НАРОДНОСТЬ, НАРОД, НАЦИЯ...

Расцвет русской сословно-классовой дворянской демократии пришёлся на царствование Екатерины Второй. Именно сословно-классовая дворянская демократия создала условия для наращивания промышленной и военной мощи страны, превратила царствование Екатерины Великой в Золотой век могущества Российской империи, знаменитый как в истории самой Российской империи, так и в истории Европы. Она дала государственной власти самосознание и опыт мировой державы накануне мировых социально-политических потрясений, вызванных Великой французской революцией 1989 года.

Глава V. НАЦИЯ РОЖДАЕТСЯ ИЗ НАРОДА, КОГДА НАРОД ОТРИЦАЕТСЯ ГОРОДСКИМИ ОТНОШЕНИЯМИ СОБСТВЕННОСТИ

1. Возникновение представлений о национальном обществе в эпоху французского Просвещения

Со времён образования государства Франков, столицей которого стал Париж, территория Франции на многие столетия оказалась средоточием основных противоречий католического мира. Наряду с классическим феодальным земледелием во французских землях успешно развивалось ремесленное производство, росла торговля, и возникало много средневековых городов. Средиземноморские города юга Франции вместе с портовыми городами севера Италии пережили бурный подъём торговой и хозяйственной деятельности в эпоху Крестовых походов в Палестину. Именно в этих городах появилось учение катар, первое манихейское учение в католическом мире, и зародились направленные против римской папской церкви движения средних имущественных слоёв горожан и пригородных семейных собственников земледельцев. Данные движения вызвали ответные действия папского престола и феодалов, первые кровавые, очень жестокие крестовые походы в самой Западной Европе. Однако манихейская ересь бюргеров и мелкого дворянства пустила на юге Франции глубокие корни, которые не удалось вырвать никакими мерами.

Французская Великая Смута и католическая народная революция, главной героиней которой стала Жана Д`Арк, происходили в землях центральной и северной Франции, где господствовали феодальные земледельческие отношения. В последующую эпоху национальной Реформации становление французского сословно-народного государства совершалось тоже в центральной и северной Франции, где укоренение народного социального самосознания шло посредством опоры королевской власти на сословно-представительные Генеральные Штаты. Оно привело к качественному укреплению государственной власти и позволило начать наступательную и экспансионистскую внешнюю политику. С победным завершением Столетней войны англичане были не только изгнаны на Британские острова, но и окончательно поглощена Нормандия на северо-западе страны, из-за споров о принадлежности которой и велась данная война. А затем государственная власть Франции принялась военной силой возвращать свои южные исторические земли. То, что происходило в Московской Руси в 17 веке после Великой Смуты и великорусской народной революции, ничем существенным не отличалось от хода этих процессов и событий во Франции второй половины 15 века и начала 16 века.

Проблемой народной Франции оказалось то, что в захваченных на юге землях с большим числом ремесленных городов ещё не произошло народной революции, и французское народное государство стало насильственно выстраивать там народнические социальные отношения. Среди местного населения сохранялось сильное влияние традиций родоплеменной общественной власти, особой субэтнической культуры и феодальной раздробленности. А потому местная знать, местное дворянство в ответ на внешнее насилие охотно поддержали буржуазный протестантизм: сначала лютеранство, потом кальвинизм. Больше того, они возглавили движение гугенотов, сторонников кальвинизма, не приемлющих папскую церковь и католическое вероучение, и получили действенную финансовую и военную поддержку от Англии и протестантских князей Германии. По мере того, как Великая Смута охватывала южные земли и постепенно перерастала там во вдохновляемую кальвинизмом народно-буржуазную революцию, французское народное государство погружалось в тяжелейшую и растянувшуюся на десятилетия религиозную войну народных католиков с постепенно становящимися народом гугенотами. В течение религиозной войны во Франции помимо французского земледельческого католического народа появился ещё и народ с гугенотским манихейским вероучением. Однако французское народное государство не позволило народу с гугенотским вероучением выделиться в отдельное народно-буржуазное государство, и гугеноты обособлялись в целом ряде провинций, развивали свои вооружённые силы, самостоятельную внешнюю политику, вырабатывали собственную, буржуазно-представительную власть на местах и по всей стране, по сути, создавая государство в государстве. Такое положение вещей оказало сильное воздействие на становление французского абсолютизма.

В истории Франции религиозные войны католиков с гугенотами, которые охватили страну во второй половине 16-го века, были одновременно борьбой земледельческого католического французского народа, населяющего центральные области страны, за сохранение сословно-представительного народного государства. Папская церковь в это время стремилась привести французский народный католицизм в соответствие с папским имперским католицизмом для установления сословного господства католической церкви во всей Западной Европе. В этом цели патриарха Никона в Московской Руси 17 века была похожими на цели итальянских кардиналов при дворе Екатерины Медичи во Франции 16 века. Как и в Московской Руси второй половины 17 века, такая политика порождала во Франции 16 века обострение противоречий религиозных расколов. Эта политика приведения догматики и обрядности католической церкви во Франции в соответствие с единообразными требованиями римского папского престола вызвала недовольство, как гугенотов, так и французского сословного дворянства. Недовольство французского дворянства накапливалось и, наконец, переросло в борьбу за государственную власть и самостоятельность страны с сословием католических священников. Если в России подобная борьба привела к лишению Никона патриаршего сана, а русскую православную церковь поставила в полную зависимость от царской власти, которая в конечном итоге упразднила патриаршество, заменив его Священным Синодом, а представления о православной империи представлениями о самодержавной военно-административной империи. То во Франции её следствием явилось вынужденное согласие папского римского престола на избрание кардиналом поневоле ставшего епископом французского дворянина Ришелье, который яростно защищал интересы церкви, однако подчинял их интересам государства. Ришелье возглавил правительство и совершил в стране преобразования, подобные тем, какие позднее, в Московской Руси совершал Пётр Великий. Ришелье завершил поворот государственной власти Франции к выстраиванию королевского абсолютизма и становлению сословной дворянской демократии. Именно при нём окончательно перестали созываться сословно-представительные Генеральные штаты, что было внешним выражением отмирания французского народного государства. Народное государство выполнило свою задачу. Оно уничтожило основания для поддержки феодальной раздробленности снизу: ибо в католическом народном сознании, как и в православном, в согласии со средневековым христианским мировоззрением было место только для одного царя, только для единственного феодального правителя с правом родового наследования власти над всей территорией страны.

В борьбе за становление королевского абсолютизма Ришелье столкнулся не только со сторонниками сохранения французского народного государства, но и с гугенотами. Среди гугенотов к этому времени завершалась народно-буржуазная Реформация, они необратимо становились народом, имели сильных сторонников в городах и мощный военный потенциал. Красному кардиналу Ришелье своей целеустремлённой решительностью и беспощадной жестокостью удалось сокрушить военное сопротивление гугенотов. Но он признал их права и закрепил с ними договорные отношения на условиях общего подчинения французским государственным отношениям и французским государственным интересам. Ришелье стал использовать хозяйственные способности гугенотов для получения с них денежных налогов, чтобы с одной стороны, активно снабжать деньгами всех участников Тридцатилетней войны, выступающих непримиримыми противниками враждебного Франции дома Габсбургов и особенно Габсбургов Испании. А с другой стороны, чтобы удерживать Францию от участия в этой войне до поры, когда воюющие страны истощат свои ресурсы. Благодаря политике Ришелье, Франция после Вестфальского мирного договора 1648 года оказалась главной победительницей и превратилась в самую сильную и влиятельную державу Западной Европы. А приобретя европейское могущество, Франция короля Людовика XIV смогла сосредоточиться на окончательном повороте к всеохватному абсолютизму, который толкал страну к превращению в главное земледельческое чиновно-бюрократическое государство Западной Европы.

Отмирание французского народного государства, его вытеснение королевским абсолютизмом создало условия для отмены в 1685 году Нантского эдикта, который позволял сосуществовать католикам и гугенотам. Попытка насильственного обращения гугенотов в католицизм привела к тому, что двести тысяч трудолюбивых горожан и земледельцев бежали в соседние протестантские государства: в Швейцарию, в Нидерланды, в Англию и в княжества Германии, – где способствовали подъёму торговли и промышленности. И всякие последующие ужесточения политики государственной власти в отношении гугенотов вызывали массовую эмиграцию средних имущественных слоёв горожан, всё более превращали страну в католическое дворянское государство. Однако в соседнем с Францией протестантском мире, в самой французской столице возрастало влияние на образ жизни, на экономические и военные отношения городского производства, городской культуры поведения, и для выживания дворянской государственной власти ей потребовалось вырваться из ограничений католического земледельческого мировосприятия. Деревенские крестьянские общины, представляя подавляющее большинство населения страны, и не могли, и не желали изменять своё католическое мировоззрение, которое указывало им путь коллективного спасения в идее земледельческого народного бытия. Поэтому дворянская государственная власть имела возможность ослабить зависимость от католического мировоззрения, гибельного для самой государственной власти, только на пути светской рационализации сознания военно-управленческого сословия, то есть самого дворянства, при постепенном вытеснении дворянским сословием из государственной власти сословия церковных священников и народного податного сословия посредством укрепления военно-чиновничьего управления. Что и происходило на самом деле. Ещё кардинал Ришелье, по своему сану подотчётный папе римскому, поднимал значение светского дворянства, как главной опоры государственной власти Франции. Считая дворянское сословие нервом государства, он тем самым уменьшал возможности папского престола влиять на короля, на королевскую внутреннюю и внешнюю политику.

Подобно тому, как это было позже в самодержавной Российской империи, французский абсолютизм, с одной стороны, был вынужден совершенствоваться под воздействием протестантизма, использовать его для развития городских производств. А с другой стороны, он позволял собирать все доходы большой западноевропейской страны в столице, создавать в ней условия не только для удовлетворения всевозможных запросов королевского двора и знати, но и для развития передовых средств усиления власти. Государственное чиновничество превращалось в главного заказчика изделий военно-промышленного производства и связанных с обслуживанием производства научных знаний, поощряло и регламентировало их развитие. От него же зависели торговля и колониальная политика на других континентах, оно посылало корабли для участия в географических открытиях. Широкие познания становились условием успешной карьеры на государственной службе. Поэтому светская образованность волей или неволей распространялась в среде столичного чиновничества, а дворянская демократия на основаниях этой образованности создавала сословное мнение и культурные запросы дворянской среды, способствуя раскрепощению в ней светского творчества, которое развивалось, как в столице, так и в других городах страны. Выдающиеся успехи были достигнуты не только в художественном творчестве Франции этого времени. Именно в абсолютистской Франции получила значительное развитие наука, появилась научная Академия, и стать членом Академии означало добиться почёта и уважения в светских кругах главных городов страны. Французская дворянская культура в течение короткого исторического времени пережила такой расцвет, что ей стала подражать знать во всех европейских государствах, а французский дворянский язык превратился в разговорный язык дипломатов и знати всей Европы. И не случайно, особое влияние всё французское имело в столь схожей с Францией Российской империи, главной державы Восточной Европы.

В 17 веке дворянское светское образование стало проникать в различные податные слои французских горожан. Среда городских разночинцев, устойчиво возрастая в численности, приобретая всё большее значение для развития экономики и для устойчивости государственной власти, и породила эпоху французского Просвещения. Главной особенностью этой эпохи, которая сделала её всемирно историческим явлением, было стремление французских образованных горожан осмыслить устройство мира, человеческую историю и государственные отношения без опоры на народное христианское мировоззрение. Приблизительно со второй трети 18 века в философских трудах знаменитых просветителей и энциклопедистов из разночинских кругов и стали складываться представления о нации, как о новом идеале общественного бытия, который не нуждался в христианском вероучении, в библейском идеале народного монархического государства. Просветители и энциклопедисты Франции находились под воздействием сохраняющих в городах значительное влияние гугенотов, а через них древнегреческого полисного рационализма. Просветители и энциклопедисты осмысливали опыт становления политически независимых городов-государств с капиталистическими интересами в Италии в эпоху Возрождения и народно-буржуазных обществ в Нидерландах и в Англии и прочувствовали приближение совершенно нового исторического времени в развитии французского общества. В передовых идеях по переустройству общественных отношений они отразили и выразили коренные материальные и социальные интересы и политические цели главных движущих сил этого нового времени. Они отметили, что в третьем буржуазно-городском сословии Франции, которое усиливало своё экономическое влияние, но не имело никаких политических прав, зарождались светские представления об окружающем мире, и представления эти отрывались от монотеистического мировоззрения народно-феодального земледельческого общества.

В чём была сущность светских представлений об окружающем мире в среде французского буржуазно-городского сословия?

Она оказывалась разной у тех, кто был связан с производственной деятельностью, с одной стороны, и у торговцев – с другой. Торговцы приморских городов западного побережья страны после Великих географических открытий ринулись, насколько им позволяла королевская власть, создавать материальные средства для ведения мировой торговли, организовывать мировую торговлю. Их сознание неизбежно вырывалось за пределы христианского видения истории и мира, так как на других континентах они сталкивались с иными религиозными воззрениями, с иными культурами и традициями государственных и общественных отношений, устройств власти. Светское образование 18 века завершало раскрепощение их мировосприятия. Без сдерживающего воздействия христианства их поведение стали в полной мере определять интересы получения наибольшей коммерческой прибыли, которые толкали торговцев к выводам, что им нужна полная свобода от всяческих ограничений любой государственной власти на перемещения товаров и коммерческих капиталов по всей планете. Целостное обоснование таких выводов мыслителями эпохи французского Просвещения завершило оформление либерального мировоззрения, которое отталкивалось от эллинистического космополитизма, от гуманизма времён упадка Римской империи и от разрозненных либеральных идей английского Просвещения и итальянского Возрождения, в наиболее целостном виде представленных гуманистами того времени. Если эллинистический космополитизм и древнеримский гуманизм, английские и итальянские идеи о либеральных ценностях порождались интересами средиземноморской торговли, средиземноморского ростовщичества, несли на себе отпечаток замкнутого на средиземноморских отношениях мировосприятия. То либерализм французского Просвещения отталкивался от тех изменений в мировосприятии и коммерческих интересах, которые в Западной Европе произвели Великие географические открытия и становление мировой торговли. Французский либерализм впервые в мировой истории стал все континенты планеты воспринимать в качестве единого рынка товарно-денежного обмена, в котором надо убрать все препятствия для товарно-денежных сделок.

В отличие от торговцев и ростовщиков, те, кто во Франции занимались развитием мануфактурного и зарождающегося заводского промышленного производства, должны были искать способы получения наибольшей прибыли от вложенных средств в эти виды хозяйственной деятельности. Расчётливая заинтересованность в достижении прибыльности капиталоёмкого производства изменяла и их воззрения на мир; они неизбежно становились рациональными прагматиками и, в той или иной степени, материалистами. Этому способствовала зависимость промышленного производства от расширения знаний и исследований учёных естественников и изобретателей, общественный престиж и влияние которых в светской дворянской Франции постоянно возрастали. Расчётливый подход к вложению средств вынуждал их на практике признать зависимость хозяйственной деятельности от культуры производственных отношений, которая создавалась данной государственной властью, была исторически обусловленной, имела непосредственную связь с судьбой данного государствообразующего этноса. И они же видели зависимость благополучия своих предприятий от государственных заказов. Их интересы так и не нашли мировоззренческого выражения в работах просветителей и энциклопедистов французского Просвещения из-за того, что основные доходы во Франции получались от труда народного общинного крестьянства с его католическим мировоззрением, а промышленное производство рассматривалось, как придаток к земледельческому производству. Однако именно на основе их интересов у просветителей и энциклопедистов возникли смутные представления о национальном обществе, как отрицающем народное общество.