Наши на острове
Шрифт:
– Это что, при Советах, что ли?
– Ну да… И что с людьми стало? – грустно произнёс я.
– Дикий капитализм, закон джунглей, выживает сильнейший, – тоже с грустью отозвался Артур.
Хотел с ним было поспорить, что мы всё же не звери в джунглях и что Бог для этого наградил нас разумом, но не хотелось затрагивать эту глубокую, философскую тему. Да и обстановка и время не располагали к подобной беседе.
Беспрестанно оглядываясь по сторонам, я начал замечать, насколько это мультикультурный город. Казалось, что здесь собрались люди со всего мира: литовцы, поляки, латыши, румыны. Одним словом,
– Они в такое время работают или учатся, – с долей сарказма объяснил Артур. – Да их в нашем городе вообще мало.
Где-то я это уже слышал.
По дороге мы зашли в какую-то забегаловку, типа мини-ресторана, где дёшево, но довольно вкусно перекусили. Принадлежат такие закусочные в основном индусам, пакистанцам или египтянам, одним словом, арабским ребятам.
Так, гуляя по городу, часам к одиннадцати мы наконец добрались до первого в списке агентства под коротким названием ПМП и, перешагнув его порог, уселись на стульчики рядом с регистратурой, дожидаясь своей очереди. Долго ждать не пришлось, буквально через минуту перед нами появилась стройная, симпатичная девушка, которая на хорошем английском тихо и строго спросила:
– Привет, чем я могу вам помочь?
Судя по имени, что красовалось на её бейдже, она была литовка.
– Так, может, по-литовски? – обрадованный, спросил было я, надеясь, что землячка всё же поможет.
Она сделала вид, что не услышала меня, вопросительно посмотрела на Артура, на меня, я – на неё, и в воздухе повисла довольно неприятная, гнетущая тишина, от которой я растерялся окончательно и от страху позабыл все языки, которыми владел. В голове лишь вертелось: «Чего я сюда припёрся? Сидел бы себе у бабки на печи».
Артур решил, что надо спасать ситуацию, и басистым таким голосом на довольно сносном английском говорит ей:
– Парень хочет зарегистрироваться.
– Хорошо, а зачем? – вдруг спросила она.
– Чтобы получить работу, – растерянно отвечал Артур.
– А на какой фабрике? – не унималась она, видно, поняв, что я абсолютно не говорю по-английски.
Не знаю почему, но Артур ответил:
– На овощной. – Это, наверное, первое, что пришло ему в голову.
– Хорошо, – сказала она и, на этот раз уже обратившись ко мне, всё на том же идеальном английском спросила: – А какие овощи вы знаете?
Я так жалостливо посмотрел на неё, на Артура, потом снова на неё и понял, что дело табак и работы мне не видать. Тревога, которая и без того мучала меня, закралась ещё глубже и затеребила моё нутро. Снова ужасно захотелось домой, в Литву, куда-нибудь спрятаться, чего-то переждать, да попросту провалиться под землю.
Несолоно хлебавши мы вышли из агентства. «Ну вот и приехали», – снова раздосадованно подумал я, перебирая в голове варианты дальнейших действий. «Только без паники, только без паники», – уговаривал я себя.
– Просто не сезон, – успокаивал меня на удивление хладнокровный Артур. – Но это не проблема, не переживай, ещё много агентств есть.
Мы ненадолго остановились, чтобы обдумать, что делать дальше. Артур начал копаться в телефоне, а я так расстроился, что не проронил ни слова, а лишь как рыба с открытым ртом молча сидел на лавочке.
– Ладно, пошли в «Интер». Там всех берут, главное, чтобы ходил, – сказал
Артур, спрятав телефон в карман.До «Интера» пришлось добираться довольно долго. Агентство находилось на Линкольн-роуд, и, по словам Артура, это была любимая улица Бори и похожих на него маргинальных персонажей.
И понятно почему. Дело в том, что здесь располагалось огромное количество магазинчиков со всевозможной выпивкой и белорусскими сигаретами из-под полы, множество забегаловок с быстрой едой, кабаков, казино, мест, где скупают краденое, и т. д. Девушки с пониженной социальной ответственностью также именно на этой улице торговали своими бренными телами, даря одиноким (и не только) мужчинам незабываемые ночи. Облюбовали эту часть города и всякие жуликоватые личности с тёмным прошлым из Восточной Европы. Наркотиками торговали чуть ли не в открытую, никого не боясь. Специфический запах травки и одурманенные, неадекватные лица встречались на каждом углу.
На улице стоял невыносимый смрад, в котором перемешалось всё: и выхлопные газы, и вонь от дешёвых кабаков и пабов, и специфический запах автосервисов и рядом же находившихся салонов красоты.
Здания вокруг в основном были Викторианской эпохи, но сама архитектура и застройка оставляли желать лучшего.
Улица пользовалась очень плохой репутацией в городе, и поэтому неудивительно, что сюда как магнитом тянуло всяких джентльменов удачи и прочую разношёрстную публику. Пожилые же люди вечерами старались обходить это место стороной.
Власти города и полиция не успевали наводить здесь порядок, и практически всю власть на улице захватили эмигранты. Если в других местах города всё-таки встречались англичане, то на Линкольн-роуд их не было в помине.
Вот на такой «весёлой» улице и располагалось агентство по трудоустройству «Интер рейкрут». Добравшись до него, мы снова перешагнули через порог и уселись на стульчиках рядом с регистратурой. Агентство было маленькое (по сравнению с ПМП), обустроенное в когда-то обычном жилом доме.
Мы молча ждали, когда нас позовёт пышная, килограмм под сто, барышня, которая сидела за столом метрах в трёх от нас и, подзывая кандидатов по одному, давала им тест и о чём-то бойко расспрашивала.
Зрение у меня было отменное, поэтому без особого труда на карточке на её груди я прочитал, что её зовут Лариса.
«А-а-а, значит, говорит по-русски», – радостно подумал я. И это обстоятельство немного успокоило меня, потому что переживал я ужасно, все внутренности колотило, уши заложило, лицо от волнения раскраснелось, хоть прикуривай.
Передо мной в очереди сидела пара смуглолицых, низеньких, метра по полтора ростом, похожих на папуасов ребят и худенькая, прыщавая девушка нашей, прибалтийской наружности.
В таких случаях хочется, чтобы время шло медленней или остановилось вообще, но оно, как назло, пробежало незаметно, и я услышал, как девушка грубо на английском скомандовала:
– Следующий!
При этих словах Артур локтем толкнул меня в бок и махнул головой в сторону стола, где сидела девушка, давая понять, что, мол, пора. Я встал и ни живой ни мёртвый подошёл к столу. Приблизившись вплотную, я ещё раз убедился, что девушку зовут Лариса, и первым начал разговор, притом на русском.