Наш друг Димка

А в этом году на сторону Грусти и снег перешел, а, значит, и

все, что с ним связано…

Вот в такой дислокации и предстояло вести, похоже,

новогоднюю битву. Скажем прямо: ситуация на фронте не в нашу

пользу. Можно было бы, конечно, сдаться – пленных не обидят.

Но… это ведь как – если хоть раз был в плену, то уже был

пленным.

…Можно, конечно, найти оправдание какое-нибудь, но мысль

«а почему не застрелился» всегда у уха жужжит. А как

застрелиться? Здоровье не то! Не то! Раньше, если что, хоп!..

Литр!.. Как в ухо себе из «макарыча» – и спать. Утром делаешь

глазки вниз, носком ноги по полу водишь, молчишь… пока не

скажут: «Хоть чай попей, что ли?»

А сейчас уже не то… Не то! Страшновато становится, как об

утре подумаешь. Тут уже чаем не вылечишься. Дырка в голове…

кулак пролезет.

…Всё мы это прекрасно знали. Знали, что рано или поздно

придет такой Новый год, что… не застрелиться, одним словом.

Врага придется встречать с открытыми глазами.

Раньше Димка всё смеялся:

– Придет Грусть, скажет: «А где тут тот, кто с пипочкой вместо

хвоста и ушами длинными?», а я ушки бантиком под подбородком

завяжу, на пипочку сяду и скажу: «Вон туда пошел».

Мы смеялись тогда над тем, какая она, эта Грусть, глупая, а

мы умные. В этом году, похоже, пришла. На пипочках-то сидим, а

вот уши… А уши торчат, видимо!

…Вот об этом всём я успел подумать, когда смотрел на

телефон, на котором прыгала надпись «Димка».

…– Привет! Как там жизнь молодая? На Новый год какие

планы? – голос Димки был почему-то бодрый.

– Тебя хотел спросить. Только трубку взял, ты звонишь, –

бодро, в тон, отвечаю ему.

– А я вот Вовке сначала позвонил, а потом тебе – думаю, может,

что уже решили.

Что-то он был очень весёлым? …

– 53 -

– Что тут решишь? Сам видишь, снега-то нет. Ветер. Морозь

сырая! – говорю я, зная, что кто-то должен это сказать и отдавая

полный отчет в том, что меня теперь будут цитировать до самого

Нового года и потом до 23 февраля. Но что делать? Кто-то должен

взять это на себя – предложение, хоть и скрытое, остаться дома.

– Снега, говорю, нет, – повторяю я.

– Да и хрен с ним, с этим снегом. Мало мы его повидали да

потоптали?.. Нет его и не надо! – кричит Димка в трубку.

Становилось тревожно. Меж лопаток появился холодок. Такое

бывает… иногда.

– А Вовка что говорит? – спрашиваю я.

– А мы к тебе едем. Сам спросишь. Я ведь, что звоню-то…

может, что-то особенное по дороге купить? А?

– Купите палтуса копченого и хлеба черного, на всякий…

Лучше и лук… головку-две, дома может и есть, да где тут его

искать, – говорю я, поводя лопатками и мысленно погрозив

Грусти.

– … Один? – Димка с Вовкой, груженые сумками, ввалились в

дом, – Забирай своего палтуса. Тащи 'aтлас.

– Вот, – я принес атлас.

– Где там соседи наши?.. Тюмень открой, а то у меня руки

жирные, – Димка шинковал палтуса.

– Ищи Тобольск, а севернее что-то там… Мало… Мало…

какое-то. Неважно. В Тобольске Серёга встретит. Нашел? – Димка

уже накрыл на стол.

…Мы с Вовкой, конечно, Тобольск нашли. По Иртышу, мимо

не проскочишь. А вот Мало… там не было.

– Не видно там твоего Мало… – говорю ему.

– И Бог с ним! Серёга встретит. Ну! – Димка стоял с поднятой

рюмкой.

– Ну!.. – он, довольно, оглядел нас.

Я уже поставил рюмку на стол, когда Димка произнёс свое

сокровенное «Одной в желудке неуютно, двоим к утру там будет

…».

Выпили, холодок меж лопаток пропал.

…– Излагай! – Вовка облокотился на стол и придвинул ко мне

пиалку с нарезанным луком в растительном масле, – Давайте,

давайте, все ешьте. Иначе будете тут носом крутить!..

– А что излагать?

Позвонил Серега. Поздравил с наступающим. Спросил, где и

как. Я сказал: «Не знаю». Он сказал: «Приезжайте к нам,

– 54 -

встретим вас. Вместе Новый год встретим». Я сказал: «Нам надо

обсудить». Позвонил Вовке, он не «против». Поехали к тебе.

Димка хрустел луком.

– А что там Серёга делает? – спросил я.

– А кто его знает. Мне надо знать? Сказал, что будут до

десятого. Сказал, что приезжайте. Снег есть. Баня есть. Люди

новые есть.

– Люди – это да, – подумал я, – Димке бы надо!

– А как он там всё-таки оказался? – встрял Вовка.

– Да кто его знает.

Может, от выборов прячутся. Им же сейчас нос по ветру надо

держать. Выбор у них. Кого-то да обидишь. А значит, от кого-то

всё равно пендель получишь. Тут ведь надо… Тут ведь не

просто… Тут ведь – политика! Это у нас выборы – выбор! А у них

– жить или не жить! А ну, как не на ту лошадку поставят? Тут

ведь «ставка больше, чем жизнь», – засмеялся Димка. – И одному

не откажешь, и другому отказать – боязно. А это «бабки». А

«бабок» жалко. А в Париже разве спрячешься?

…И в Куршавелях-то, как голый перед баней, все видят. И кто

заходит, и кто выходит…

Во, жизнь себе люди придумали… Врагу не пожелаешь! –

Димка стал разливать третью.

– Ну! Как положено, – он встал. Встали и мы.

– Действительно, не пожелаешь, – сказал Вовка, а я кивнул.

…– Девчонкам скажем. Что поедем на одной машине – мест

нет. Скажем, что в Тюмень к Серёге. Спросят: «Зачем?» Скажем,

что попросил посоветовать, какой дом покупать. Они скажут:

«Дурак ваш Серега. С жиру бесится». А мы скажем: «Не откажешь

же человеку! Что он в домах понимает?» А они скажут: «Вот и

именно. Дурак-дураком, а в деньгах купается».