Наши ножи

— Видимо, пока ей достаточно дотракийцев.

— Ненасытная саранча! — наконец-то они дошли до носилок. — Передавить ее не так сложно, но пока все терпеливо ждут, уповая на власть бесплодной королевы и очередного принца-бастарда. Правды не скрыть, — кололись шипы золотой розы. — В независимости от того, чем закончатся ваши дела в столице, я бы очень хотела увидеться с вами прежде, чем вы опять уедете на Север.

— Разумеется, миледи.

— Дредфорт… Был бы Лорас умнее, вы были бы сейчас в Хайгардене и растили бы моих правнуков, а не детей болтоновского отпрыска.

— От нас мало что зависит.

— О нет! — покачала головой пожилая женщина. — От нас зависит многое, но вот на это многое мы часто не решаемся. К чему эти замки, армии, деньги, если в итоге мы не можем защитить самое дорогое? Если бы я только могла что-то исправить, я бы силком вытащила Маргери из лап остриженной львицы, обрушив той на голову Красный замок, если понадобится, — прошипела леди Оленна напоследок. — За содеянное мы платим дорогую цену. Но за не содеянное мы платим порой еще больше.

Ажурная дверца грозно хлопнула. Золотые носилки качнулись и оторвались от земли. Санса смотрела вслед, и понимала всю горькую правду, таившуюся в ее словах.

Может, пока королевы не было в столице, можно было подкупить стражников, как когда-то это сделал Мизинец, устроив ее побег, и вытащить Рамси втихаря? Безумие! Их все равно найдут, да и она пока даже не была уверена, стоит ли ей бежать и от кого бежать-то. Рисковать так из-за бастарда своей головой и головами детей не имело смысла. Дело того не стоило. Для начала ей нужно было точно знать против кого она воюет, а знать об этом наверняка мог один человек.

Санса с грустью посмотрела на розу, начинавшую увядать от безжалостно палившего солнца. Бедная отважная Маргери и ее непримиримая с утратой бабушка. Хорошо, что ее дети пока были в безопасности.

Покачиваясь, краем хлопало драконье знамя. Солнце вышло из зенита, отбрасывая лучи между зубьями, но жара не спадала. Санса пряталась в тени, умоляя, чтобы на ее зов пришли.

Стена. Та самая. Сюда ее однажды привел Джоффри, чтобы показать отрубленные головы, нанизанные на пики. Заставил смотреть. Какими чужими казались ей головы отца и септы Мордейн. Прекрасный принц вмиг обратился ужасным чудовищем, став самым жестоким разочарованием девичьих грез. Она ведь хотела тогда столкнуть его. Столкнуть с этого небольшого мостика, но ей помешали.

День тот был таким же солнечным, но абсолютно безрадостным. Тогда она потеряла не только отца, но всю свою беззаботность, детство, счастье. В тот день кровью Недда Старка был подписан смертный приговор многим членам ее семьи, и стаю, оставшуюся без вожака, терзали, вырезая одного за одним.

Повторения тому она более не допустит. Постарается, хотя… В столице Черная леди чувствовала себя куда менее решительной и уверенной, чем в родных пенатах, и начинала сомневаться в каждом своём поступке.

Санса перевела дух. У нее едва закружилась голова. Миледи замутило от тяжелых воспоминаний, и она вновь посетовала на жару.

— Не думал увидеть вас в подобном месте, леди Санса. — Девушка выпрямилась и обернулась. — Люди стараются не приходить в места, несущие за собой ворох неприятных воспоминаний.

Паук опять прятал свои руки в широких рукавах, словно в складках щедро расшитой ткани хранились величайшие секреты. От жары лысина его покрылась испариной, да и шелковый костюм прилипал к телу от пота — пришедшее лето давало о себе знать не только северянам. Сощурившись, мужчина посмотрел туда же, куда смотрела и его собеседница, вспомнив о несчастной участи десницы Роберта Баратеона. От раздумий на его лбу заволновались морщины.

— Одной стеной я тогда не ограничусь, милорд.

— Да, — согласился с ней Варис, отступив в тень галереи. — Сколько ужасных вещей произошло тогда. Помнится, будучи молоденькой девушкой, вы храбро пережили все напасти, выпавшие на долю вашей семьи, — покачивал он головой в такт своим словам. — Страшное место… Странно видеть вас здесь.

— Я давно не бегу от своих страхов, — громко заявила Санса. — Я с ними живу.

— Печальный удел многих смертных, — внимательно посмотрел он на леди Болтон. — Вы хотели меня видеть?

— Да. Я хотела просить вас… О помощи.

Паук поджал нижнюю губу. Его позвали очень кстати. Варис и сам бы стал искать повода встретиться, а тут такая оказия. Когда б еще ему предоставилась столь прекрасная возможность изучить повзрослевшую дочь Хранителя Севера, и, будучи весь во внимании, он покорно склонил голову.

— Я вас слушаю.

— Вы многое знаете, лорд Варис. Ваши осведомители повсюду, и, полагаю, вы наверняка знаете то, что мне нужно.

— Вы переоцениваете мои возможности, миледи, — улыбнулся он, поджав уголки губ. — Я — всего лишь скромный слуга короны…

— В ту пору, когда я была пленницей Красного замка, — едва дала она ему договорить, — у короны было двое скромных самых осведомленных слуг — Петир Бейлиш и вы.

— Видимо, о чем-то лорд Бейлиш все же осведомлен не был, раз сегодня его нет с нами. — Пропев свою фразу, мужчина смолк.

Санса отвернулась, продолжая чувствовать на себе пристальный взгляд собеседника. Варису могло быть что-то известно, но она вновь утешила себя отсутствием доказательств. От предателя Бейлиша даже могилы-то не осталось, однако недооценивать Паука было неразумно.

Леди Болтон сошла со ступенек и подняла голову. Мастер над шептунами изворотливым Петиром не был, но истинные мысли и мотивы тот скрывал еще лучше, прячась за личиной миловидного добряка. К тому же, над ним ее чары были не властны.

— Печальная история.

— Охотно верю, — сказал мужчина невзначай. — Слышал, Пересмешник сложил свои крылышки на Севере?

— Да.

«Сложились ли они сами или кто-то ему помог?» — прочитала на лице Вариса Санса, но Паук ничего не сказал, решив сохранить возможно известную тайну в секрете. Мизинца тот всегда опасался, подозревая в нем угрозу всему королевству. Его смерть была на руку всем, но поверить окончательно, что в погибели одного из опаснейших игроков в престолы была замешана нежная Санса Старк, Паук не мог. Слухи были уж слишком противоречивы, а безоговорочно верить слухам — дело далеко неблагодарное, не прислушиваться же к ним — глупое.

— Вы знаете, почему арестовали моего мужа? — вновь заговорила с ним леди Болтон.

Варис вздохнул, вновь отвернувшись к зловещей стене. Качнулись его широкие рукава, и он положил сложенные замком руки на нагретый борт галереи, глядя на тень, отбрасываемую знаменем Таргариенов.

— Пташки пели мне, что ваш муж далеко не безгрешен, миледи, — посмотрел он в пропасть, в которую однажды мог упасть король Джоффри. — Причин для его ареста… предостаточно, и ими десница занимается лично и, поверьте, очень усердно, отложив в сторону дела государственной важности, — будто устыдил он ее.