Наши ножи

Тирион оглядывался по сторонам. Некогда он и сам был заключенным, и сейчас вспоминал о том времени очень неохотно. У него условия были все же получше.

Не замечая, как ускоряет шаг, десница готовился к очень странной встрече, нервно оправляя загнувшийся воротник. Такого поворота своей судьбы он никак не ожидал. Сейчас он должен был увидеть ее мужа, но ведь по сути ее мужем был он сам.

— Эй, ты! Бешеный… — прокричал страж, когда они дошли до нужной решетки, но ему никто не ответил.

— Вы, кажется, забыли о подобающем обращении с лордом, — попытался осадить его лорд Ланнистер, но дородный мужик лишь махнул рукой.

— Видели бы вы его! Лорд! Была б моя воля, я бы его на цепь посадил, а прежде отрезал бы поганый язык. Смотрите, — закатил он рукав. На пухлой ладони виднелся след чьих-то зубов. — Говорят, он сдирает кожу и отрезает члены во имя Неведомого.

— А я слышал, что он их ест, — пробубнил Тирион.

— Правда?

— Нет, мой достопочтенный олух, не…

Что-то громыхнуло по решетке, и пришедшие мужчины дернулись в сторону. Державший в руке факел карлик от неожиданности его едва не выронил. Стражник даже не дышал, отступив назад на два шага, хотя с этим дьяволом уже был знаком.

С прутьев мужчины не сводили глаз. В темноте что-то зашевелилось. Через мгновение, словно в каком-то кошмаре, из мрака, царившего за решеткой, полезли белые молочные руки. Сжались и разжались содранные в кровь пальцы, и взъерошенный безумец, вышедший на свет, прижался к прутьям. Он медленно оглядел присутствовавших, будто был хозяином своей же темницы. Уставился на карлика, узнал и довольно усмехнулся.

— Так-так-так… — шмыгнул посланник Неведомого носом, облизав оголившийся клык. — Кажется, у меня сегодня вели-и-икие гости…

====== Железная цена ======

Ласково плескались волны. Солнце, стремившееся упасть за горизонт, золотило море, а от прогретых камней шло приятное тепло. От стоявших по стойке смирно кипарисов доносился легкий аромат хвои, перемешивавшийся с запахом сухой травы. Начинали петь цикады. От наползавшей тени в стороны разбегались ящерицы.

Сложив крылья, на воде дремали чайки. Часть из них кружила над небольшой выложенной камнем площадкой, пытаясь найти чем бы еще поживиться. Птицы кричали, переговариваясь о чем-то между собой, и он нечаянно подумал о той безмятежности, свойственной их зазывающим крикам. Голоса у южных чаек были куда нежнее северных. Они словно звали за собой, и мужчина посмотрел в небо на пролетавших мимо белых птиц.

Одна из них несла в клюве добычу. Ее соплеменница попыталась выхватить хоть часть из клюва, но попытка воришки окончилась неудачно. Сманеврировав, чайка улетела от преследовательницы, оставив нечестивицу с носом. Бывает.

Он вновь смотрел далеко в море, и ни о чем не думая, наслаждался умиротворением, окружавшим его. Издали послышался стук чьих-то каблуков, но он не обратил на него должного внимания, пока его не позвали по имени.

— Теон…

Мужчина развернулся на женский голос и не сразу поверил своим глазам, смотря на девушку долго и пристально.

Санса. Все та же Санса с медной копной заплетенных в косы волос. Высокая и стройная, облаченная в серое батистовое платье с переливом словно в какой-нибудь доспех.

Теон попытался выдавить из себя подобие улыбки, но его лицо исказила странная гримаса, совершенно не выражавшая радости. Кажется, улыбаться он разучился однажды раз и навсегда, и лорд Грейджой, склонив голову, сделал пару шагов ей навстречу. Мужчина о чем-то вдруг вспомнил и остановился.

Она была так же прекрасна, как и в тот день, когда он вывел ее под алую сень богорощи. Некогда юношей Теон раздумывал о том, что было бы неплохо, если Нед Старк поженил его со своей старшей дочерью. Он породнился бы с Роббом, взяв в жену одну из красавиц Севера. Брак примирил бы Старков с Грейджоями, а сколько бы несчастий им удалось бы тогда избежать, но нет. В юности оставалось довольствоваться лишь рыжеволосой Рос, а потом…

— Санса. — Девушка сама двинулась ему навстречу, оторвав от воспоминаний. — Р-рад тебя видеть. Хорошо выглядишь.

— Ты тоже, — учтиво ответила она, и двое пленников единого кошмара внимательно посмотрели друг на друга.

Как спокойно было ее лицо. Как и тогда, когда «он» приказал ему остаться, чтобы смотреть над ее унижением. Было это не раз, и все же… Ее «он» так не мучил, как его. Сансой «он» пользовался себе в удовольствие, а над ним издевался… себе в удовольствие. Она, как никак, была «его» красавицей леди-женой, а вот из него сделали раба, силой выбив гордость лорда.

Железнорожденного на мгновение обуяла злость на такую несправедливость. Это тогда, когда они, изможденные и напуганные, убегали от болтоновских собак, ближе друг друга у них никого не было, а сейчас они стали напоминанием о тех страданиях, свидетелями и жертвами которых стали.

— Не ожидала увидеть тебя… — «еще раз» не договорила Санса.

Сейчас перед ней стоял тот самый человек, решившийся разрушить простое девичье счастье, созданное леди Болтон с таким трудом. Слабый, уничтоженный, пытавшийся быть Теоном. Девушка изучала его, пытаясь отыскать в нем ту смелость, что позволила пойти против Рамси Болтона, и от ее прямого взгляда лорд Грейджой куда-то прятался, уступая место Вонючке.

На его груди блестел заветный кракен, но взгляд его обладателя был печальным. Теон поднимал на нее стеклянные глаза и тут же опускал, вспоминая, что смотреть на нее позволялось, лишь когда разрешал «он». Как мужчина ни старался, но воспоминания погребли его под собой, и перед леди Сансой вновь стоял Вонючка. Чистый и хорошо одетый, но все же Вонючка, видевший многое, верно служивший бастарду, спасший ее от ревнивой псарницы, а теперь рушивший жизнь ее семьи.

— Слышал… Ты потеряла брата.

И не одного, подумала про себя девушка.

— Все мы что-то потеряли, — сказала она. — До меня доходили слухи о твоей семье. Мне очень жаль.

— Сестра погибла, — вспомнил он поруганное тело Аши, в насмешку кинутое ему Эуроном Грейджоем. Приказ о казни Дейнерис Таргариен тогда вынесла очень быстро, и пойманный лорд Грейджой-старший быстро сгорел в пламени Дрогона.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — задрала девушка голову. Мужчина промолчал, отвернувшись. Этого вопроса от нее следовало ожидать, хотя сам Теон совсем не ожидал того, что Санса окажется в столице. — Я знаю, почему ты здесь…

— Я…

— Теон. Это ведь… ты? Ты за этим стоишь?

— Твой муж… — Санса невольно раздула ноздри, и мужчина незаметно сгорбил спину, склонившись чуть ниже. — Он д-должен понести наказание.

— Должен? — Лорд Грейджой отвернулся. Он сам себя боялся, но, кажется, все ж принял какое-то решение, решив не отступать назад. — Спустя столько лет?

— Да. Д-да, — повторил он чуть тише. Губы его странно подергивались.

Леди Болтон все еще не верила этому, но вдруг вспомнила про флотилию. Видимо, поэтому Теон Грейджой думал, что обязательно добьется справедливости, но к чему? К чему начинать весь этот кошмар? Зачем воскрешать то, что уже мертво. Ах, да. То, что умерло, умереть не может, но…