Наследник для друга отца

– Не могу, - разводит Лесной руками.
– Торчу этим ребятам, - кивает на сотрудников фонда, - круглую сумму. Аукционные лоты утверждены и оценены независимыми умниками. Но ты можешь выиграть у меня то, что не заявлено…

***

– Что именно?
– Понижает тон Илья.

– Серьги, которые идут в комплекте. У них сломалась застежка, потому на торги они не попали.

Я превращаюсь в слух. На обычную ювелирку играть никто не станет, значит, есть ценность.

– Откуда они у тебя?
– Прищуривается Дымов.

Я чувствую, как он начинает тихо закипать.

– Влад выиграл… - расплывчато отвечает Лесной.

Я сжимаю кулаки с такой силой, что ногти впиваются в ладони. Догадка прошивает меня насквозь. Ненавижу азартные игры! Ненавижу этих чертовых игроманов! А отец действительно любил играть с сыном Лесного. Так вот у кого осели мамины украшения!

– Ну пошли… - кивает на игровой стол Илья.

Я семеню следом за ними, вцепившись в пиджак Дымова.

Люди, до этого игравшие партию, с благоговейным интересом расступаются перед Лесным и Ильей. Узнают! Здороваются. Удивительно, как я раньше не понимала, в каком мире живу? Не понимала, кто вхож в дом. Не задумывалась, кто может позволить себе украшения, которые делал папа…

– Что будешь ставить, Дым?
– Ухмыляется Игнат Фёдорович.
– Давай, тачку свою. Ммм? Или павильоны на привокзальной?

– Да ты сволочь, Лесной… - ухмыляется Илья.
– Вещи покойного друга продаёшь.

– Я ценю друзей, - оскаливается Игнат Фёдорович.
– Дорого…

Дилер начинает партию заново, но никто из людей не протестует и больше не спешит делать ставки. Илья кладёт на стол ключи от машины.

– Будь по-твоему.

Мне хочется повиснуть на нем и поросить немедленно уйти. Пусть все подавятся! Но понимаю, что нельзя. Это репутация. Это все ради меня! И Илья достаточно далеко зашёл. Зачем?

Слежу за картами, которые попадают на стол. У Ильи туз и валет, на столе король и дама разной масти. Это хорошо? Ничего не понимаю.

– Говорят, что ты деньги за груз Сизому отдал, - как бы между прочим говорит Лесной.
– Молодец. Дед любит, когда его уважают. Вот только мой тебе совет. Попрощайся с этими бабками и воду не мути.

Илья усмехается.

– С каких пор ты, Игнат Фёдорович, крыс покрываешь?

– Я не покрываю. Я по-дружески рекомендую не трогать сам знаешь что, чтобы не воняло. Ты от этих денег не обеднел, так живи тихо и спокойно. Наследников роди. Вон, девочка у тебя какая хорошая. Я бы ее Владу забрал, но слишком гонора много. Не уживутся. Нет, ну ты понимаешь, говорит скучно ему с нормальными!
– В сердцах шлепает картами.
– Но ты то понимаешь, что своё - это свое. Почему в конце концов, все удовольствие должно доставаться шлюхам?!

Я вспыхиваю от поднятой темы и от того, что обо мне говорят в третьем лице.

– Разберёмся… - хмурится Дымов и неожиданно поворачивается ко мне.
– Иди, детка, посмотри, чего здесь показывают.

– Но… - шепчу я.
– Ты же сказал…

– Я тебя найду, - настаивает Илья и целует в лоб.

– Конечно… - соглашаюсь, понимая, что от меня хотят избавиться.

Выхожу в выставочный зал. Чувствуя, как начинает болеть нога, да и вообще нервы подколачивает, беру у официанта с подноса бокал с шампанским. Делаю два больших глотка и заедаю тарталеткой. Представленные работы теперь не кажутся мне красивыми или какими-то особенно глубокими. Гипсовый торс голой женщины с пятном красной краски на промежности веет пошлятиной. Аляпистые пятна на холсте меньше всего напоминают «краски осени».

– … Это как у Малевича «чёрный квадрат», - слышу я разговор и оборачиваюсь. Сам владелец Гофман вдохновенно даёт интервью журналистам.
– «Только здесь совершенство форм и цвета именно в их многообразии.»

Мда… Бессмысленно слоняюсь сквозь толпу между экспонатами. Может быть, Илья прав? И, признавая современное искусство, мы все сошли с ума? Как говорит моя преподаватель по живописи: «Посмотрите на пейзаж. Ни у кого же не возникает сомнения, что это красиво. Правильно, не возникает. А если, глядя на картину, такая мысль возникает, то стоит задуматься…»

Найдя себе укромный уголок с бутербродами, ворую с них оливки и запиваю их соком.

Карточная игра- это на долго? Сколько мне ждать Илью? Папа уходил на всю ночь…

– Закрой глаза, - вдруг слышу за спиной голос Дымова.

Вздрогнув, послушно исполняю.

– Зачем?
– Шепчу.

Хотя уже и так все понимаю. Он, конечно, выиграл.

Чувствую, как в мою ладонь ложится металл и распахиваю глаза.

– О Боже… - смотрю на серьги, и внутри все обрывается. Это мамины любимые были.

Не справившись с эмоциями порывисто выжимаюсь носом Илье в шею.

– Спасибо, спасибо…

– Пойдём, - приобнимая меня, прокашливается он.
– Нам с тобой ещё колье выкупать. Сейчас начнётся аукцион.

– Я с тобой никогда не расплачусь… - качаю головой.

– Разберёмся…

Ставки на колье растут с невероятной скоростью. Наверное, это потешило бы папино самолюбие, но меня заставляет ерзать на стуле и потирать о платье потные ладони.

– Пятьсот пятьдесят, - делает ставку Илья.

Красивая женщина в конце рядя пристально смотрит на нас и с ухмылкой на красных губах поднимает карточку.

– Шестьсот…

– Илья, оно стоит от силы триста тысяч, - шепчу в ужасе.

– Просто не мешай, Нина!
– Рявкает в ответ.
– Семьсот.

– Семьсот пятьдесят…

– Восемьсот…

– Восемьсот тридцать…

– Миллион!

Психанув, та женщина выходит из зала. Громко хлопает дверью. Дымов задумчиво постирает переносицу.

У меня складывается странное ощущение, что вовсе не украшение так расстроило незнакомку.

– Ты ее знаешь?
– Спрашиваю Илью.

– Продано!
– Где-то на фоне ведущий торгов бьет молоточком.

– Знаю, - кивает Дымов.
– Это моя любовница, Нина. Она хотела колье себе. Я отказал.