Нарушая правила

— В общем-то, мы совсем о других вещах разговаривали. И, между делом, моя заботливая матушка упомянула о том, что твой отец освобождается в марте. Не знаю, на что она рассчитывала. Для меня это неважно, — пока все это выкладываю, завороженно смотрю, как в ее глазах вспыхивают огоньки мелькающей на билборде рекламы.

— Подожди. Она рассказала, за что ему дали срок? — недоверчиво интересуется Дина.

— Да.

— А точную дату его выхода она не знает? — язвит она.

Я пожимаю плечами.

— Может, и знает, я не уточнял.

— И кто же твоя мать такая, что может запросто засунуть нос в чье-то уголовное дело? — сердится девушка.

— Прокурор. Если быть точным, она главная в областной прокуратуре.

Дина в ужасе смотрит на меня и отшатывается назад.

— Только не это…

— Да ладно тебе, — я тянусь к ней и беру за руку. — Я же говорил, мне пофигу, что натворил твой отец, а тебе должно быть пофигу, кто моя мать, — напоминаю то, в чем убеждал ее прежде.

— Но мне не пофигу! — Дина дергает рукой. — Ты думаешь, приятно узнать, что чужие люди роются в делах моей семьи?!

Она в гневе. Ну еще бы. Подобная хрень взбесила бы любого.

— Я понимаю, это отстой, — согласно киваю, стараясь говорить спокойно и размеренно.

— И что… — Дина растерянно разводит руками. — Зачем она тебе это рассказала? Она против, да? Против меня?

— Да не то чтобы… — пытаюсь уйти от ответа.

— Не ври мне, пожалуйста! — требует Дина.

— Да, она против, — признаюсь я. — Но это ее проблемы. Моей матери не угодить, но мы и не будем стараться!

— Чего она хочет? — мрачно интересуется Дина.

— Мне без разницы, чего она хочет. Наши дела касаются только нас. Ничего не изменилось.

— Это ты сейчас так думаешь, — ее тон звучит, как самое дрянное пророчество. — Я же говорила, что мне не стоит у тебя задерживаться… Все неправильно!

Я приближаюсь к девушке, опускаю ладони ей на плечи и заглядываю в глаза.

— Ты ошибаешься. Со мной ещё никогда не происходило чего-то более правильного. Неужели ты не видишь?

— Тим, ну что за ерунда… — Дина недоверчиво качает головой. — О чем ты?

— У меня никогда не было друга, девушки, да у меня и семьи-то нормальной не было. А ты меня поддержала, хотя я не просил. Ты мне доверилась, хотя я вел себя как последний мудак. Ну как тебе объяснить… Я столько времени болтался, как какашка… в проруби, и считал, что отлично живу. Я ни о чем не парился. А теперь в моей жизни происходит столько всего, и я больше не могу не париться. Я парюсь, прикинь? Знаешь, когда мне было столько же, сколько Марку, я мечтал отправиться на яхте в кругосветку, представлял, как обогну все Великие мысы, попаду в шторм, буду шить парус под дождем и есть одни бананы. Мир казался таким огромным. Потом я вырос, а мой мир сузился до размера бара в ночном клубе. Я забыл, о чем мечтал, и, в общем-то, меня все устраивало. Но теперь… — у меня сдавливает горло от переизбытка самых разных эмоций. — Не знаю, как объяснить. И я не говорю, что главная причина в тебе. Нет. Но ты окружила меня чем-то таким офигенским, что я ни за что не хочу потерять. Серьезно. Со мной никогда такого не было. И когда ты говоришь, что все это ерунда, то все обнуляешь, — с укором произношу я. — Не делай так. А моя мать… Она в своем репертуаре. Я привык. Но ты не обязана привыкать и мириться с ее желанием везде сунуть свой нос. Можешь орать, можешь злиться, можешь стукнуть меня, только не позволяй всякой ерунде вставать между нами. Потому что вот это действительно ерунда.

— Тим… Но я не могу… Она же твоя мама, — тихо говорит Дина. — Я не хочу, чтобы тебе пришлось выбирать…

— Ты хочешь быть со мной? — перебиваю ее, догадываясь, к чему она клонит.

— Ты же знаешь, что хочу.

— Вот и будь. С остальным мы разберёмся, обещаю.

— Мой отец — уголовник, твоя мать — прокурор. Как мы с этим разберёмся? — Дина истерично хихикает.

Я устало вздыхаю, вновь поражаясь тому, как же глубоко в ней засели навязанные другими предрассудки.

— Я пока не знаю. Но мы что-нибудь придумаем, — стараюсь ее успокоить, и решимость в моем голосе удивляет меня самого.

— Я себя чувствую какой-то дешевкой, — признается Дина. — Как будто бы мне надо за что-то оправдываться или извиняться.

Я опускаю голову.

— Понимаю.

Дина приближается и проводит ладонями по отворотам моего пальто.

— Тим, зачем я тебе? — спрашивает она.

— Вот так вопрос, — я нахожусь в растерянности.

— Ты можешь заполучить любую.

— Да, это так, — нарочно подначиваю, обхватывая ее запястья.

— Чемезов, какой же ты всё-таки… — Дина вздыхает и закатывает глаза.

Я подношу к губам ее холодные пальцы и овеваю своим теплом.

— Но это же только прикрытие, а внутри я белый и пушистый. Только ты знаешь, какой я.

— Думаешь, знаю?

Я киваю и расплываюсь в улыбке.

— Уверен.

Мы подходим к машине. Я открываю переднюю дверь и приглашаю Дину в салон, после чего сажусь за руль.

— Твоя мама с самого начала была против, да? — не унимается она.

В тоне девушки снова ощущается холод и даже раздражение. Я знаю, на кого она направляет их, но разбираться с этим приходится мне.

— Какая теперь разница.

— Нужно было мне сказать, — обиженно бормочет Дина.

Я кладу руки на руль, сжимая его.

— Зачем? Чтобы ты кинула меня? Или нашла себе парня, у которого менее любопытная мать? Такого, как Санек, например? — не могу удержаться от сарказма.

— Причем здесь он? — ощетинивается Дина.

— Да просто интересно, — пожимаю плечами. — И давно он у тебя там ошивается?

— Заходит иногда, — девушка пристегивается. При этом ее голос не выражает никаких эмоций.

Передумав заводить двигатель, откидываюсь на спинку кресла.

— И об этом мне знать не следовало? — усмехаюсь в ответ.

— Да господи… — Дина издает раздраженный стон. — Я не звала его!

— Он тебе нравится? — перебиваю ее.

— Брагин? Конечно нет! Ты мне не веришь?

— Верю… — и это чистая правда. — Дин, давай не будем ругаться?

— Я и не собиралась, — миролюбиво произносит она. — Костя знает, что я живу у тебя? — в ее голосе слышна тревога.

— Нет. Я не стал лезть на рожон. Но главное он уяснил — мы вместе. Нравится ему или нет, твой брат это схавал. И остальные привыкнут. Я вообще не вижу проблем.

На самом деле, я почти уверен — ее старший брат сделал бы из меня котлету прямо у всех на виду, узнай он, что я сплю с его сестренкой и что она живет у меня. Увидел я в его глазах нечто ревнивое, собственническое. Полагаю, иногда по отношению к родному человеку должно что-то такое проскальзывать, когда нужно показать, что его есть, кому защитить в случае чего.

— Мой брат, который не Костик, а Ян, — уточняет Дина, — вместо того, чтобы сменить свои несвежие носки на чистые, пшикает на них дезиком. Но носки от этого не перестают вонять. Конечно можно притворяться, что ничего не происходит, что мнение твоей матери не имеет значения и засунуть голову в песок. Это легче всего.