Наши танки дойдут до Ла-Манша!

— Да не за что, — ответил я. — Ни пуха тебе, боевая подруга! Удачи!

— К чёрту! — сказала Танька и медленно пошла вперёд по улице. И было видно, как она буквально преображается на ходу, превращаясь из пассажирки советского танка в стопроцентную американку, хотя и в сильно мятой одежде. Лягушка опять превращалась в царевну....

— Ты надолго? — спросил я у направившейся за ней Смысловой.

— Я провожу и вернусь!

— Ладно, тогда ждём!

— «Шестой», «Седьмой», я «Первый», как обстановка? — запросил я по рации свой головной дозор, вернувшись на командирское место.

— Всё тихо, — ответил почему-то Будяк, он же «Седьмой». Интересно, почему Маликов помалкивал?

— «Шестой», «Седьмой»! Стойте на месте и ждите команды!

— Так точно! — ответил Будяк и перешёл на приём.

А я смотрел, как девки скрываются за поворотом. Потом очень медленно потянулись минуты. Я невольно ждал худшего — чего угодно, стрельбы, или что по улице навстречу нам вдруг побегут английские вояки с противотанковыми гранатомётами или поедут танки «Чифтен». Каждую секунду могло что-нибудь произойти, но всё было тихо. Я почти физически ощущал, как тикают часы у меня на руке, и слышал, как сопит в люке слева от меня вертящий в руках смысловскую винтовку G3 Дима Прибылов (мне очень хотелось дать ему с размаху по шлему за эти манипуляции с чужим оружием, но я всё же надеялся, что лучший у меня в батальоне наводчик всё-таки невзначай не отстрелит себе чего-нибудь важное), а Саня Черняев бубнит себе под нос песню про то, как три танкиста выпили по триста, а механик выпил восемьсот. Типа, мехводу всегда надо больше других. Ну-ну...

Домишки вокруг безмолвствовали, и улица перед нами словно вымерла. Когда с момента ухода девчонок шла девятнадцатая минута, в конце улицы наконец появилась знакомая фигура Ольги Смысловой. Судя по тому, что автомат она по-прежнему прятала под курткой (а значит, не доставала), а также вернулась одна и без потерь (штаны и трусы на месте, а значит, её, культурно выражаясь, благонравие осталось неповреждённым), всё, видимо, прошло нормально.

— Ну что? — спросил я её, когда она подошла к танку вплотную и забралась на лобовую броню.

— Порядок! — ответила Ольга, присев на кормовой ящик ЗИП и немедленно отобрав у Прибылова свою винтовку. При этом она кратко и в простых выражениях усомнилась в его принадлежности к роду человеческому. Дима от греха подальше нырнул в свой люк поглубже.

— Отправила? — поинтересовался я.

— Ага! Видела, как она остановила такси и уехала...

Ни фига себе, у них тут русские танки по улицам ездят, а таксистам это, что характерно, не мешает...

В общем, Танька действительно добралась куда нужно. На самом деле её звали Ирина Краминова, и была она капитаном из внешней разведки по линии КГБ. Её поначалу тоже удивило вполне обычное уличное движение на улицах предместий английской столицы. Но, остановив проезжавшее мимо такси (обычный здесь чёрный «Остин»), она перестала удивляться. Конечно, её всё время так и подмывало спросить у таксиста, что он думает по поводу того, что над крышами летают самолёты, а где-то совсем недалеко стреляют пушки и поднимается к небу дым от пожаров. Но таксист, лысоватый мужик лет сорока-пятидесяти с грубой пролетарской физиономией, был совершенно невозмутим и абсолютно не удивился, когда Татьяна-Ирина попросила отвезти её к американскому посольству на Гросвен-Скуайр.

В Лондоне творилось что-то непонятное. Больших скоплений и колонн войск нигде не было видно. Кое-где, по одному или очень мелкими группами, стояли танки и бронемашины, причём Татьяна-Ирина чисто профессионально отметила, что в основном это была техника сильно устаревших образцов — «Центурионы», «Сарацины», «Саладины», «Ферреты». На некоторых улицах стояли совместные посты гражданской и военной полиции. Пару раз «краснофуражечники» останавливали их такси, но, бегло проверив документы, без вопросов пропускали «Блэк Кэб» дальше, поскольку никаких подозрений она, похоже, не вызвала. Татьяна-Ирина заметила, что едущих в направлении Лондона машин было мало, а вот с потоком идущего из города транспорта и у обычной, и у военной полиции была настоящая запарка — на выездах из города образовались пробки, в которых отчаянно гудели длинные очереди из машин, навьюченных чемоданами, тюками, коробками и прочим нехитрым скарбом. Похоже, лондонцы таки не ждали от происходящего ничего хорошего и драпали из города в сельскую местность. Вокруг никто и ничего толком не знал, но настроения в этих пробках и на полицейских постах были довольно панические. Болтали о том, что русские якобы то ли будут штурмовать, то ли уже штурмуют Лондон.

Длинное прямоугольное, построенное в минималистически-кубическом стиле 1960-х годов, но при этом увенчанное огромным бронзовым орланом, раскинувшим крылья над фасадом, пятиэтажное здание американского посольства в лондонском районе Мейфер встретило Татьяну-Ирину всё той же панической суетой. У парапета на въезде в здание за заграждениями из колючей проволоки зачем-то торчало около сотни английских солдат, а также военных и обычных полицейских (все они были при оружии и вид имели крайне решительный), стояли «Лендроверы» английской военной полиции и пара легких танков «Скорпион», а у самого входа в посольство за баррикадой из мешков с песком несли караульную службу вооружённые американские морпехи в камуфляжной форме и касках. Татьяна-Ирина живо представила себе, как бы отреагировали эти зажравшиеся бездельники на появление где-нибудь поблизости от посольства русских танков (если бы любезно подвозившие её танкисты решили продвигаться дальше, это могло очень скоро стать реальностью), и с трудом подавила желание улыбнуться. Хотя умение демонстрировать на физиономии наклеенно-неискреннюю улыбку и является национальной чертой американцев.

Попав, после двойной проверки документов и беглого осмотра содержимого чемодана и сумки, внутрь посольства, Татьяна-Ирина поняла, что здесь, похоже, уже готовятся к полной эвакуации. Вспотевшие сотрудники дипмиссии США носились с кипами бумаг и папками к помещениям, где стояли измельчители, но явно не справлялись, поскольку во дворе морские пехотинцы жгли обширный костёр из бумаг, куда всё время подбрасывалось новое топливо.

А в обширном холле посольства сидело на чемоданах и активно портило воздух человек триста напуганных американских граждан обоего пола и самого разного возраста — от почти грудных детей до пожилых. Причём американцы продолжали прибывать перед входом как раз выгружались из автобусов ещё несколько десятков граждан «лучшей в мире страны». Капитан Краминова очень удачно попала в посольство в момент, когда уже третьи сутки шла срочная эвакуация посольских семей и вообще всех застрявших на Британских островах американских граждан. А их здесь было не так уж мало (в одном только Лондоне — несколько тысяч) — семьи военных и работавших в Англии гражданских специалистов, студенты и прочая шушера, вроде туристов, которых накануне начала боевых действий в Европе очень некстати понесло через океан полюбоваться достопримечательностями Лондона. Сидящие на чемоданах американцы и американки, как обычно, несли всякую чушь, проистекающую от незнания общей обстановки. Сначала обычно ругали президента Рейгана за бездействие и за то, что он до сих пор не применил ядерное оружие. Потом кто-нибудь, чуть поумнее, объяснял этим говорливым олухам царя небесного, что было бы с ними со всеми, начнись обмен ядерными ударами (как-никак Лондон — одна из самых приоритетных целей для ракет Советов), после чего ругавшие президента или впадали в ступор (если это были мужчины), или начинали плакать (если это были женщины).

Американских граждан вывозили в заокеанскую «колыбель демократии» военно-транспортными и арендованными гражданскими самолётами, в основном из аэропорта «Хитроу», куда их отвозили из посольства на автобусах, небольшими партиями, в сопровождении английской военной полиции. И, хотя у НАТО уже не было господства в воздухе в небе над Англией, эвакуируемые болтали, что русские пока особо не препятствовали полетам транспортных и пассажирских самолётов (при этом боевые самолёты или транспортные машины, шедшие с истребительным прикрытием, немедленно уничтожались) и даже не блокировали с воздуха аэропорт «Хитроу». И Татьяна-Ирина догадывалась почему.

Окончательная проверка её документов и «легенды» не заняла много времени. В такой сутолоке всем было совершенно не до того, тем более, как узнала от посольских работников Краминова, тысячи американцев застряли на континенте и о их судьбе не было никаких сведений. Даже посольства США в Бонне, Брюсселе, Амстердаме и Копенгагене не успели эвакуироваться в полном составе. Не было связи с Парижем, Римом, Афинами, Анкарой, Мадридом, Лиссабоном и Стокгольмом, где, по идее, вовсе не было никаких боевых действий.

Далее Татьяне-Ирине сильно повезло. Поскольку она была одна и без особого багажа, её включили в число подлежащих отправке в первую очередь. Дальше был автобус до «Хитроу» и перелёт на военно-транспортном «С-141», где ей пришлось сидеть прямо на полу, на подстеленном брезентовом чехле. Но уже через девять часов «Старлифтер» с Татьяной-Ириной (она же Клэр Эндрюс, предположительно уже вдова героически пропавшего без вести полковника ВВС США Эндрюса с авиабазы Шпандаглем) на борту приземлился в аэропорту Нью-Йорка. А менее чем через полчаса после приземления означенная Клэр Эндрюс (которую уже ждали её коллеги-сослуживцы) бесследно исчезла прямо на выходе из аэропорта, чтобы ещё через пару часов возникнуть уже в другом месте и с другими документами. Капитан Краминова обладала феноменальной фотографической памятью и знала много уточнённых за последние несколько суток мелких деталей и подробностей, без которых советская нелегальная резидентура в Штатах не могла работать стопроцентно эффективно. К тому же многие из этих сведений уже невозможно было быстро передать по обычным каналам. Специализацией Краминовой было «нарушение систем связи и управления противника в случае войны», а главным, что она знала, было расположение и глубина залегания экстренных кабельных линий связи, подведённых к наиболее важным объектам управления Стратегического Авиационного Командования, НОРАД и даже президентским бункерам. Задуманная в Москве операция «Тайфун» вступала в завершающую стадию. На Лубянке об успешном переходе Краминовой-Эндрюс знали, ещё когда она летела в США — ей удалось позвонить из посольства человеку из лондонской резидентуры КГБ, сообщив условным кодом о том, что «всё в порядке». Ну а простые солдаты, то есть мы, этого, естественно, не знали. Хотя полковник Владимир Владимирович, докладывая Андропову о ходе операции, помимо прочего, сказал:

— Молодцы танкисты, сделали всё как надо...

Но этого я тогда тоже не знал.

— Ну что, раз обошлось, поворачиваем оглобли? — спросил я у сидевшей у меня за спиной Смысловой.

Она молча кивнула.

— «Прохоровка», я «Первый», мы возвращаемся! — передал я и тут же добавил: — «Шестой», «Седьмой», шабаш! Приказываю всем назад!

Передав это, мы задним ходом выбрались назад, на развилку перед мостом.

Скоро навстречу нам появился танк Будяка. Второй машины за ним почему-то не просматривалось.