Наш друг Димка
Шрифт:
– 39 -
Однако рыбалка – единственное место, где ты можешь ничего
не делать, и никто, даже изощренный придира, не скажет, что ты
ничего не делаешь. Ты можешь просто тупо сидеть и так же тупо
глядеть на воду и ни одна душа в мире не скажет тебе, что ты
ничего не делаешь.
…По большому счету, можно вообще не привязывать крючок.
Забросил и сиди, смотри на воду, слушай костер за спиной,
разглядывай берег. Никто ничего не скажет. Попробуй так
посидеть где-нибудь
…Подошел к берегу. Смотрю – лодки привязаны. Чужое
имущество, не дело тут – рядом ошиваться, пошел по берегу.
Смотрю – у берега рогатки в воде стоят. Раз люди здесь ловили, то
и мне не за позор. Перебрался поближе, удочку достал, кроссовки
снял – сапоги надел. Медленно так готовлюсь.
– Здесь Вы ничего не поймаете.
Мужичок стоит. Тоже с удочками. На меня смотрит.
Разглядывает.
– Ловили же…
Показываю на рогатки.
– На ночь донки ставят ребятишки, – стоит не уходит, – в
наших краях-то как?.. Случайно или цель какая?
– Случайно. Решили отдохнуть дня два. Места хорошие…
Может рыбу половить.
– А где те, кто «ли»? Одного вижу. Попрятались, что ли?
– Дальше поехали. Сказали, там турбаза есть. Поехали,
посмотрят, что да как. Потом либо здесь переночуем, либо там. В
дороге мы. Помыться хотелось. Нет – так нет. Дальше завтра
поедем.
Я махнул неопределенно рукой в сторону, откуда мы приехали.
– Не поймаешь тут ничего. …Меня Юрий зовут. Живу я тут.
– Нет – так нет, – повторил я.
– Давай со мной на лодку. Вон там за мыском встанем. Если
твои подъедут – увидим.
– А это куда? – я указал на рюкзак и палатку.
– С собой. Много тут всяких ездит. …Туристов.
…Да и не туристов тоже… Я, чтоб тебе ясно было, ярый
русофил. Понял?! Это я к тому, чтоб на берегу знал.
Юрий, оглядывая меня с головы до ног, намекал на мою
азиатскую внешность.
– Русофил или русьофил? Или ксенофоб? – меня несколько это
задело.
– 40 -
– Интересно… Интересно … А ведь в моем понимании я –
русьофил тогда, – сказал он, как мне показалось, с удивлением.
– Тогда ничего страшного. Я – тоже. Но я – ксенофоб! – мне
хотелось отомстить.
– Интересно… Интересно … Похоже, я тоже ксенофоб. Только я
либеральный ксенофоб, – Юрий задумался.
– А я – толерантный ксенофоб, – мне было забавно.
– Пожалуй, «толерантный» – правильнее. Я тоже –
толерантный ксенофоб. Но русьофил… А ты почему так сказал –
«русьофил»?
Он затих.
– Так время такое. Россия – теперь не только русские. Да и не
была такой никогда. Отчего же – «русофил»? А Пушкин? Арап –
как ни крути. «Тунгус и друг степей – калмык?..» Багратион,
Окуджава –
грузины. Ландау – еврей. Объединила-то Русь!Значит, «русьофил»… Или близко к этому…
Мы уже подошли к лодке, я положил свои вещи и ждал
приказа, куда сесть.
– Интересно … Интересно…
Юрий стоял и смотрел на озеро.
– Значит, «русьофил». Может, проще в словарях все поменять?
– он так и стоял на берегу, задумавшись.
– В словарях?..
А что, русских как нации уже нет, что ли? Будет нация – будут
и «филы», и «фобы». Мы же о стране говорим. А не о нации.
Правильно было задумано – «советский народ». Теперь надо –
«народ России». Или там «российский»… Или – «россияне»…
Придумают…
…Солнце скоро сядет, – намекнул я.
– Да… Да… Поплыли. Садись на корму.
Вечер был, как специально для того, чтоб показать всю
прелесть этих мест.
– Болот много? – я посмотрел на Юрия.
– Много. Они да озера всегда защищали эти места. Княжество-
то Тверское – ого!.. Сила была …
– То-то войска свои не выставили на поле Куликовом. Спасибо
хоть, что, как рязанцы, не встали под знамена Мамая.
– Не надо!.. Вот только не надо так!.. Не только мы. А
новгородцы, а нижегородцы, а смоленские… А?..
– Вот-вот! Спасибо вам и им, что хоть не встали под знамена
Мамая … – меня как черт за язык тянул.
– 41 -
Юрий явно обиделся. Но мы уже были далеко от берега. Он
замолчал.
– Сложно там всё было. Ну, так ведь исправились. Повинились,
– он умело грёб, легко выводя лодку к остравам.
– Ага!.. После Тохтамыша повинились… Сто лет ждали.
Сидели, размышляли, прикидывали… А теперь все горазды…
«Когда Россия задержалась?..» «Где Россия задержалась?..» «Кто
виноват?..» «Ой, что теперь делать?..» – я не мог забыть, как он
разглядывал меня.
– Зато в России не было никогда «хороший тунгус – мертвый
тунгус»! – он опять оглядел меня с головы до ног, опять намекая
на мою внешность.
– Не было! – я согласился, – Что, правда, то правда.
Казаки вместе с ружьями по Руси тащили и соху.
Да и то!.. Местные все были или охотники, или кочевники – а
земли сколько угодно. Паши. Сей. Даже хорошо. Хлеб рядом.
…Опять же дома крепкие рубили.
В наших-то краях, не как под пальмой, не всегда переночуешь.
Опять же к рекам привыкшие. А реки? О-о-о! Реки – дороги.
Телеги там, сани тоже давно под лошадь были освоены.
– А мы, знаешь, что?.. Давай сети мои проверим. Вдвоем
сподручней. И рыба на вечер будет. Хоть там ночевать будете,
хоть здесь… Сети-то выбирать приходилось когда?
– Приходилось!