Наследница огненных льдов

Как только снаружи раздался предупредительный лай собак, мы как по команде выбежали из яранги. В сумерках я не сразу заметила две фигуры, тянущие за собой гружённую до отказа нарту, а когда заметила, то ахнула. Там в нарте лежало нечто огромное, гороподобное и белое.

Как только Мортен с Эспином достигли стойбища, я подошла к поклаже и невольно попятилась назад. В нарте лежал мёртвый морской медведь, из-под его головы высовывалось что-то серое и пятнистое.

– Ну, что, – задорно произнёс Мортен, – теперь в нашем распоряжении целая мясная лавка. Опять же одна шкура для губернатора добыта. Раз дал слово, приходится его держать.

А дальше началась нелёгкая процедура разделки медвежьей туши. Правда, не одного только медведя успели добыть наши охотники. Они притащили ещё и нерпу, правда, изрядно потрёпанную хищником.

– Полынью мы всё-таки нашли, – хвалился Эспин, попутно помогая Мортену сдирать большую желтовато-белую шкуру. – Правда, долго пришлось ждать, когда же оттуда хоть кто-нибудь вылезет. А как только нерпа высунула голову, стало понятно, что не мы одни за ней наблюдаем. Оказывается, медведь затаился в торосах. А как пришло время, он выскочил, одним ударом лапы оглушил нерпу и отбросил её подальше от полыньи.

– Ну, а дальше пришлось вмешаться, – вступил Мортен, – и нерпу упускать не хотелось, и медведя надо было подстрелить. Терхитына, – обратился он к хозяйке стойбища, – как ты смотришь на то, чтобы выделать для меня эту шкуру, пока мы будем искать путь к чум-горе и обратно? В уплату за услугу я оставлю тебе полтуши медведя.

– Лучше бы ты мне шкуру оставил, а целого медведя себе забрал, – начала торговаться старуха.

– Понимаю. Но и ты меня пойми. Эту шкуру меня просил добыть большой начальник с Собольего острова.

– Что ему, этому начальнику, так дома холодно, что только большая шкура спасёт?

– Вроде того, – ухмыльнулся Мортен. – Морские медведи-то на Собольем острове не водятся. Ну так что, поможешь мне?

Старуха покачала головой, потопталась возле окровавленной туши, но всё же согласилась на сделку, пообещав, что при случае, когда будет кочевать возле прибрежных селений, поменяется с привычными к медвежатине рыбаками на юколу.

Вот и замечательно, а то я испугалась, что нам самим придётся всю оставшуюся дорогу есть мясо медведя, которое ещё надо суметь выварить от паразитов. Но для восьми собак такой корм стал бы хорошим подспорьем. Точно, собакам – медведь, людям – оленина и мясные кубики.

Пока Мортен с Эспином потрошили медведя-гиганта, мы с Тэйми разделывали нерпу с оцарапанным боком. Что ж, мясо и жир морского зверя у нас теперь тоже есть. Вот оно, пищевое разнообразие.

Умаявшись, мы поужинали в яранге Терхитыны вместе с проснувшимися пастухами, а потом настало время расходиться, ведь нам с Мортеном в отсутствие хозяев доверили поддержать огонь в очаге пустой яранги.

Пока я раздувала угольки, Мортен отправился на поиски топлива. Я ждала его возвращения, а сердце то замирало, то начинало биться с неимоверной силой от одной только мысли, что сегодняшнюю ночь мы проведём наедине друг другом. Да, соседняя яранга стоит от нашей не так уж далеко, но здесь то мы будем одни весь вечер и всю ночь… Аж мурашки по спине бегут!

Ночь обещала быть крайне морозной, и Мортен, притащив увесистую охапку хвороста, кинул её у костра и тут же отправился за следующей. Я всё подкидывала прутки в огонь и подкидывала, пока мне не стало так жарко, что пришлось стянуть с себя кухлянку. Так, самое время остановиться и поберечь хворост, пока костёр не прогорит. И всё равно жарко. Может и комбинезон снять? Нет, в одной лишь пыжиковой рубашке и штанах я буду выглядеть слишком вызывающе. Или не слишком? Или всё-таки с моей стороны это будет дерзко?

Так ничего и не решив, я дождалась возвращения Мортена. Он сложил неподалёку от очага целую гору из кривых веток, а я смотрела на неё и вспоминала тот день, когда мы с Эспином впервые спустились в дом Тэйми. Хворост, холостой мужчина, что приносит его в дом одинокой девушки… Ну да, эта яранга не моя, мы просто в ней гостим, но если представить, что Мортен пришёл ко мне в гости и не с пустыми руками, да ещё и принёс подношение со смыслом…

После скитаний по окрестностям, Мортен снял с себя кухлянку и долго отогревался у костра, потира руки. Я всё подкидывала и подкидывала ветки в огонь, а костёр пылал всё жарче и жарче. Мортен стянул с себя свитер и остался в одной рубашке, а потом лукаво посмотрел на меня и спросил:

– Хочешь подвергнуть меня пытке древним ритуалом северного гостеприимства?

– Какой ещё пытке? – растерялась я. – А при чём тут гостеприимство?

– На Медвежьем острове в старину был такой обычай. Если гость пришёл в дом, хозяин натапливает печь так, что в доме становится неимоверно душно. А потом он начинает кормить гостя как на убой всем, что есть в доме. Кормит-кормит, и дрова в печь подкидывает и подкидывает. И вот когда гостю сделается дурно и он, не выдержав гостеприимства, распахнёт дверь и выбежит на свежий воздух, хозяин пойдёт за ним следом и с укоризной спросит, неужели моё угощение тебе не понравилось, раз ты выбежал из-за стола, неужели ты хотел меня обидеть? И гость начинает оправдываться, говорить, что всё было вкусно, а хозяин продолжает ему не верить. Заканчивается всё тем, что гость отделывается от хозяина искупительным подарком за нанесённое оскорбление, а потом приглашает его к себе в гости, чтобы уже в своём доме кормить его на убой в натопленном помещении, ну и получить искупительный подарок в ответ, разумеется.

– Какой странный обычай, – только и оставалось сказать мне. – А я на Медвежьем острове наоборот получила от хозяев чума в подарок бусы из камешков.

– Это потому, что тебе попались оленеводы, у них другие традиции. А я говорю про рыбаков из изолированных речных поселений. У них до сих пор бытуют старинные обычаи. Поэтому я взял за правило, приходя в их дома, с порога дарить пачку чая, чтобы меня не мучали всю ночь духотой как в крематории.

– Это вы так хотели сказать, чтобы я больше не подкидывала ветки в костёр? – догадалась я.

– Вроде того. Побереги топливо, нам его придётся растягивать на весь вечер.

Сказав это, он довольно нервным движением расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, потом следующую и следующую… Ох, что-то и меня теперь бросило в жар. А ещё этот пристальный взгляд напротив не даёт покоя.

– Тебе самой-то не жарко? – внезапно спросил Мортен и предложил. – Может, снимешь уже верхнюю одежду?

– Так ведь… – начала я лихорадочно придумывать ответ, – у яранги двери нет, она и так сама проветривается… А вдруг ветер подует, тепло сразу уйдёт, а я замёрзну?

– Всё ясно, трусиха, – усмехнулся Мортен.

– Я не трусиха, – пришлось возмутиться мне.

– Ну, конечно, – продолжал дразнить он, – это ведь ты сначала купаешься голышом в озере, а потом убегаешь от меня, сверкая пятками.

– Потому что тогда вы вели себя непристойно.

– Это как же?

– Нагло таращились на меня, когда я оказалась в щекотливой ситуации, а потом ещё и сами начали оголяться. И с чего вы решили, что тогда я убежала из страха? Я ушла, чтобы не смотреть на ваши обнажённые телеса.