль, но подобные нападения — не редкость. У всех людей и нелюдей существует вполне реальная возможность сдохнуть в ближайшей подворотни в любой день, ликаны и Орден с его дурацкими бумажками не играют роли.

— Откуда в тебе столько безразличия к чужим жизням?!

Очередной начавшийся было обмен «любезностями» прервал появившийся из ниоткуда парнишка-первокурсник с донельзя противным лицом. У Лена ушла секунда, чтобы вспомнить, кто это.

— Ты?

— Ты! — Нелан Шол не стал медлить, и кулак кота впечатался в не ожидающего этого лиса, отчего тот с грохотом врезался в стол. Подскочившие тут же Мэл с Делем кинулись было на помощь, но Реб успел первым: он легко перехватил прыткого кота поперек туловища и играючи выкинула из дверей библиотеки под протестующий ор.

— Вы! Вы во всем виноваты! Из-за вас ничего не получается! Вы! Ненавижу!

С громким треском захлопнув двери, дракон отрезал библиотеку от источника шума и в воцарившейся тишине вернулся к друзьям, которые приводили в порядок покосившийся стол, а лис потирал скулу, уже наливающуюся синевой, но показательнее всего были чужие взгляды. Если раньше в подобной ситуации многие бы посмеялись над очередной стычкой Лена с друзьями и от души хохотали бы над полетом Нелана из библиотеки, то сейчас все смотрели на них с осуждение, с неприязнью, а кое-кто — даже с ненавистью.

— Пойдемте-ка отсюда, — предложил Реб, бросая взгляд на сгорбившегося Деля. Сам-то дракон привык к всеобщей ненависти, он в ней вырос, а вот остальным было не по себе, даже храбрившемуся лису. На следующий день ситуация не изменилась: стоило им пройти по коридору, как все расступались, а некоторые первокурсницы даже убегали. К среде паника достигла таких масштабов, что домой они шли плечом к плечу, потому что взгляды, которыми прохожие провожали Деля не понравились даже беспечному Ребу и наивному Мэлу. Лен же всю эту неделю ходил, как дикобраз, стоило кому-то его задеть, как он тут же пускал остроты. Вывести из себя его теперь могла любая, самая незначительная мелочь, а при упоминании Ордена, он начинал ругаться так, что не краснел только дракон. Но в четверг злость лиса достигла своего апогея. А все из-за лекции по расоведению.