Наши на острове

Представляете, да? Третья пьянка за три дня. Хотя всё вроде бы логично, и причины действительно уважительные.

Я уже чуть было не согласился, но вмешался Артур.

– Успокойся, Боря, – говорил он, не отрывая взгляда от монитора ноутбука, куда погрузился сразу после нашего прибытия. – Успеем ещё обмыть, дай человеку хоть обжиться, заработать.

Боря сник, тихо уселся на диванчик и молча начал смотреть в одну точку с лицом рыбака, у которого сорвалась рыбка с крючка.

«Ничего не поделаешь, не всё коту масленица», – подумал я про Борю.

Остальные члены компании Артура поддержали, мол, хватит этих гулянок, и вообще, нужно деньги поэкономить. Честно скажу, так как я был не большой любитель пьяного веселья, такое решение компании пришлось мне по душе. «Ну и чудненько», – с улыбкой подумал я, а ребята тут же уткнулись в свои компы, понадевали наушники и вообще перестали общаться друг с другом.

Часам к семи вечера Алекс засобирался в казино. И Боря вместе с ним, заявив: «Я только рядом постою, я фартовый». И они в предвкушении большого выигрыша побрели на небезызвестную Линкольн-роуд, где в одном из игорных заведений, по словам Алекса, находился его самый счастливый автомат.

Все остальные разбрелись по комнатам, погрузившись в мир онлайн.

Я остался один в гостиной, с Бориными журналами и телефоном, на котором еле-еле тянул Youtube.

Вот так тихо прошёл мой третий и последний вечер в этом весёлом доме. Немного забегая вперёд, скажу, что Ричку я больше никогда не встречал. Но, по рассказом Артура, он переехал в другой английский город, где сменил огромное количество фабрик, адресов, номеров телефона, понабрал в банках кредитов и в конце вообще затерялся где-то на просторах Англии, а может, и другой страны ЕС.

Миша через пару лет вернулся в Литву, причину своего возвращения он не объяснил.

Борю жизнь довела до того, что он полгода жил под мостом в палатке. Во время очередной пьяной разборки умудрился кого-то жестоко покалечить и примерно года через три со сломанной ногой был депортирован в Литву без права на возвращение.

Петрас же в результате пьянок потерял работу и через год отчалил в Норвегию в надежде на лучшие условия жизни.

Артур – единственный, кто остался жить в Англии, закрепился на одной из фабрик и по сей день счастлив своим положением.

Но вернёмся к моей истории. Ровно в десять утра Артур доставил меня по новому адресу. Даля всё с той же милой улыбкой встречала нас, стоя на пороге с сигаретой.

– Ну что же, – прокричала она. – Где комната, знаете. Проходите, располагайтесь.

А сама осталась на крыльце докуривать. Сразу было видно, что она нам доверяет и что я не первый постоялец в этом доме.

Артур, весь пыхтя и обливаясь потом, помог занести мне вещи. Потом сбегал к Дале, узнал пароль для подключения к вай-фай и стал возиться с ноутбуком. Не прошло и десяти минут, как у меня уже был подключён интернет, который, по словам Артура, был самой важной вещью в современном мире. Затем немного поговорил про Илона Маска, Била Гейтса и иных не относящихся к переезду личностях.

Пробыв у меня ещё с полчасика, он засобирался. На душе сразу стало как-то тяжело, не хотелось его отпускать, видно, привык к нему за последние три дня. Не ожидал от себя, что я настолько сентиментальный.

На прощание он крепко сжал мою руку, немного посопел и, заметив, что я в расстройстве, начал по-отцовски успокаивать:

– Ничего страшного, Артур. Скоро привыкнешь, тебе же не десять лет. – И был, как обычно, прав.

Просто тоскливо и страшно оставаться совершенно одному, с совершенно чужими людьми в чужой стране, за две тысячи километров от дома. Но делать было нечего, и, похлопав Артура по плечу, я поблагодарил его за помощь и заверил, что буду поддерживать с ним связь. Попрощавшись с Далей и пожелав ей крепкого здоровья и прочих благ, Артур покинул нас, оставив меня в глубоком душевном расстройстве.

Оставшись один, я разложил вещи и стал возиться с ноутбуком, как вдруг зазвонил мой телефон уже с новой, английской сим-картой. Первая мысль: «Артур что-то забыл». Смотрю на экран телефона: нет, скрытый номер. Сердце заколотилось как бешеное. «А если начнут говорить по-английски, что тогда?» – подумал я. Но делать было нечего, и я ответил на звонок.

– Алло, это Артур? – по-русски спросили на том конце.

У меня сразу отлегло, и я начал нормально и адекватно мыслить.

– Это, Лариса, помнишь, из агентства?

– Да-да, конечно, – отвечал я.

– Ну так вот, тебе сегодня на работу, – продолжала она. – К четырём часам подходи к агентству, там водитель вас заберёт, ок?

– Да, без проблем, – ответил я и положил трубку.

Я был на седьмом небе от счастья. Неужели такое бывает, думал я, чтобы эмигрант, совершенно не говорящий по-английски, без какой-либо конкретной профессии, вот так просто, по одному только паспорту мог свободно получить хорошо оплачиваемую работу.

Нужно отдать должное англичанам. Несмотря на все недостатки эмигрантской доли, они умеют создать среду обитания для нас, организуя быт, условия и надёжно защищая наши права. Уж я-то повидал жизнь и могу сказать смело, что здесь тебя действительно считают за человека, ценят твой труд и старания. Капитализм, конечно, делает своё дело, люди портятся, ставя превыше духовных ценностей личную выгоду. Выслуживаются перед англичанами, эксплуатируя один другого. Но если ты по жизни человек, то и в условиях капитализма тебя ценят и уважают, и ничто и никто не может сломать в тебе человека.

Ну и конечно же, эти условия не шли ни в какое сравнение с условиями жизни в Литве, которые и описывать-то в тягость. И раз уж я упомянул о Литве, позвольте мне ниже изложить своё мнение о литовцах-эмигрантах, которое сформировалось у меня за время пребывания в Англии.

Литовцы, нужно заметить, замечательный народ во всех отношениях.

Нет-нет, не потому, что я сам литовец, а потому что, на мой взгляд, это действительно умная и талантливая нация, может быть, даже самая талантливая на всём постсоветском пространстве.

Когда я прибыл в город N, здесь уже было четыре литовских магазина, около десяти литовских салонов красоты, два ресторана, одно кафе, пять автосервисов и т. д.

Как так? – не укладывалось у меня в голове, нас ведь всего пара миллионов, мы должны были после открытия границы просто раствориться на просторах Европы. Ан нет, смотрите: литовцы рулят, задают тон, и, честно признаюсь, я искренне радовался этому обстоятельству. Литовцы работают везде, в каждом офисе по трудоустройству, в банках, поликлиниках и т. д. По сравнению с другими нациями, они в большинстве случаев прекрасно владеют английским языком, а если не говорят на нём, то не ленятся и охотно изучают его в местных колледжах. Поэтому и работу получают легко. Они напористы, смекалисты, умеют подать себя в лучшем виде. Чего лукавить, девушки зачастую получают желаемые вакансии за счёт своей привлекательной внешности. Сами литовцы, как и латыши, очень хороши собой, чаще светловолосые, голубоглазые красавцы.

Видимо, благодаря смеси русских, польских, литовских и других кровей и получилась такая довольно умная и действительно красивая балтийская раса, которая успешно покоряет вершины английского города N. Литовские девушки – это фифы, гламурные леди, каждая как с картинки, и неважно, куда она идёт, в клуб или на работу, всё должно выглядеть на сто процентов. Ребята других национальностей часто пускали слюни, глядя нашим девушкам вслед. Парни же все как один щёголи. Одеты со вкусом, подтянуты, стройны.