Наследие
Шрифт:
– Я так и знал, что все вы, Гренхолмы, чокнутые! Мой дед лечил не того, кого следует, – прошипел мужчина, но остановится не мог, – Я все гадал, кто такая Эжени Бушар, зачем бы Октавии и Андре вызывать врача к кому-то, в ком ни капли их крови? И знаешь, что оказалось? Бушар – обычная продажная девка, которую Гренхолмы не только взяли в постоянный штат прислуги, пытались вылечить от безумия, но и усыновили ее ублюдка, когда она окочурилась от сердечного приступа. Не веришь? Почитай записи моего деда, сука!
В ответе Альтман не нуждался, он резко развернулся на каблуках и, преодолев ступеньки одним прыжком, тут же скрылся в машине. Двигатель взревел, а Элисон все еще стояла в дверях не в силах переварить услышанное. Из оцепенения ее вывело появление у ворот новой
***
Мелоди спустилась по лестнице и, не тратя время на слова, запечатлела на губах сержанта легкий поцелуй, но, отстранившись, заметила, что парень явно был чем-то обеспокоен – между бровей залегла морщинка, а взгляд темных глаз источал серьезность.
– Эй, со мной все в порядке, не беспокойся, – постаралась успокоить его девушка.
– Дело не в тебе, Мел, надо поговорить.
Столовая все еще напоминала поле боя с невидимыми демонами, разбросанные документы и фотографии никто так и не удосужился убрать, но Аарон даже не обратил на это внимания и разместил альбом в кожаном переплете прям поверх дела о расследовании смерти Ванессы.
– Я заехал к деду, проверить все ли у него в порядке, но он снова назвал меня Августом и обрадовался, как старому другу, – глухо произнес Аарон и потер лицо, старая скрыть от девушки боль, которую испытывал, говоря о дедушке. – И он показал мне этот альбом, убеждая, что нужная мне фотография все-таки сохранилась. Ни за что не угадаешь, кто там запечатлен...
***
Мелкий врачебный почерк сводил Элисон с ума, но все же ей удалось дочитать документ до конца и понять, что Деклан был прав. Эжени Бушар действительно оказалась прислугой, одной из немногих, кому предоставили постоянное место в доме, очевидно сжалившись над ее положением одинокой матери с младенцем на руках. Ее шизофрения обнаружилась не сразу, но даже тогда Октавия настояла на лечении, вызывая доктора во время каждого приступа. Улучшений не наблюдалось, напротив, бедная женщина все больше и чаще уходила в себя, пугая окружающих, и могла целыми дня проводить время, закрывшись в комнате наедине с сыном, пока однажды Гренхолмы не нашли ее бездыханной. Очевидно опасаясь пересудов, Альтман поддержал семью в их желании обставить смерть как остановку сердца, но мелким врачебным почерком было приписано, что умерла Эжени, отравившись. Пробежав глазами написанное еще раз, Элисон ахнула, заметив имя рожденного в поместье мальчика – Август Бушар.
Виски заломило от того с какой силой женщина обхватила голову пальцами. Меч изготовили по заказу Эжени Бушар, но кто сохранил его до наших дней? Убийца или сам Август? Как много мальчик, а теперь уже совсем мужчина, помнил о своем детстве, о настоящей матери, о ее заболевании, если еще жив? Что если в тот день убийца пришел вовсе не за Ванессой и Лайлой, а за ним, и теперь мстил Гренхолмам за то, что те сделали Августа частью семьи? Не в силах больше разбираться во всем в одиночестве, Элисон спешно набрала номер Густава, но не успела поднести трубку к уху – дверь в комнату резко отворилась, с глухим стуком врезавшись в стену. На пороге стояла побелевшая Мелоди и сжимала в руках альбом, казавшийся одним из тех, что Элисон принесла с чердака несколько часов назад, за ее спиной замер Аарон, скрестивший руки на груди.
– О, Мел, я тут узнала... – начала говорить женщина, но Мелоди резко ее оборвала.
– Кому ты звонишь?
Девушка преодолела комнату за несколько секунд и нажала кнопку отбоя ровно в тот момент, когда в трубке послышалось «Алло», Элисон вскинула на нее удивленный взгляд.
– Мы обе с тобой идиотки, – покачала головой Мелоди, протянула матери раскрытый альбом и указала пальцем на одну из фотографий. – Я здесь не единственный призрак прошлого.
С фотографии прямо на Элисон смотрел Густав в твидовом костюме, с озорной улыбкой на губах. Одной рукой он обнимал белокурую девушку, и женщина
с надеждой посмотрела на дочь, ожидая, что та признается, что это розыгрыш, и они с суперинтендантом специально сфотографировались, чтобы подшутить. Но реальность накатывала холодной волной – на фото Густав, который казался немногим моложе, обнимал Ванессу и судя по всему был совершенно счастлив.Откинувшись на спинку дивана, не в силах произнести ни слова, женщина протянула дочери документы и прикрыла глаза, рассеянно слушая объяснения Аарона о том, где он взял этот альбом, о дедушке, называющем его Августом, и о том, что заподозрил Густава еще тогда, когда в день убийства Софии увидел на вокзале мужчину в точно такой же, светло коричневой классической шляпе, заостренной спереди на манер ковбойской, какую раньше всегда предпочитал носить суперинтендант. Последнее конечно мало тянуло на правду, но Элисон было уже все равно.
Глава 30
Я положил на алтарь этой любви все, чем дорожил. Надежды, мечты, страхи и горести, все, чем был сам. Ванесса, ты получила мои послания, ты знаешь все, что необходимо, но никак не желаешь вернуться. Не знаю, что еще я должен сделать, чтобы помочь тебе вспомнить, боюсь, у меня не осталось никаких сил. Я ТАК БОЛЬШЕ НЕ МОГУ. Ванесса, возлюбленная моя, я избавлю нас обоих от страданий.
Элисон хороший эксперт и сразу распознала, что меч лишь жалкая подделка, но так ли много в жизни оригиналов. Мелоди тоже подделка, умело замаскировавшаяся под образ, родной моему сердцу. Она яд, поразивший очи мои, сорняк, пустивший корни в мою душу. Я зря надеялся, что она сможет заменить мне тебя. Надо было убить Элисон еще тогда, много лет назад, пускай даже проклятие оставалось бы на месте. Ничего не изменилось раньше, не изменится и теперь. Как не старался, враги победили, матушка. Пора заканчивать эту историю, доводить до единственного логичного финала, которого мы все так долго ждали.
Мама, милая мама, ты вложила этот меч в мои руки, и я стал посланником Христа. Его орудием, его Исайей. Я прекращу страдания этой семьи, как они того заслужили. Все закончится там, где и началось, раз и навсегда. Я исчезну навеки, стану крохотной песчинкой, тоненькой травинкой, самим ветром, если понадобится, но ты не услышишь более обо мне, а я забуду тебя, Ванесса, словно тебя никогда и не существовало. Я принял свою судьбу, но ты, примешь ли ее ты?
Глава 31. Мелоди Гамильтон.
Канада, провинция Альберта, деревня Уотертон, 2019 год.
Боже, боже, боже. Что же делать? Как это вообще возможно? Из-за того, что Мелоди не успела предупредить маму раньше, они обречены. Густав, или как его теперь называть? Август? Безумие. Кем бы он ни был, но звонок явно может спровоцировать его желание приехать, якобы проверить все ли у них в порядке. Превратность судьбы в том, что «в порядке» у них могло бы быть только подальше от него. Необходимо действовать незамедлительно.
Элисон металась по комнате раненым зверем, и дочь прекрасно понимала ее эмоции. Мелоди и саму разрывали противоречивые чувства, не терпелось покончить со всем раз и навсегда и одновременно бежать, куда глаза глядят, подальше от особняка, Уотертона, убийцы. Даже его имя и фамилия сплошной фарс, очередная загадка, лишь анаграмма. Август успел ответить, его не могло не смутить, что женщина сбросила трубку, не произнеся ни слова, должно быть он уже заводит машину.
– Аарон, поезжай в участок и любыми способами заставь полицейское управление поверить нам. ЛЮБЫМИ. Слышишь? Мы останемся в особняке, встретим его, как подобает, и будем делать вид, что все как обычно. Придумаем, что сказать насчет звонка, потянем время столько, сколько получится. Но ты, ты должен донести до них, что если копы не оторвут свои насиженные пятые точки от диванов, мы обе погибнем, - тараторила Элисон Гамильтон, заламывая пальцы.