Народы моря

— Рад снова встретиться, Джет! — почти искренне произнес я.

— Я тоже! — криво усмехнувшись и еще менее искренне, произнес он.

— Мне сказали, что ты в фаворе у нынешней правительницы Таусерт. Уверен, что она не пожалеет золота, чтобы выкупить тебя. Для нее ведь не трудно дать столько золота, сколько ты весишь? — предположил я, прикинув, что командир корпуса потянет, как минимум, на центнер.

Фараона принято обожествлять, а вот его жен — только при его жизни. Даже мать фараона — это не так уж и высоко. Все знают, что Та-Кеметом сейчас правит женщина, но вслух никто не признает и считает оскорблением любое подобное утверждение. Так что мои слова — это еще и тонкая издевка.

— Разве что я похудею до одной мины, — опять криво усмехнувшись, пошутил он. — Моя семья выкупит меня, но не за такую огромную цену.

— Твой вес серебром? — поинтересовался я.

— Бронзой, — облизнув пересохшие губы, ответил Джет.

— Тоже хорошо, — согласился я. — Пойдем в шатер, выпьем за встречу. Заодно продиктуешь писарю послания своей семье и Таусерт.

— Мне надо умыться, — вставая с коленей, попросил он.

Чистоплотность у нынешних египтян в пример их потокам из двадцать первого века.

— Нецер, помоги господину привести себя в порядок и затем проведи в мой шатер, напои вином, — распорядился я, после чего перешел к другим пленникам.

Это были средние и младшие командиры корпуса «Птах». Кое-кого я знал в лицо, но уже не помнил имена. Странно было видеть врагов в своих бывших соратниках. Наверное, и им странно смотреть на бывшего сенни своего корпуса, ставшего командиром армии, разбившей их.

— Вас не продадут в рабство, — первым делом порадовал я. — Надеюсь, Таусерт заплатит за вас выкуп.

У фараонов принято выкупать попавших в плен воинов. Считается, что это повышает боевой дух армии и возвращает в строй опытных воинов. Утверждение спорное, но не мне лезть в Та-Кемет со своим уставом.

— На всякий случай напишите родным, — продолжил я. — Вдруг ваша правительница думает о вас так же плохо, как и вы о ней?!

В данную эпоху мужчине зависеть от женщины — это позор у всех народов, населявших Средиземноморье и его окрестности. Даже рабство более «престижно». Попадание в рабство считается наказанием богов, а вот зависимость от женщины — личным выбором. Как по мне, всё с точностью до наоборот.

К моему возвращению в шатер Джет успел привести себя в порядок, если считать таковым полное отсутствие макияжа на его лице, и осушить два кубка вина. Когда я заходил, Нецер наполнял кубок в третий раз. Лицо командира корпуса «Птах» излучало столько оптимизма, что, казалось, даже «фонарь» под правым глазом служил для подсветки этого состояния.

— Не поверишь, но я в первую нашу встречу почувствовал, что ты принесешь мне неприятности, — первым делом сообщил Джет.

— Не поверишь, но я верю тебе! — пошутил я, принимая от раба кубок с вином, разбавленным водой.

Начинать утро с пьянки — не самое умное решение, однако день складывался настолько удачно, что грех было не отметить это. Да и пребывание на солнце, пусть и не набравшем полуденной ярости, способствовало появлению жажды.

— Твоя военная карьера закончена? — полюбопытствовал я.

— Скорее всего, — согласился он. — Таусерт уж точно отправит меня на отдых. Это в лучшем случае. Я ведь был на хорошем счету у Сети. Кстати, благодаря тебе. Предыдущий небтауи был уверен, что мы с тобой дружили. Мать нынешнего убирает всех, кто был лоялен Сети, ставит своих.

— У нее очень шаткое положение? — спросил я.

— Да, — подтвердил Джет. — Ее сын слишком молод и слаб здоровьем, получил трон только благодаря ее отцу Пшеренамону, который сейчас верховный жрец Амона. Править должен был Сети-Мернептах, старший сын Сети, но вдруг умер во время траура по отцу, хотя был моего возраста. Был еще один претендент Сетнахт, младший сын Аменмеса, но его вовремя отправили на южную границу Верхней земли командовать корпусом «Сутех». Нубийцы опять бунтовали.

— Я заметил, что нубийцы бунтуют как-то слишком уж своевременно, — произнес я.

— Не один ты заметил это, — сказал Джет. — Таусерт придется очень постараться, чтобы удержаться у власти после нашего поражения. Отправляя нас в поход, она сама сказала, что желает узнать волю богов. Была уверена, что обязательно победим. Оказалось, что боги против того, чтобы правил ее сын, вот мы и проиграли.

А я даже не догадывался, что исполняю волю египетских богов!

— Как быстро она сможет собрать пару корпусов и направить сюда? — спросил я.

— Она один корпус «Птах» еле сумела отправить, и только для того, чтобы узнать волю богов. На востоке опять зашевелились народы пустыни. Защита от них важнее, чем месть тебе за разбитый корпус, — рассказал он.

— Я тоже так думал, — согласился с ним. — Значит, займусь приведением к покорности городов, поддержавших вас.

— Они сами приведутся, — пренебрежительно молвил Джет.

Глава 102

Он был прав. Мы еще делили откуп Угарита, когда прибыли послы из Губла и Сидона. Первые вели себя более уверено, потому что знали об участии отряда Шумадды в сражении против египтян. Помогли и тем, и другим — и не прогадали. Кстати, после сражения среди пленных было и несколько гублцев, которые сразу были зачислены в отряд наследника. Оставить Губл совсем без наказания я не мог, поэтому назначил горожанам отработку. Они должны были прислать в мое распоряжение десять галер с зерном и скотом для снабжения моей армии, а потом сделать ходку с нашими трофеями в Милаванду. С сидонцев в оплату за предательство потребовал двадцать галер с продуктами питания и ценными товарами, а потом должны будут перевезти трофеи в Пуплуну.

Весть о том, что наказание терпимое, разлетелась по всем финикийским городам и не только. В мой лагерь потянулись делегации из всех приморских городов, включая Газу и Ашкелон, которые выставили египтянам по десять колесниц и сто пехотинцев. Жителей этих города испугала весть, что я собираюсь напасть на Та-Кемет, а путь туда, что по суше, что по морю, пролегал мимо Ашкелона и Газы.

Вообще-то, у меня не было планов нападать на Та-Кемет. Сделал свое дело потенциал. Мы разбили египетскую армию, которая превосходила нас примерно вдвое. Если увеличим свою армию в два-три раза, то справимся и с главными силами Та-Кемета. Так рассуждали те, кто хотел падения могущественной империи людей реки. Таковыми являлись все города-государства, являвшиеся ее вассалами или находившиеся в зоне ее влияния, и большая часть моих воинов, желавшая богатой добычи. По Средиземноморью разлетелся слух, что я способен победить людей реки, который трансформировался в призыв под мои знамена, чтобы поучаствовать в этом. Поскольку о несметных богатствах Та-Кемета здесь ходят легенды, желающих поживиться было много. Каждый день в лагерь под Угаритом прибывали все новые отряды. Мои желания уже не учитывались. Или я поведу этих людей на Та-Кемет, или они выберут себе другого полководца и отправятся туда без меня. Во втором случае я проиграю при любом исходе похода. Если победит Та-Кемет, поражение засчитают в первую очередь мне, после чего те мои союзники, кто в зоне влияния людей реки, сразу перебегут на их сторону. Если верх возьмут народы моря, то все мои вассалы переметнутся под руку того, кто привел к победе.

Проблема разрешилась по более приятному для меня варианту. Весть о том, что народы моря собираются в поход на Та-Кемет, быстро долетела до берегов Нила и напугала там многих. В первую очередь тех, кому было, что терять. Реакция последовала мгновенная. Мы еще производили погрузку трофеев на галеры, предоставленные приморскими городами, и накапливали силы для похода, когда прибыли две египетские военные галеры. На них приплыла делегация во главе со старым знакомым Тотнофером, который стал еще толще.