Наши танки дойдут до Ла-Манша!
Шрифт:
Из открывшихся в между колёсными парами боковых дверок БТРов-70 посыпалась наружу мотопехота в ОЗК и противогазах.
Однако ближний бой в городе был очень недолгим, поскольку спецназовцы уже перебили слишком многих.
К утру в плен сдалось в общей сложности шестьдесят семь американских и голландских вояк. Ещё триста семьдесят шесть, не считая тех, кто сгорел вместе с бронемашинами, остались лежать в Эмерло и вокруг него в виде трупов.
Спецназовцы и мотострелки ещё добивали последних сопротивляющихся, когда по шоссе к городку, разбрызгивая грязную воду, пошла гусеничная техника — длинная колонна танков «Т-64» и «Т-62», чередовавшихся с «БМП-1».
Подошедшие вместе с танками БРЭМ БТС-2 быстро растащили отдельную, загромождавшую проезд, брошенную и подбитую натовскую технику.
Во время «разбора полётов» планировавший взятие Эмерло генерал-майор Воеводин признал, что при собственных минимальных потерях командование всё-таки несколько «перемудрило»,
Присутствовавший на том же «разборе полётов» командир роты спецназа капитан Задорин (не столь уж и давно получивший орден Красной Звезды за штурм дворца Амина в Кабуле) резонно заметил, что участие его орлов в данной операции было излишним, а уж эту ночь беготни под пулями в намордниках и ОЗК его ребята точно запомнят на всю жизнь. Присутствовавший здесь же специалист по химическому и ядерному оружию подполковник Кривель смог на это возразить только одно — как говорится, бережёного бог бережёт.
А если бы газ таки был? В конце концов, война кончится не завтра, и неизвестно, какие сюрпризы ещё могут ждать Советскую Армию впереди. А так хоть потренировались...
Так или иначе, танки пошли к Амстердаму, и к концу дня 18 июня последние очаги сопротивления войск НАТО в Голландии были в основном подавлены, а армия Нидерландов прекратила сопротивление, начав массовую сдачу в плен.
Глава 4.
Острова в океане
Куба. Гавана. Штаб Группы Советских Войск на Кубе.
18 июня 1982 г. Утро
— Красавица, эти депеши немедленно зашифровать и пулей в «Чайку»! Отправить, дождаться ответа и доложить результат! — приказал командующий ГСВК генерал-полковник Кончиц Наташе Шевердяковой.
— Так точно, товарищ генерал-полковник! — браво доложила та и вышла из кабинета.
Собственно, Наташа прибыла на Остров Свободы только вчера, вместе со сводным батальоном морской пехоты с Балтики и прочим пополнением.
Никакого морского сообщения с Кубой сейчас, разумеется, быть уже не могло, поэтому они летели на этот остров весьма кружным путём, через Южную Америку и притом переодетыми в гражданское. Перелёты осуществлялись на захваченных в различных западноевропейских аэропортах гражданских «Боингах» в окраске «Люфтганзы», «ВЕА» и прочих «Эйр Франс» и «SAS» с «KLM». В условиях военного времени это был интересный тактический ход, поскольку весь охваченный войной запад Европы в последние дни заболел синдромом бегства в некие «безопасные места». Над миром начинал помаленьку витать призрак всеобщей ядерной войны (тем более что применение тактического ядерного оружия уже имело место быть, и всякий, кто ещё не утратил способности хоть немного соображать, понимал, что, судя по всему, это было только начало) и количество авиационных и морских рейсов из Европы за океан за последние три дня увеличилось в разы. Даже из пока не затронутых войной Франции, Испании, Португалии и Италии устремились через океан огромные массы испугавшегося народа, которые были согласны улететь из Европы хоть верхом на жёрдочке и уплыть хоть в тазу для стирки белья. Цены на авиабилеты тоже выросли и продолжали расти далее, но это решительно никого не останавливало. При том что цены на топливо тоже взлетели на запредельную высоту.
Очень многие европейцы уже вполне осознавали, что в момент, когда русские танки окажутся у их околиц (а что они там окажутся — это только вопрос времени), заокеанские «друзья-защитники» начнут отражать их, в том числе и с помощью ядерного оружия. Отразят или нет — большой вопрос, а вот то, что при этом они, из сугубо гуманистических соображений, в рамках «защиты свободы и демократии», начисто снесут любой город/деревню/ хутор (ненужное зачеркнуть), было очевидно.
И на этом паническом фоне, в момент, когда в Атлантике уже вовсю шли боевые действия и контроль за воздушной и морской обстановкой стал очень условным, а кое-где и невозможным, по тамошнему небу, наряду с многочисленными дополнительными рейсами европейских, африканских и ближневосточных авиакомпаний, через океан летели и десятки застрявших за пределами театра боевых действий самолётов европейских авиакомпаний из уже вовлечённых в боевые действия государств, к тому же битком набитые беженцами. Контролировать подобные рейсы было просто невозможно. Попробуй отследи какой-нибудь застрявший в Марокко в момент начала войны борт «Люфтганзы», который, взяв на борт застрявших там же западногерманских и бельгийских туристов, направился не в родимый Кёльн, а прямиком в Рио-де-Жанейро — любым путём, как угодно, лишь бы «подальше от войны». Пилоты подобных рейсов обычно придерживались «южного»
трансатлантического маршрута, поскольку север, на всём протяжении от Британских островов до Канады, был небезопасен и там на подобные полёты могли отреагировать весьма нервно, «отсалютовав» ракетой ЗРК по любой замеченной на экране радара воздушной цели и не тратя время на разбирательства.К тому же в США и Канаде категорически отказались принимать любой транспорт с беженцами (и воздушный и морской), поскольку тамошние правительства пока продолжали держать население в неведении относительно реальной ситуации в Западной Европе, установив жёсткую информационную блокаду. Поэтому все эти заблудшие «авиабеженцы» искренне стремились в Южную Америку, туда, где отродясь не было своего ядерного оружия и потенциальных целей для ракетного арсенала сверхдержав, а главное — имелись реальные шансы, в случае чего, пересидеть глобальную ядерную войну и её нехорошие последствия.
На этом и строился план командования Советской Армии. Советские экипажи, оседлавшие трофейные гражданские авиалайнеры, сначала делали вид, что направляются куда-нибудь в Каракас, Боготу, Кито или Лиму (находящиеся в их кабинах переводчики даже вели по этому поводу оживлённый радиообмен на языках национальной принадлежности лайнеров), но в конце перелёта самолёты вдруг делали резкий поворот на северо-запад и, идя на предельно малой высоте над Карибским морем (о том, что при таком раскладе будет с самолётами, никто не думал — лишь бы на единственный рейс «в один конец» хватило), достигали Гаваны, Камагуэя или Ольгина. При этом у прилетавших на Кубу этими «наглыми» рейсами советских военных возникало отчётливое ощущение того, что главным в данном случае была всё-таки доставка не людей, а грузов. Хотя на Кубу полутора десятками рейсов, выполненных в основном трофейными «Боингами-747», и сумели доставить около тысячи солдат и офицеров — неполный батальон морпехов, несколько отдельных мелких подразделений (в основном это были отдельные взводы и группы спецназа), дополнительных военных советников для всех родов войск, полевой госпиталь с персоналом, кое-что из боеприпасов и средств связи в комплекте со связистами. Но самыми важными были некие таинственные «спецгрузы», доставленные теми же рейсами.
Наташа попала в число отбывших на Остров Свободы сугубо добровольно. После гибели четыре дня назад в Дании любимого Димочки Наташа закатила прибывшему с проверкой на театр боевых действий, вместе с ещё несколькими высшими флотскими чинами, родному отцу неслабую истерику. Дескать, жизнь дерьмо, ничего ей на этом свете теперь не мило, и теперь она, к ебене матери, переведётся в какую-нибудь разведроту и, с рацией на спине, пойдёт в смертный десант, хоть в Англию, хоть в Исландию, хоть в Канаду, хоть к чёрту в пекло, поскольку она желает если не «красиво умереть», то как минимум хочет участвовать «в чём-то настоящем». А в морской пехоте подставить лоб под пулю — плёвое дело. В общем, папа понял, что дочке слегка сорвало чердак (но к этому он отнёсся как раз с пониманием, поскольку его отец Арсений Петрович в Великую Отечественную командовал батальоном морской пехоты при штурме Кёнигсберга, да и сам адмирал, будучи в 1945 году зелёным лейтенантом, всё-таки поучаствовал в десантах на Южные Курилы и в Корею и знал, что на войне случается и не такое) и теперь девочку, что называется, «понесло по кочкам». На Балтике как раз набирали людей для срочной отправки на Кубу, где в самое ближайшее время ожидалось нечто серьёзное, и адмиралу Шевердякову не составило большого труда убедить Наташиного непосредственного начальника майора Тюрина откомандировать дочь туда.
По прибытии на Кубу Наташа, разумеется, поняла, что этот перелёт вполне мог стать для неё дорогой в один конец во всех смыслах — в конце концов американцы поняли, что к чему, и прервали этот донельзя нахальный воздушный мост. Их истребители сбили последние два направлявшихся на Остров Свободы «Боинга» (один «Боинг-747» и один «Боинг-707»), и даже встречавшие трофейные лайнеры кубинские «МиГи» не смогли им помешать. К счастью, на борту этих сбитых лайнеров не было пассажиров, только грузы. При этом «за компанию» с этими двумя «Боингами» американские перехватчики сбили ещё и DC-10, летевший с Барбадоса, в числе пассажиров которого были и перепуганные американские курортники, но, по их понятиям, это была сущая мелочь...
Однако пока что ничего героического в своей новой службе Наташа не усматривала. Её, как и всех прочих советских солдат и офицеров, переодели в тропическую форму кубинского образца (светло- оливковые юбку и блузку с короткими рукавами) без знаков различия, после чего Наташиной работой стала шифровка и дешифровка секретных депеш и отправка их по спецсвязи с Кубы в Генштаб. За день таких шифровок было до полусотни. И пока она носила депеши в штабе, её сослуживцы торопливо монтировали только что привезённое из Союза связное и РЭБовское оборудование в недавно расконсервированном бункере (построенном их отцами ещё в 1962 году во время Карибского кризиса) километрах в двадцати от Гуиннеса, готовя для управления ГСВК резервный, защищённый на случай ядерного удара центр связи.