Нашествие гениев

— Ты сдружилась с Ватой? — зло сверля меня взглядом, вопросил Михаэль. Это ревность, батенька? Я бы съязвила, да ссориться с тобой в тысячный раз неохота — у Майла такое выражение харизмы, что фиг он меня спасет…

— Как бы поточнее выразиться, — нахмурилась я, стараясь не морщиться, что было сложновато, учитывая силищу, с которой этот недо-Шварцнегер сжимал мои предплечья. — Он прочел мои рассказы, они ему понравились, он сказал, что я его понимаю, и мы зарыли топор войны.

— И раскурили трубку мира, — съязвил Дживас и, выудив из-под подушки приставку, погрузился в компьютерную реальность.

— Нет, он не курит, кажется, — хмыкнула я и, получив от биг-боса злой взгляд, нервно сглотнула. «Шутки кончились, остались одни кошмары», — пролетело в голове… — Михаэль, если он твой враг, это не значит, что я должна ненавидеть его и всеми силами изводить. В конце концов, Ниар хоть и тот еще «подарочек», но он, по крайней мере, ни разу не пытался меня придушить, закатать в стенку или просто наградить синяком побольше. Ничего глобально ужасного, окромя мелких пакостей, он мне не делал, так за что мне его ненавидеть? Я с ним не соперничаю, это твоя прерогатива. И вставать на твою сторону, равно как и на его, в ваших баталиях я не собираюсь. Разбирайтесь сами, а я буду дружить с вами обоими: отдельно с тобой, отдельно с ним, и пересекаться в этом я не собираюсь.

— Значит, я тебе делал глобальные гадости, и потому ты, не собирающаяся пересекаться в этих своих сердечных привязанностях, сегодня болела за Вату, да? — зло выплюнул Кэль.

— В какой-то мере да, — предельно честно ответила я и почувствовала, как руки Михаэля сжались еще сильнее… Блин… — Однако лишь в какой-то мере. Так как по большей части я болела за него по другой причине.

— По какой? — процедил Мэлло.

— Он буквально за пять минут до этого с помощью шахмат отвадил от меня Кольку, — призналась я. — Ясен фиг, я была ему благодарна. Плюс в его «матче» с Колькой я за него болела — ясное дело, спроэцировалась и продолжила его поддерживать. Я бы вообще ни за кого болеть не стала, и вас обоих одинаково бы поздравила, если бы не это.

— Я же говорил, — подал голос Дживас, не отрываясь от игры. Он прямо само понимание! Где ж ты был, доктор Фрейд, пять минут назад, и почему этого полоумного Вилли Вонку от меня не оттаскиваешь, раз все понимаешь?!

— Ладно, — холодно бросил Кэль, отпуская меня из своего стального захвата. Я говорила, что они роботы? У меня есть подтверждение в виде кучи фингалов… — Но если ты встанешь на сторону этой Ваты…

— Не утруждайся, Михаэль, — перебила я его, потирая предплечья. — Я не собираюсь вставать ни на чью сторону. И… извини за то, что так поступила. Правда извини.

Честно говоря, извинялась я на полном серьезе, что со мной бывает довольно редко. Я правда понимаю, с чего Кэль так разозлился, и не обижаюсь на очередную попытку сделать из меня рисунок для обоев… Ну, или гравюру на шкаф в данном случае. Я была неправа, а ошибки надо признавать… и искупать.

— Ладно, — поморщился мафиози, и я, тепло улыбнувшись, сообщила:

— Тогда нечего сидеть в клубах дыма! Майл, открывай окно и потопали пробовать твою плескавицу! Впрочем, не уверена, что она у меня получилась… — последнее предложение я пробормотала себе под нос, но Дживас услышал, усмехнулся и заявил:

— Если не получилась, будешь готовить каждый день до тех пор, пока она идеальной не станет.

— А ты садииист! — протянула я, с ужасом понимая, что он сейчас серьезен. — Похлеще Михаэля!

— В тихом омуте, — усмехнулся Кэль, а пловец в очках, но без бассейна, лишь коротко пожал плечами, встал с кровати и потопал на кухню. Я ломанулась следом, возопив на всю хату: «L, Ниар, хавчик ждать не будет — плесенью покроется», — а Мэлло, поморщившись, побрел за мной.

====== 22) Полиция, вопросы дружбы и звоночек из прошлого ======

Вечер прошел на удивление мирно: Майл сказал, что плескавицу я умудрилась не испортить, да и салат в принципе тоже, что для меня было верхом похвалы от этого скрытного лемура. Юлька же, опять войдя в образ Мисы-Мисы, вещала, что на сытый желудок гулять вредно и «сия драконовская радость» не уляжется в наших желудках, если мы решим «пройтись». Я так поняла, что она просто объелась своей любимой жареной картошкой (о да, на втором месте после суши у русской девушки Грелли стояла именно она), и теперь ей было лень тащиться на улицу, да еще и переживать за меня во время боя с серийным убийцей на довольно-таки опасных мечах. Я с Юлькой была согласна, Кира тоже не возражал: он вообще рад был бы никогда со мной более чем парой слов не перекидываться, а вот Бейонд, жаждавший свалить из этого мира как можно скорее (а главное, вперед Рюзаки), заявлял, что ничего с нами не случится, и требовал пойти на прогулку. В конце концов Юлька вспомнила, что мы живем в демократическом государстве, и путем голосования было решено, что Бёздей остается без свежего воздуха и попытки покрошить меня на макароны деревяшкой. Он не расстроился — он разозлился, но мы с Юлькой решили, что вряд ли нам это грозит серьезными неприятностями: Грелля с ним неплохо ладила, а я ему для задания нужна. После ужина народ разбрелся, кто куда: мафия отправилась, захватив мой ноутбук, бороздить просторы всемирной паутины, L вернулся к компу, Юлька потопала к себе — переваривать обильный ужин за просмотром очередной серии «Наруто» (меня эта участь обошла стороной, так как я клятвенно пообещала глянуть ее перед сном самостоятельно), маньяки же поскреблись за своей домовладелицей, а может, и еще куда: в штабе врагов их, ясен фиг, ничто не держало, и я не в курсе, куда они потопали, слиняв от нас. Что интересно, парни уже без напоминания мыли за собой посуду, и только моя Бабочка-шоколадница все еще играла в обиженную гордость, отказываясь пачкать ручки чистящим средством. Он что, боится нежную кожу раздражением испортить? Не стоит, я юзаю моющее средство с алоэ-вера, и даже Его Сиятельству такая напасть не грозит…

Я надеялась на тихий вечер с книгой в зубах, но Зефирка-кун прервал мои мечтания во время уборки со стола и, притащив тетрадь, ручку и свою вредность, заявил:

— А теперь я поясню про альбиносов.

Я мысленно взвыла, но, не желая обижать Ривера, послушно плюхнулась на диван у окна рядом с ним и начала внимать его откровениям, сопровождаемым огроменными химическими формулами и вычислениями. Странно, но я и правда все понимала, хотя вот уже два года как о химии вспоминала, лишь глядя на упаковки чипсов и список их составляющих. То ли Ривер был хорошим учителем, то ли просто материал был интересный, но когда он закончил, я еще долго выясняла мелкие подробности, причем, что интересно, краем сознания отметила, что уровень его пояснения давным-давно вышел за рамки школьной программы. Мой белоснежный профессор в пижаме как раз вбивал в мозг нерадивой студентки какую-то сложную ерунду относительно наследственности, строча в тетради мелким, убористым почерком длиннющую химическую формулу, а я тыкала пальцем в предыдущую формулу, заявляя: «Найт, ну я еще вот в это не вкурила!» — и повисая на левой руке своего мучителя, пардон, учителя, когда на кухню вломилась смерть моя. Хотя нет, пока еще не смерть — всего лишь камикорос, а конкретнее: Шоколадная Фея, которая из относительно мирной превратилась в дико злую, стоило лишь ей узреть, что я правой рукой обнимаю левую ласту её вечного противника. Я тут же отползла от Ниара, не желая становиться еще большим трупом, чем мои «гости», и вопросила:

— Тебе чайку налить?

В данной ситуации я даже не знала, звать мне мафиози по имени или не нарываться и назвать «Мэлло», что тоже могло его спровоцировать, вроде как «мы ж друзья, а ты меня так зовешь» и бла, бла, бла…

— Обойдусь, — процедил Михаэль, глотнул водички из-под крана и утек восвояси. Я пригорюнилась, а Вата (о да, опять он у меня медицинская принадлежность) хитро так вопросил:

— Значит, он тебе все же нравится?

— Нет, но и обижать его я не хочу, — расстроенно покачала головой я. — Хороший он, хоть и нервный. Но это уже не его вина. Жизнь у него просто сложная.

— А у кого она легкая? — апатично вопросил Ривер.

— Да ни у кого, — вздохнула я. — Но согласись, учитывая его характер и то, что недавно по его вине погиб единственный дорогой ему человек, его понять можно. Я бы тоже на его месте от каждой мелочи психовала.

— Да он всегда таким был, — пожал плечами Ниар.

— Не скажи, — нахмурилась я. — Он всегда был холериком, но не думаю, что он когда-нибудь был не собран. А сейчас он как раз не знает, куда себя деть, и переживает из-за каждой мелочи.

— Да, это верно, — пробормотал Ривер. — Тогда налей ему чаю и отнеси шоколадку. Думаю, это его успокоит.

— И ты не обидишься? — удивилась я. — Он же…

— Я никогда не считал Мэлло врагом, — поморщился Найт.

— Я и не говорила этого, — фыркнула я. — Ты его и соперником-то считал, как мне кажется, только в учебе, хотя не думаю, что это для тебя было важно. Но ведь он — тот, из-за кого ты отрекся от собственных эмоций.

— Ну и что? — пожал плечами Ривер, не глядя на меня. — Я давно простил его. Он всего лишь показал мне, что нельзя открываться людям, и я благодарен за урок. Я не считал его другом, но и врагом он мне не был. Скорее, он неотъемлемая часть моего прошлого, которую я очень уважаю.