Нарушая правила

Я было открываю рот, чтобы посоветовать Вике держаться от Фрица подальше, но, передумав, молча отхожу.

Во-первых, дела Фрица меня не касаются. А, во-вторых, это бы выглядело слишком мелочно с моей стороны — очернять парня перед его девушкой после того, как он пытался замарать меня в глазах моей.

Нет. Я должен разобраться с ним лично. Мне необходимо видеть рожу этой крысы, когда я спрошу его, зачем он портит мои отношения.

Прогуляв последнюю пару, я въезжаю во двор, где живет Немцев. С парковкой тут полный трындец, поэтому приходится дать круг, выехав на проспект, и бросить тачку в кармане перед сетевым супермаркетом.

К сожалению, Чумакова смогла сообщать мне адрес частично. Номер квартиры ее знакомая вспомнить не могла. Однако я все равно поехал — бездействие хуже смерти!

Прежде я никогда не тусовался в районе, где живет Фриц несмотря на то, что его дом располагается практически в центре города. И первое, что бросается в глаза — высоченные тополя и облезлые зеленые фасады пятиэтажек.

Увидев ползущую к крайнему подъезду бабульку с двумя тяжелыми сумками, я принимаю это за добрый знак.

— Здравствуйте, давайте помогу? — с лучезарной улыбкой предлагаю ей.

— Спасибо, внучек, — задыхаясь, отвечает старушка. — Я уже дошла. Посижу немного, — она ставит сумки на лавку и, вздыхая и охая, садится сама.

— А вы не подскажете, в каком подъезде Влад Немцев живет?

— А тебе зачем? — меня буравят два бесцветных глаза, окруженные паутиной морщин.

— Да мы учимся вместе. Заболел он. Я ему хотел конспекты принести, — изображаю заботливость. — Он адрес скинул, а телефон у меня разрядился.

— Вон что, — понимающе кивает бабуля, явно расслабившись. — Так Владик в соседнем подъезде живет. На втором этаже, крайняя квартира. Вон балкон видишь? — показывает пальцем. — Славный мальчик. Я его ещё вот таким помню, а теперь — студент… — довольно добавляет. — И Валерку его отца знаю хорошо. Он с моим Сережей учился вместе… Только спивается Валерка… Как ногу ему отрезали, так и все пошло наперекосяк… А раньше он поезда водил, всю страну объездил. Жалко… Умный парень был…

— Ага, ясно… Спасибо, бабуль, — тороплюсь от нее отделаться.

Возле подъезда мне тоже фартит — какой-то пацан с рюкзаком идет домой из школы.

Поднявшись на второй этаж, я нажимаю на кнопку звонка, и спустя полминуты дверь приоткрывается на ширину цепочки.

— Ты что тут делаешь? — спрашивает Фриц, явно удивленный моим визитом.

— А ты как думаешь, кретин? Хотел дома отсидеться, да?

— Тише… Не здесь, — шепчет он.

— Тогда выходи. И не вздумай закрыться. Я тебя все равно достану, урод! — угрожаю ему.

— Владик, кто там пришел?! — из глубины жилища доносится мелодичный женский голос.

— Мам, это ко мне! — отвернувшись, отвечает Фриц.

— Кто? Не слышу?! — голос приближается.

Фриц хлопает дверью прямо перед моим носом.

Я слышу какую-то возню, короткую перепалку и звяканье цепочки. Наконец дверь снова открывается, на этот раз шире. В узком коридоре загорается свет.

— Здравствуйте, — приветствую стоящую рядом с Фрицем тетку — невысокую и полную.

Выглядит она по-домашнему — в зеленом халате и тапочках.

Фриц тоже одет просто. На нем растянутая черная футболка и затрапезные спортивные штаны — явно не "Суприм", от которого он писается. А вид, как у затравленного зверька.

— Здравствуйте. Проходите, — добродушно произносит мать Немцева.

— Мам, иди уже, а! — огрызается Фриц, пытаясь избавиться от матери.

— Да что ты человека в пороге держишь?! Вы проходите-проходите, — женщина не обращает внимания на ярость в глазах сына. — Меня Ольгой Юрьевной зовут…

— Тимофей, — говорю я, наслаждаясь тупым выражением отчаяния на лице ее сына.

— Как же! — восклицает тетка. — Наслышана! Владик, так что ж ты друга не приглашаешь?

— Он торопится, — мрачно бросает Фриц.

— Вовсе нет. Я тебя навестить пришел. Лекции тебе принес, как договаривались, — говорю елейным тоном.

— Ну вот. Тем более. Проходи, Тимофей. Я тебя чаем напою. Владик очень много про тебя рассказывал, — сообщает женщина.

— Да неужели? — отзываюсь я, перешагивая порог.

И даже улыбаюсь, заметив панику в глазах Фрица.

— Мам! — рявкает Фриц, отступая назад.

— Не мамкай! — возмущается его мать. — Гость в дом, а бог в доме. Вот сюда можно одежду повесить, а вот тапочки.

Я раздеваюсь, снимаю обувь, осторожно отпихивая в сторону предложенные тапочки, и направляюсь за Ольгой Юрьевной, осматривая пространство.

Квартира очень маленькая и, наверное, может полностью поместиться в моей гостиной. Насколько я понял, комнат тут всего две. Мебель простая и самая необходимая — какой-то шкаф, диван с парой кресел. На спинке одного из них сидит большой рыжий кот и подозрительно таращит на меня свои огромные глаза. В целом в квартире Немцева очень скромно, но чисто и даже довольно уютно.

Затем мать Фрица буквально запихивает меня на кухню. Здесь свободного места еще меньше. Сидя на стуле, можно с легкостью дотянуться до любого предмета.

— Очень хорошо, что ты зашёл. Тебе чай с молоком?

— Без.

У меня язык не поворачивается сказать, что чай я вообще не пью. Эта тетка такая приветливая.

Фриц стоит в пороге. Явно нервничая, он потирает шею. Затурканный вид этого дурня говорит, что он совершенно не знает, чего от меня ожидать.

— Вот пирожки, варенье наше яблочное, — его мать торопится обслужить меня. — А это инжир, — ставит керамическую миску с какой-то темно-коричневой хренью в сиропе. — Соседи в Узбекистан ездили, гостинцы привезли, — она продолжает суетиться, ловко перемещаясь по своей крошечной кухне.

— Мам, хорош, — стыдливо морщится Немцев. — Он такое не ест.

— Отчего же? — со скучающим видом интересуюсь у него. Фриц молчит, явно ощущая себя не в своей тарелке. Издеваясь над ним, я медленно отпиваю горячий чай из кружки с надписью “С днем железнодорожника”, а затем беру ложку и тянусь к странным темным ягодам. Или это фрукт? — Инжир… говорите? — закидываю в рот одну штуку и медленно пережевываю. Это что-то очень сладкое и терпкое одновременно. — Прикольно.

Не выдержав моего представления, Фриц разворачивается и уходит в комнату.

— Ты куда? — кричит его мать. Фриц так и не откликается. — Вот так всегда. Совсем меня слушать перестал, как Антошки не стало, — вздыхает женщина, теребя в руке полотенце.

— Кого? — я ставлю кружку на стол.

— Антон. Наш старший сын. Недавно год ему справили. Памятник хороший поставили… — вздыхает Ольга Юрьевна.

— Я не знал… — слова женщины застали меня врасплох.

— Владик не рассказывал?

Я качаю головой.

— Нет.

Мать Фрица разворачивается к холодильнику, где на магнитах висят выцветшие фотографии. На одних я узнаю Фрица, только более мелкого, с дурацкой прической, на других — он в компании парня, похожего на него. Есть и семейные снимки, но свежих среди них нет.