Наследие
Шрифт:
– Судя по всему, шкатулка предназначалась ей, а может и на фото и картине в доме изображена она. Ванесса... Жалко, что загадок не стало меньше.
– Ты думаешь, что шкатулку заказала она сама? – размышляла Мелоди.
– Нет, – к удивлению девушки решительно произнесла Элисон. – Я уверена, что заказчиком был кто-то другой. Ты же видела надпись? «Ванесса Гренхолм». Но если я правильно понимаю, речь идет о родной сестре моего отца, урожденной Остелл. Какой смысл покупать себе что-то, подписываясь девичьей фамилией матери? В этом то и кроется новая загадка – кто мог подписаться именем нашего рода? Родители Ванессы и брат носят другую фамилию, бабушка и дедушка, скорее всего уже были мертвы...
– А может
Устало пожав плечами, женщина хотела что-то ответить, но отвлеклась на сигнал телефона и потянулась к нему. Элисон ожидала увидеть весточку от Густава – объяснения о внезапном исчезновении или упрек в том, что хозяйка, пригласившая на ужин, не открывает дверь, – но на экране высветилось другое имя.
Сообщение она открыла только дома, убедившись, что двери и окно плотно заперты, и они с Мелоди в безопасности. Майк, ее близкий друг, способный решить любую задачку, к большому удивлению Элисон прислал извинения:
«Малышка, может эти цифры вообще не имеют смысла? Надеюсь, ты не водишь меня за нос, а то мне придется все-таки притащиться в ту убогую глушь, чтобы посмотреть тебе в глаза.
Я проверил Библии, но ничего внятного не получил. Твоя загадка напоминает криптограмму, знаешь что это? Шифрованное сообщение, прочитать которое можно только с помощью определенной книги. Думаю, важен не только текст, но и конкретное издание.
Поразмысли над этим и держи меня в курсе. Или просто возвращайся, и зависнем как в старые-добрые».
Почувствовав, как опускаются руки от всех неудач пережитого дня, Элисон поднялась на второй этаж и, наспех раздевшись, погрузилась в ванну, уходя под воду с головой. Найти нужную книгу среди миллиарда изданий казалось невозможным, но женщина постаралась собрать воедино все, что могло помочь. Криптограмму они нашли в шкатулке, подаренной Ванессе или ею заказанной, но ведь спрятал в стене ее кто-то другой – вероятнее всего убийца. Если он хотел оставить послание, то выбрал бы что-то знакомое им с Мелоди. Или только ей – Элисон. Ведь это ей он отправлял записки с угрозами, ее номер начертил на послании во рту Софии. Но что у них может быть общего?
Записки! Вот единственное, что их объединяло. Но разве пустые угрозы, повторяющиеся из раза в раз, могли натолкнуть на мысль о книге? Может таинственный безумец намекал на произведение о насилии? В голове Элисон, затуманенной от усталости, появилась слабая догадка – последнее послание содержало не только угрозу, в ней было что-то еще, вот только вспомнить текст женщина была не в силах. Если бы только память ей подсказала! Тогда-то Майк смог бы определить книгу и найти нужное издание. И может они бы поняли к чему эта игра. Неужели теперь, когда записка потеряна, она лишились единственного шанса на победу.
Туртьер – французский канадский соленый мясной пирог, который обычно едят на праздники, в качестве начинки выбирают свинину, телятину, говядину и дичь.
Глава 21. Элисон Гамильтон.
Канада, провинция Альберта, деревня Уотертон, 2019 год.
Несмотря на усталость, из-за накопившейся в груди тревоги ночью Элисон не могла сомкнуть глаз. Проваливаясь в тяжелый, липкий сон, она тут же оказывалась во власти кошмаров и просыпалась разбитой и опустошенной. Ей снилось, что она тонет в груде сложенных, исписанных неровным почерком записок, высыпающихся на нее сверху подобно золотым монетам на Раджу в старом мультике «Золотая антилопа» до тех пор, пока пошевелиться становилось невозможно, а в легких не заканчивался воздух. Другие сны переносили ее в пустое, заброшенное поместье Гренхолм, и в темноте,
пробираясь наощупь в поисках выхода, Элисон убегала от убийцы, дыхание которого чувствовала кожей. И каждый раз, пробуждаясь от очередного мучительного сна, женщина прислушивалась к звукам старого дома, стараясь распознать в них шаги непрошенного гостя, и смотрела на часы, отмеряя ночь короткими промежутками.И все же утром настроение ее улучшилось, стоило только выглянуть в окно. Мелкий, затяжной, заливающий все вокруг дождь прекратился, и, хотя на появление солнца не было даже намека, небо начинало проясняться, а значит у нанятой после ночного вторжения охранной компании, находящейся в Пинчер-Крик и единственной в округе, не было больше причин откладывать работу. Элисон позвонила им сразу же с просьбой поставить сигнализацию на двери и окна, готовая согласиться на любую стоимость, но к своей неожиданности наткнулась весьма грубый отказ работать. Дело было даже не в количестве заказов, занятости, отсутствии инструментов или техники – эти причины женщина могла бы принять, – рабочие отказывались «мокнуть под дождем как провинившиеся курицы» и внесли ее в список ожидания. И вот спустя несколько настойчивых звонков и пару часов ожидания охранная компания наконец занялась делом. И Элисон поняла, о чем говорил Густав, сетуя на неспешность жизни в Уотертоне, – если фирма готова лишиться клиента и денег из-за плохих погодных условий, сложно ожидать расторопности от констеблей, работающих за жалование.
Проходя мимо двери в сад, женщина услышала обрывок разговора рабочих и невольно замерла, услышав, что речь идет о ней.
– Я думал, что у босса все-таки получиться от нее отвертеться, – сердито бурчал мужской голос. – Кому могло понадобиться ставить сигнализацию в такой глуши? Здесь даже соседей нет – хоть пой, хоть на луну вой. А я тебе скажу кому! Дурной богатенькой бабе!
– Да ладно тебе, – добродушно протянул второй голос. – Сразу видно, что она не местная. Понасмотрелась в своих городах всякой ерунды, вот и боится, что в деревне за ее задницей кто-то в окошко подглядывать будет.
Не сдержавшись, Элисон вышла в сад и кашлянула, привлекая внимание. Рабочие резко развернулись и, завидев ее, переглянулись, безмолвно советуясь что предпринять. Один из них, тот, чей голос так и сквозил недовольством, сообщил, что работы почти закончены, осталось повесить один датчик и все проверить, после чего они выдадут ей код и все покажут. Другой же в это время старательно отводил глаза, а щеки его заливал румянец. Когда монолог рабочего прекратился, Элисон сделала шаг в сторону от двери и сложила руки на груди, не спеша выражать недовольство поведением, приличным которое не назовешь.
– Могу я попросить вас пройти со мной? Хочу показать вам окно на втором этаже.
Мужчины снова переглянулись, но, не найдя достойной причины для отказа, проследовали в дом. Первым, что бросилось им в глаза, стоило только зайти в комнату, был портрет красивой молодой женщины – светлые волосы, глубокие синие глаза, легкий намек на улыбку – такая женщина умела разбивать сердца и наверняка была любима. Замерев в нерешительности возле окна, забраться в которое снаружи не представлялось возможным, мужчины молча ожидали объяснений от Элисон, но женщина, словно не замечая неловкости, повисшей в воздухе, прошла в центр комнаты и указала рукой на пол.
– Не сочтите мою просьбу блажью вздорной богатой дамочки, но могли бы вы лечь вот здесь? – сохраняя спокойствие, спросила женщина, устремив взгляд на обладателя сердитого нрава.
Брови мужчины удивленно взлетели вверх, но уже через мгновение по его лицу пробежала сальная улыбочка, и Элисон готова была поклясться, что будь она одной из местных, пошлая шуточка про утехи при свидетелях уже сорвалась бы с его губ. Мужчина положил руку на ремень и подтянул штаны, вызывая в женщине новую волну отвращения, но просьбу выполнил и растянулся возле ее ног, пробормотав только, что за такие услуги придется платить сверх оговоренного.