Наш друг Димка

шерудил.

…Когда мы приехали к Зосиме Петровичу, он пил чай.

Можно представить всё, но представить Засиму, как мы его

называли за глаза, без заварного чайничка напротив, невозможно.

Обрадованный нашему приезду, он обнюхал привезенные нами

пакетики с коллекционным чаем, молча, отложил их в сторону и

потащил нас в комнату.

– Чайку, чайку сейчас сганашим, как без чайка-то, гости, чай…

непрошеные, нежданные, за тыщи верст спешащие, бегущие и

падающие, – намекнул нам на редкие посещения его, хотя до его

дома от нас было не так уж и далеко, по нашим меркам.

– Ночевать, или как… будете? – он семенил от нас на кухню и

обратно, то с какими-то вазочками, то с какими-то плетенками, в

которых были все мыслимые и немыслимые разносолы к чаю.

После долгих разговоров о новостях и «как жизнь и здоровье»

очередь дошла до Димки.

Димка достал фотографии и, молча, положил их на стол перед

Зосимой.

Тот приближал то одну, то другую к носу, потом положил на

стол и, молча, пошел за очками. Взял фотографии и подозрительно

долго разглядывая, он всё-таки закончил их изучение и аккуратно

вернул и на стол.

– 34 -

– Да! «Архангельский кокошник»! – произнес он и замолчал.

Молчали и мы, боясь что-то сказать не так или не о том.

– Многие знают, как сделать, ещё больше хотели бы иметь его,

но только единицы видели. А уж сделать?!.. А скоро уже и

желающих не будет. Не знают – не ведают, не свербит! Сначала

понятия нет, а потом времени, а потом сил, а потом … – Зосима

загрустил.

Мы боялись нарушить его молчание.

– Вот так и проходит жизнь! Откладываешь на потом, а

оказывается – навсегда! – кому-то сказал он, глядя поверх наших

голов.

– А что тут такого? А, Зосима Петрович? – Димка подвинулся и

почти лег на стол грудью.

– Если не видишь – уже не увидишь!

Опоздал ты на свой поезд, парень! Кокошника, наверное, на

тыщ десять в округе уже нигде не стоит, кроме этого. Да и видели-

то его ты да я, да мы с тобой! А другие, может, и видели, да мимо

прошли, не увидели.

…Вот я не сподобился за свою жизнь поставить. А ведь как

хотел! Хотел. Думал: «А ну, как кокошник поставлю!»

…Не сделал. А вот кто-то смог. Выкроил из жизни кусок. Смог!

И денег-то особых не надо. Желание надо, а Бог время бы дал! А я

замотался вот! Да! Думать – думал, а сделать не – сделал.

– Ну, уж десять тысяч! – выдавил из себя Димка. Это же … это

же туда …туда… Это что, вообще, может один, что ли, на Земле?

– Может, и один! – Засима сидел и крутил кружку с чаем.

– Да я на следующий год такой же сделаю у себя на даче, –

Димка встал и пошел нарезать круги вокруг стола.

– Многие так думали! Только вот…

Да и непросто всё. Ты видишь, он конек сдвинул в бок немного,

венцы верхние под крышу скрыл. Трубу кругом где-то под полом

пустил, чтоб у ребятишек ладошки на ногах не мерзли, у бани-то

трубы нет – посмеялся над людьми-то, посмеялся… Мастер!

Тут ещё голова и руки нужны будут, а не только судьба, –

Зосима метнул взгляд на фотографии.

– Да вы что, все взбеленились, что ли? Что тут такого, в самом

деле? Димка не на шутку рассердился и тоже посмотрел на

фотографии.

– Да вроде и ничего нет тут такого, что человек не может,

только… – Зосима Петрович встал, грустно обвёл нас глазами,

поднял руку и резко бросил её вниз, – Судьба нужна такая!

– 35 -

Он сел, взял кружку, наклонился над ней, обняв её ладонями.

Димка и его предпоследнее школьное

сочинение

Зашел Димка: – Весна! Скоро выпускные! Счастливые!.. Вот

вспомнил про последнее своё сочинение в школе. Если считать на

экзамене, то предпоследнее. Знаешь, как было?..

…Тогда Елена Ивановна Кропотова прошла в класс и сказала,

что сегодня будет сочинение на свободную тему.

Оглядев нас, пройдя к окну, потом к столу, она сказала, что

«ввиду сложности задания, на сочинение отводится четыре часа».

Удовлетворенно посмотрев на нас, она добавила, что «это не

издевательство, а обычная проверка нас на точность и

правильность мировоззрения, на готовность принимать решение,

на способность жить людьми с людьми после школы».

– Вы можете пользоваться любой литературой, любыми

словарями, вставать, ходить, выходить на улицу, общаться между

собой, спрашивать друг друга, учителей всех о чём угодно, но не

меня…

Елена Ивановна села, глядя на наши довольные лица.

– Ваши довольные лица подсказывают мне, что перед

экзаменами вы все завалите сочинение, а некоторые не получат в

аттестате то, на что они рассчитывали! – её взгляд прошелся по

Верке Гриненко, Люське Петровой и остановился на мне.

– Итак! Все вы взрослые и готовы принимать решения. А

некоторые готовы уже осудить не только Наташу Ростову… – тут

её взгляд остановился на мне, минуя Верку, – Поэтому вместо

того, чтоб высказывать поддержку Андрею Болконскому

непосредственно на страницах библиотечного второго тома

«Войны и мира», почерком, знакомым мне, у вас есть возможность

изложить своё внутреннее содержание и видение неправоты

автора непосредственно на листочках со штампом нашей школы.

Кому не хватит листочков – вот на столе можете брать.

На этот раз она сначала посмотрела на Верку, а только потом

на меня.

– Тема сочинения проста, как… Среди нас есть люди, которые