Нашествие гениев

— Ни в коей мере.

— Почему я должен тебе верить?

— Ты никому ничего не должен. Просто мне нет смысла лгать на этот счет.

— А если ты хочешь избавиться от меня, чтобы получить этот дом и Юлю в полное свое распоряжение? — ого, он ревнует к Бёздею место проживания? На свой счет я не заблуждаюсь — меня он приплел исключительно из нежелания выслушивать обиженные стоны из моих уст. Не дождешься, Лайтик. Ты же так и не понял, что стонать искренне я не могу, а предъявлять претензии — не мой стиль. Я «всегда на позитиве», даже если кругом негатив. Так жить проще.

— А я должен для этого от тебя избавляться? — усмехнулся Бейонд. Какие мы пафосные, сил нет. Ты что думаешь, раз откопал мою душу, то я тебя в нее пустила? И не мечтай. Ты не герой моего романа, хоть и серийный убийца. Мне цели Киры по очищению мира куда ближе, чем месть тому, кто, в общем-то, и не виноват в том, что все первое поколение «детишек дома Вамми» косили под одну гребенку и заставляли его копировать. L тут ни сном ни духом, так что не стоит мстить ему — тогда бы уж стоило выбрать объектом «праведного гнева» Ватари… Но ведь это и не месть была, скорее всего… Эх, не хочу об этом думать!

— Если вы здесь по вечерам секретничаете, это не значит, что она разделяет твои идеалы, — прав ты, Кира. Ой, прав!

— А мне это и не нужно, — ухмыльнулся Бёздей. — Главное, я ее понимаю.

— Закрыли тему, граждане, — поморщилась я, — а то вы на личности переходите! Лайтик, пойдем лучше поболтаем, а он пусть дальше свои газеты штудирует!

— Хорошо, — кивнул Ягами с победоносным видом и потопал в кухню.

Нет, Лайт, ты не сейчас победил, а давно — когда объявил войну преступности и сказал, что очистишь от нее мир. Мне слишком близка эта идея, чтобы я отказалась от нее в пользу отмщения за первое поколение детей дома Вамми, уж простите мне мою бездушность.

Бёздей зарылся в печатную продукцию, а я поспешила в кухню. Итак, на повестке дня целый час разговоров о том, что такое справедливость, — наконец-то я смогу отдохнуть душой! А завтра надо будет рассказать обо всем Себастьянчику. Надеюсь, она хорошо выспится…

Конец POV Юли.

***

Проснулась я ни свет ни заря: аж в семь утра! Кошмар какой… Это на меня что, вчерашние «мирись, мирись, мирись и больше не дерись, а если будешь драться, то я начну стреляться» так подействовали, что ли? Эх, а мне ведь сегодня не обломится веселая побудка моей личной медицинской принадлежности… Нет, обидно! Меня лишают «самого дорогого»: ненависти Кэля и приколов над Ниаром! А ведь я к ним уже привыкла… Опять поругаться с ними, что ли? Нет, все же их дружба мне важнее, чем все остальное… Даже важнее привычек.

— Привет, L, — зевнув, заявила я. Ответа не последовало, как и вчера вечером не последовало реакции на мое «спокойной ночи, L». Кажись, я первые и последние фразы дня говорю себе самой, а не местному «мистеру-Бессонница». — L, ты вообще когда-нибудь спишь?

О да, сей вопрос меня терзает уже давно!

— Я дремал пару часов этой ночью.

Ого, меня аж ответом удостоили!

— И где? Прямо в кресле, что ли?

Я сплю, конечно, очень крепко, но если бы он шастал по дому, а точнее, рядом с моей койкой, я услышала бы…

— Да, — кивнул L. Коротко, ясно, дальнейшие расспросы не требуются.

— Как в анекдоте, — поморщилась я и выдала: — «Рюзаки: Сегодня поспал… вернее, не совсем спал, а так, ждущий режим…

Лайт: Дремал, что ли?

Рюзаки: Точно!»

Реакции не последовало. Ну, я ее и не ждала: L у нас панда, пардон, парень с абсолютным отсутствием чувства юмора. Или он, как и Ниар, его хорошо заныкал, но если у Ниара оно в язвительности проявляется, у Рюзаки его вообще не видно. Я тяжело вздохнула, выскреблась из-под теплого пухового одеяла и пошла в душ. Теплая водичка, пушистое полотенце и Наполеоновские планы на день — что еще нужно для отличного начала утра? Разве что небольшой прикол по отношению к врагу, но таковых пока не предвидится, ибо я попросту лишилась объекта издевок: Ниар из врага вдруг превратился в друга. Нет, это громко сказано, конечно, но он уже точно не жаждет моей смерти. Вот, тенденция! Те, кто говорят, что хотят меня убить, потом предлагают мне дружбу. Пойти, что ль, Бейонда довести? Хотя нет, тот говорить ничего не станет: прирежет меня потихоря, и все… Тогда уж ни о какой дружбе речи не будет.

Я начала готовить завтрак и решила заморочиться: раз уж на часах всего семь двадцать, можно сварганить тесто и испечь-таки моим глюказоидам пирожки. Как там в «Реборне» было? «Реальные иллюзии». Вот: дезнотовцы — реальные иллюзии! Бугага, Ананасовая Фея, я раскрыла секрет: это все твоих рук дело, а сам ты тайно подрабатываешь в Энма-чо! Если кто не в курсе, Ананасовой Феей обзывали сильнейшего иллюзиониста в «Реборне», ага…

Через час творожное тесто было готово, и я начала лепить пирожки, а еще через полчаса кухню начали заполнять непередаваемые ни словом, ни жестом ароматы. Обожаю выпечку — это лучшее блюдо, что придумал человек! За одно это ему нужно сказать: «Спасибо, что эволюционировал!» Дождавшись, пока испечется первая партия, с мясом и с капустой, и загрузив на противень вторую, сладкую — с творогом и просто с сахаром, перетертым с маргарином, я решила, что пора будить народ, а то эти пирожки хоть и не черствеют, хоть и вкусны даже холодными, в горячем виде все же куда более приятны. С такими мыслями я ломанулась в зал с твердым намерением разбудить Ниара, но застыла на пороге. И как мне его будить? Вежливо? Да он фиг встанет! Да и не обидится ли он, если я его вообще будить начну? Ой, ну и ладно: обидится — его проблемы! Главное, правильно начать! Я сбегала на кухню и приперла в зал пирожок с капустой. Усевшись в изголовье дивана рядом с Ниаром, я подсунула булочку ему под нос и проворковала:

— Найт, вставай! А то пироги остынут, и придется тебе жевать их ледяными, а ты же не хочешь лишить себя пышущей жаром ароматной сдобы?

Ниар повел носом и чихнул. О как, он от пирожков с капустой чихает. Аллергия, что ли? Да нет, недавно солянку за обе щеки схомячил…

— Найт, вставааай, — проканючила я, снова подсунув парню под нос булку. Ривер почесал вышеозначенный нос, поморщился и приоткрыл глаза.

— Я спать хочу…

Ну кто бы сомневался!

— А я хочу, чтобы ты поел нормальные, горячие, причем не разогретые, а только что выуженные из духовки пирожки, — фыркнула я. — О тебе же забочусь-то!

— Заботишься? — пробормотал Ривер и потер кулаками глаза. Все, я лужица кавая, булькающая и не подлежащая восстановлению. Чёрт, и почему он такой милый, когда не придуривается, а?

— Ладно уж… — смилостивился Ниар, цапнул пирожок и принялся вгрызаться в него, как саблезубый тигр в свежеубиенную лань.

— А вкусно… — пробормотал он, доедая последний кусок.

Ого, меня, а точнее, мою готовку, впервые похвалил кто-то из этих неблагодарных бандерлогов! Все, Ниар, ты мой кумир!

— Спасибо, — просияла я и заявила: — Вот ты не представляешь, как я ждала, чтобы хоть кто-нибудь кроме Юльки это сказал!

— А что, не говорили? — удивился Ривер и зевнул, переворачиваясь на спину. Он вообще вставать собирается?

— Не-а, — пожала плечами я. — Отцу не нравится, он предпочитает стряпню дипломированных поваров, а мама — та вообще считает, что от моей стряпни она толстеет. Ну а больше я никого и не угощала.

— А уроки домоводства?

Наивный ты, Ривер!

— Мы же не в Японии, — фыркнула я.

— Знаю, но во многих гимназиях есть подобное, а в учебной программе России есть курс кулинарии для девочек.

Да, гении — они во всем гении… L, у тебя соперник появился — Принц Зефир тоже хочет знать все на свете!

— И что? — хмыкнула я. — Мы готовили, конечно, но никто этого не пробовал. Мы не относили свою стряпню парням на оценку, а утаскивали ее домой и пробовали исключительно сами, а учительница оценивала все «на глазок».

«Прямо как Дживас тебе пижаму покупал», — добавила мысленно я.