Наследие Санторо

Аделина следовала следом из лифта, смотря себе под ноги, толком даже не слушая окружающий шум. До тех пор, пока парковку не разразил глухой рокот.

Она не сразу поняла, что произошло. Когда Лина подняла голову, прогремел второй выстрел. Слишком быстро, так что будь её воля, она бы нажала на кнопку стоп, чтобы все осознать. Ведь два пулевых отверстия: одно в спине в районе сердца, а второе в затылке, — выглядели до комичного странно. Не могли так просто застрелить босса Варии. Не мог так просто босс Варии замертво упасть к её ногам.

Карты вылетели из кармана скорее на инстинктивном уровне, закрыв от следующих пуль.

Оглушённая, будто тысячей залпов одновременных выстрелов, Аделина отказывалась верить в происходящее. В чью угодно смерть, но только не Занзаса. Ведь по её мнению босс Варии со смертью был на ты, заключил давно негласный контракт, по условиям которых он не мог умереть, пока сам того не позволит. Какая-то жалкая пуля никчемного киллера не могла его задеть. А уж тем более принести вечный покой.

Взревев истошным воплем, Санторо взметнула рукой, направив весь поток пламени Облака в поднимающиеся с окроплённого кровью пола карты.

— Это не может быть правдой! — взревела она, сжав кулак.

Карты как наточенные стрелы выпущены в бой и летят прямиком в попытавшегося увернуться убийцу. Вот только пролетев мимо, они рассредоточились и, окружив стреляющего теперь в Санторо киллера, по негласной команде вонзились, прорешетив насквозь медленно оседающее тело.

Умножившиеся пламенем карты выстроились щитом перед тяжело дышащей Аделиной. Когда тело глухо бухнуло с лестницы, упала и сама Санторо, обессиленная и раненная, пускай и живая. Дрожа, она подползла на коленях к Занзасу. Когда рука попала на образовавшийся рядом кровоподтек, Аделина невольно простонала, одёрнув руку.

Она видела множество смертей, она пережила множество людей, и ни одно из них не вызвало эмоций. Пустоту да, но не боль и отчаяние. Ни разу она не плакала, стирая слезы окровавленными руками — вперемешку своей и Скариани.

Лишь на мгновение Санторо дотронулась до не вздымающейся груди, чтобы обжечься от осознания правды — рана под её пальцами реальна, как и пустой погасший взгляд цвета вина. Не в силах успокоить истерику и притронуться к неподвижному телу, она взревела, нечленораздельно то ли моля о помощи Всевышнего, то ли проклиная его же. До этого запертые чувства прорвались сквозь разрушившуюся баррикаду в сердце, и оглушили воплотившимся криком.

И на что были все её тренировки? На что все это, если она настолько бесполезна и беспомощна? Как маленькая девочка, лишь хаотично ищет в карманах хоть что-то. А ведь если бы у неё только было пламя солнца, а не это бесполезное облако, она бы могла исцелить его.

Телефона на месте не оказалось, только сломанные часы-подсказка рухнули на колени вместе с раскладным ножиком и револьвером.

— Почему, почему это произошло, это ведь не может быть правдой, — Аделина прикрыла лицо одной рукой, сквозь расщелины на пальцах смотря помутневшим взглядом на умиротворённое лицо Занзаса, чуть наклонённое в бок. — Это просто какой-то идиотский сон.

Лина подцепила часы, открыв крышку с изображением уробороса. Застывшие стрелки часов всё на тех же числах. Такие же бесполезные, как она сама. Слёзы сыпались крупинками на циферблат, другой рукой подхватив карты, Аделина прижала единственные личные вещи к окровавленным от задевших пуль щекам, зажмурившись со всей силы. Быть может, так она сможет проснуться от очередного сна наяву. Откроет глаза — и проснётся. Быть может даже на кровавой свадьбе. Точно исполосованная пулями, в болезненней агонии, быть может, она всё это время лишь лежала без сознания и видела слишком долгий безумный сон.

Вот только кошмары реальны, а прекрасные сны — всего лишь грёзы.

Ничего не изменилось. Она открыла застеленные слезами глаза, и, зацепившись за труп, отвернулась, уронив сжимающие карты и часы руки на колени, бессмысленно уставившись в пол.

Тик. Тик. В пугающе сакральной тишине донёсся совсем негромкий ненавязчивый звук. Мерное тиканье. Аделина даже не заметила его. А стрелки на сломанных часах лениво потянулись вперёд, запустив устаревший механизм, отмеряя секунды.

Тик. Тик. Тик.

Время побежало быстрее, стрелки закружили, точно обезумевшие в спешке. Санторо встрепенулась, руку укусил несильный тёплый поток пламени. Всё ещё опьянённая горем, она оторопело уставилась на сошедшие с ума часы, откуда сочилось неяркое, но тёплое пламя. Пламя Неба. Пламя материализовалось в фигуру, белоснежная лапка ухватила часы, а после и всё тело животного приобрело форму. Белый кролик на двух лапах спрыгнул с её колен, потоптавшись на месте. Аделина, решив, что от шока просто свихнулась, уставилась на сказочное животное в чёрном фраке, топающее одной лапкой и навострившее одно ухо.

— Время бежит! Время бежит! Я должен его догнать! — самым что ни на есть человеческим голосом волнительно затараторил кролик и пустился в бег на двух задних.

— Что? — сама у себя спросила Аделина, уставившись на убегающего кролика с её часами. — Стой!

И сама не ведая, что за абсурд творится, подорвалась с места, кинувшись за убегающим воришкой.

Кролик на юрких лапках проворно убегал от преследования, забегая за углы, за машины, преспокойно огибая и перепрыгивая через все препятствия, успевая тревожно поглядывать на циферблат, при этом охать и ахать, а под конец и восклицать, что он теряет время. Выбежав на лужайку из здания, воришка юркнул в вырытую в землю нору, куда со всех ног поспешила и Санторо. Катясь по туннелю вниз, сбивая и раздирая тело, Аделина протяжно кричала весь фантастический полёт, в котором пространство то сужалось, то разжималось, переливаясь калейдоскопом вспыхивающего пламени всех цветов радуги. Наконец раскрывшийся внизу зев выплюнул её в буквальном смысле. Чертыхнувшись и простонав от боли при падении, Лина оперлась на содранные ладони, приподнимаясь. Она очутилась в чёрно-белой шахматной комнате. Кролик вбежал в единственную дверь, к которой Лина бросилась стремглав, успев зацепиться за ручку, чтобы та не закрылась. Вот только вбежав внутрь, едва не потеряла равновесие — стрелка часов, на которую она наступила, неслась на всех парах внутри круга. Кролик, в отличие от пытающейся удержать равновесие Аделины, перепрыгивал с трех двигающихся в разные стороны стрелок и промчался к центру циферблата, в котором они очутились. Балансируя, Санторо последовала его примеру, но свалилась при одной из попыток перепрыгнуть со стрелки на стрелку. Завизжав, она прижалась к полу от несущейся на неё стрелки и ползком добралась до центра, вскарабкавшись на постамент из гайки.

Кролик пробежал в самый центр, затопав на месте, он в ужасе запричитал:

— Время побежало! Время побежало!

— Я вижу.

Голос сидящей на коленях девушки звучал ласково и вкрадчиво, будто трель певучей заморской птицы. Из-под пола пышной юбки голубого кружевного платья виднелись точеные ножки в белых гольфах. Белокурые струящиеся по спине кудри украшала голубая лента. Протянув руки к кролику, сказочная дева приняла переданные часы.

Аделина остановилась напротив воришки и, вероятно, его хозяйки. Только сейчас Санторо осознала всю абсурдность ситуации. В такой момент помчаться за кроликом, прыгнуть в нору и пробежать по механизму часов, чтобы встретить кого?

— Алиса, — кролик нетерпеливо дёрнул подол голубой юбки, и белокурая девушка обернулась, лёгким круговым движением поднявшись, и приветственно улыбнулась.

Аделина издала хриплый вздох, отшатнувшись назад и смотря на сказочный призрак. Будто она попала внутрь своей любимой старой книжки, столкнувшись с ожившими персонажами. С персонажем, до жути напоминающим её мать, с теми же печальным, но искрящимся томным огоньком голубых глаз, россыпью веснушек на щеках. Разве что намного моложе. Скорее её ровесница.