Нарисуй узоры болью...

С тех пор, как Ленка не убила его, парень проводил большинство времени в лесу. Он неимоверно хотел есть, но, тем не менее, вскоре даже немного наловчился и привык тянуть в рот всё, что попадало под руки.

Кузьма же, осматривая место, где его поймали, наконец-то заметил следы человеческого пребывания.

Совсем рядом тихонько потрескивал костёр – Шурасик не зря учил столько теоретического материала.

Развести костёр он сумел.

Тем не менее, ему сейчас тоже было не по себе, и одиночество, казалось, давило на голову всё с новой и с новой силой, что совершенно не радовало. Да и вообще, оставаться тут одиноким было неимоверно опасно, и Шурасик прекрасно это понимал. Он знал, что так будет куда меньше шансов сбежать, ибо враг ни на кого не отвлечётся.

– Голоден? – наконец-то поинтересовался он у Кузьмы и, дождавшись того момента, когда тот отрицательно покачает головой, усмехнулся и бросился к костру, забрасывая его какими-то мокрыми ветвями.

Удивительно, но спустя минут пять у него даже получилось потушить костёр.

Шурасик прыгал по нему ногами, пытался перекрыть доступ воздуха, и наконец-то ему удалось что-то сделать.

Повалил густой дым, но, тем не менее, костёр уже не казался таким уж опасным, как прежде.

– А теперь пора идти, - наконец-то, подхватывая свой небольшой вещмешок, промолвил Шурасик.

– Куда?

– Ну, если мы объединяемся, то туда, - он вновь неопределённо махнул рукой, явно не интересуясь мнением Кузи по этому поводу.

А после быстро пошёл вперёд.

Тузиков медленно побрёл следом, опасаясь отставать и оставаться в одиночестве, со своими страхами.

Шурасик едва заметно усмехнулся. Возможно, его тактика и не самая выигрышная, но если этого идиота надо будет убить, то сделать это намного легче, чем отыскать какого-то врага, будучи одиноким.

К тому же, можно было даже не замарать руки, наверное, подставив Кузьму под основной удар.

Для этого надо было оказаться умным – Шурасик умным, естественно, был, единственное, чего ему не хватало, так это сил, но теперь, пожалуй, с этим увальнем не придётся столь сильно переживать по этому делу.

И всё будет просто замечательно – правда, немного позже.

Он его уничтожит, и сам окажется победителем – плевать на то, что, скорее всего, сделать это будет трудно.

А вдруг ему помогут?

***

Гроттер чувствовала себя сейчас слишком неуверенно, но, собственно говоря, альтернативы у неё никакой не было.

Ей хотелось сорваться с места и попытаться сделать что-то, но она не имела никакого права на это, опасаясь того, что вообще происходило.

– Кто-то присоединится к нам ещё, - сообщила холодно и равнодушно она, не собираясь, собственно говоря, предупреждать Лизу, но слишком переживая за Валялкина, который мог бы достаточно сильно пострадать из-за прибытия незнакомцев.

Мало ли, что могло случиться – Гроттер хотелось бы, чтобы и Лизы с ними не было, да и она опасалась того, что её собственные силы вырвутся на свободу, и что всё будет точно так же, как и с Верой, но, увы, блондинка упрямо не собиралась от них отставать.

…Полыхнуло. Это явно был портал – Таня уже научилась их отличать, правда, опасаясь того, что это может занести непонятно куда.

Перед нею стоял какой-то среднего роста черноволосый парень, поправляющий сломанные очки, перемотанные скотчем, которые, впрочем, были невероятно дорогими и, кажется, ценными, а рядом с ним стояла какая-то худосочная блондинка.

Впрочем, волосы её явно были крашенными, ещё и с помощью магии, да и это не дало нужных результатов.

Казалось, колдовала она уже на “Тибидохсе”.

Тратить магию на то, чтобы попытаться сделать что-то со своими волосами? Глупо, но, впрочем, что поделать, раз уж что-то подобное было совершено? Тем не менее, ничего не изменить.

Пока что ничего уж точно не изменить.

Гроттер хотелось убежать. У неё было отвратительное предчувствие, но, тем не менее, ничего изменить было практически невозможно, и Таня чувствовала себя потерянной и несчастной.

– Что за чёрт, - прошипела наконец-то она, чувствуя, что ненависть буквально подходит к горлу.

– Можно к вам присоединиться?

Спрашивала та самая светловолосая девица, которая сразу же не понравилась Гроттер собственным поведением и внешним видом.

Их так станет уже пятеро. Трое или четверо – это ещё нормально, чтобы бороться за общую победу, но пятеро…

Таня знала, что кого-то одного попытаются убить по дороге, для этого даже никакой дар пророческий не был нужен.

Более того, она понимала, что этим кем-то, как самым слабым звеном, будет именно она. Всегда она.

Провидица.

– Да, конечно, - словно сойдя с ума, вдруг решил согласиться Валялкин, а после ободряюще улыбнулся Гроттер.

Рыжеволосая внимательно смотрела на того парня в очках – девушка её уже давно перестала интересовать.

Тот, казалось, не желал совершенно ничего злого, но, тем не менее, у Тани было просто отвратительное предчувствие.

– Тут все становятся зверьми, - прошептала она, даже не таясь и не пытаясь говорить немного тише. – Объединяться – это то ли увеличивать, то ли уменьшать собственные шансы на победу… Легче переждать где-то в одиночестве до того момента, пока все остальные друг друга поубивают, не так ли?

Валялкин сердито посмотрел на неё, а после дёрнул её за рукав рубашки, но Таня даже не посмотрела на него.

Она молчала, поджав губы, и тяжело дышала, словно пытаясь убедить этих двоих в том, что лучше было бы им уйти.

– Мы не боимся.

Улыбка у этого… Гурия, кажется, была достаточно открытой и приятной, но, тем не менее, в ней чувствовалась фальшь.

Таня вспомнила то, как улыбался Валялкин, и ей вдруг показалось, что на самом деле тот тоже постоянно ей врал.

Тут, на “Тибидохсе”, никто не имеет права улыбаться – да и, собственно говоря, как подобное желание вообще у кого-то возникает, если вокруг такое неимоверное количество смертей?

Ей вот хотелось только плакать.

Наконец-то, вырвав собственную руку из цепких пальцев Валялкина, она посмотрела на него таким взглядом, словно собиралась прожечь насквозь, и зашагала куда-то вперёд, не оглядываясь.

– Ну и ходи с ними сам! – даже не посмотрев на парня, закричала Таня куда-то в синие-синие небеса, словно надеясь на то, что те прольются им на головы благодатным, невероятно синим дождём.

– Она часто бывает такой странной, - пояснил совсем тихо Валялкин, и Таня вздохнула – ведь она услышала.