Нарушая правила

— Даже не сомневалась.

— Что поделать, раз я такой предсказуемый эгоист, — сухо бормочет Тим.

— Извини, я не то хотела сказать. Ты не эгоист.

— Да можешь считать меня, кем хочешь, только задумайся, зачем тебе это? Ты у нее в воскресенье до ночи сидела, вчера тоже… Она же сливает на тебя весь свой негатив.

— Ну да. Ей плохо, — упрямо повторяю я.

— Конечно ей плохо! А теперь плохо тебе. И мне. Мы спорим из-за нее. — Тим раздраженно вздыхает и проводит обеими руками по волосам. — И, между прочим, твоя Аня — та ещё свистушка.

Я замираю.

— В каком смысле?

— В нехорошем, — на мгновение Тим умолкает, но затем продолжает с выражением полной уверенности: — Ай, короче, помнишь, те дни, когда ты болела? Ну в самом начале, как вас из общаги попросили? — спрашивает он. Я киваю. — Фриц в какой-то вечер рано ушел, ты спала… Я телик смотрел, на диване валялся. Значит, заходит ко мне Аня вот в такой сорочке, типа, скучно ей стало, — голос Тима звучит осторожно, — слово за слово, массаж предложила сделать … — Сердце пропускает удар, когда до меня доходит, к чему он клонит. — Нет, нет! — Тим тормозит поток моих мыслей. — Не делай такие глаза, ничего не было. Железно. Я ее быстро обратно отправил, — торопится сообщить парень. — И еще, ведь ее за дело из общаги выперли. Она действительно курила в комнате, а потом пыталась все на какие-то свечи или что-то там свалить. — Я молча хлопаю глазами. Рот сам по себе открывается. Вот так новости! — Да, Дин, — кивая, Тим поджимает губы. — Это мне Фриц по секрету сказал. А ты вписалась за нее, и сама же пострадала. Я конечно только рад, что все так получилось, но, думаю, тебе стоит знать, что Аня — не такая уж и простая наивная дурочка, какой кажется.

Я опускаю голову. На душе становится так гадко. Меня словно холодной водой окатили, а следом плюнули в лицо.

Аня лила мне в уши, какая мы классная пара, а сама пыталась соблазнить моего парня? Что за ерунда?

Да, на тот момент мы даже не встречались, но ведь Аня пыталась меня убедить, что Тим ко мне неравнодушен.

Какое лицемерие.

Теперь понимаю, почему Костя так за меня переживает — я же ходячее недоразумение, наивная, как кот Леопольд.

— Да уж… — у меня нет слов. Однако я хочу удостовериться, что все поняла верно. — Она правда к тебе пришла? Сама?

— Мне есть смысл врать? — ощетинивается Тим. — Хочешь, сама спроси ее. Даже интересно, что она тебе на все это скажет.

Я верю ему.

Хотя немного удивлена, как легко он признался в том, что Аня с ним флиртовала.

— Не буду, — тихо бурчу я.

— Я и сам не хотел говорить, — смягчается парень. — Да я даже и не придал значения тому случаю.

— Ну еще бы! Девушки же и так на тебя вечно вешаются! — возражаю я.

— Ага, — губы Тима дергаются в усмешке. — Кроме одной. — Я делаю судорожный вздох и закатываю глаза, давая понять Чемезову, что сейчас его улыбочки не проканают. — Мне кажется, она тебя использует, — его тон снова становится серьезным, — манипулирует своей ситуацией, потому что знает, что ты безотказная.

— Я не безотказная, — бросаю на парня сердитый взгляд.

— Ладно. Ты слишком отзывчивая, — исправляется Тим. — Кошаков вон бездомных подбираешь. Петрова прекрасно знает об этом и играет на твоей доброте. Ну, то есть, само собой, ей сейчас хреново, только ты не обязана об этом слушать целыми днями. Вот это я называю здоровым эгоизмом. Но решать тебе.

— Походу, я вообще не разбираюсь в людях, — вынуждена признать я.

— Ничего страшного, я такой же. Будем держаться вместе, — успокаивает меня Тим. — Так что? Поедешь к ней с группой поддержки?

— Нет.

— Точно? — скептически спрашивает парень. — Ты пойми, я не против Ани, я за тебя.

Тим снова берет меня за руку и пожимает пальцы, давая понять, что он на моей стороне.

Я отвожу взгляд. Пытаюсь прислушаться к тому, что чувствую. А ведь я тоже не против Ани. Даже как-то глупо злиться на Петрову, учитывая все, через что она прошла, но осадок остался. Хотя вместе с разочарованием я испытываю и небольшое облегчение.

— Точно, — отвечаю с твердой уверенностью. — Но это не из-за тебя и не из-за того, что она меня обманула, — зачем-то пытаюсь перед ним оправдаться. — Просто я, на самом деле, не знаю, как ей помочь. И я не обязана.

— Умница, — Тим тянется ко мне, обхватывает мою голову и целует в висок, после бережно прикасается к лицу. — Я говорил, как мне с тобой повезло?

То, как Тим смотрит на меня — выразительно и ласково, звук его хрипловатого голоса заставляют мой пульс ускориться. По щекам разливается румянец, и я ощущаю себя самой счастливой девушкой на свете.

И, хотя Чемезов точь-в-точь повторяет слова, сказанные сегодня Аней о парнях, мои губы расползаются в улыбке. Неважно, что говорят другие, главное то, что я вижу и чувствую.

А потом я совсем некстати вспоминаю нашу переписку с Фрицем.

— Тим… — вылетает у меня.

— Да?

Не говори ему, не говори ему.

Я медленно выдыхаю. Прямо сейчас я не хочу думать о проблемах Ани и просьбе Фрица.

Я тоже за разумный эгоизм.

— Да нет, ничего, — и качаю головой.

— Поехали куда-нибудь, меня срочно надо покормить, — заявляет Тим. — Хочу мяса! Я знаю одно классное место, у них офигенные блюда на гриле. А в шесть мне Марка на тренировку надо отвезти.

Глава 22. Тим

Я нажимаю кнопку интеркома.

Что за фигня?

Обычно, я спокойно мог входить в дом моей матери и ее мужа. Кто-то из охранников всегда находился на посту перед мониторами и следил за камерами, которыми был утыкан периметр владений отчима. Меня знали в лицо и без всяких звонков и дополнительных санкций впускали на территорию. Однако сегодня я топчусь у ворот словно незваный гость.

— Добрый вечер. Чем могу вам помочь? — раздается мужской голос из динамика.

Я поднимаю лицо к камере.

— Это Тимофей. Ворота откройте. Мне брата нужно забрать.

— Владимир Петрович и Татьяна Сергеевна не давали никаких распоряжений на этот счет.

— В смысле? Ворота откройте! — рявкаю я.

— К сожалению, ничем не могу помочь.

— Моя мать дома? — интересуюсь у охранника, закипая от ярости.

— Нет. Татьяна Сергеевна ещё не вернулась.

— Просто замечательно… Твою мать.

Матерясь себе под нос, я возвращаюсь в машину и в бессильной злобе бью ладонями по рулю.

Этот старый упырь переходит все границы.

Как же он меня бесит, господи!

И это точно он приказал не впускать меня. Мать бы никогда так со мной не поступила.

Наверное…

Я тянусь за сигаретами, но в итоге хватаю телефон и звоню матери.

— Мам? Что происходит? Почему меня к Марку не пускают? Где мой брат? — с ходу набрасываюсь на нее.

— Он дома, — коротко отвечает мама.

— Позвони вашим волкодавам, пусть приведут Марка, я в машине жду.