Наследник для друга отца

Ощущая себя так, будто только что мешком пыльным по голове шлепнули, хватаюсь за горло. У Дымова есть женщина… Нет, не так. У него есть очень красивая, взрослая любовница. Шикарная! Которая имеет наглость с ним спорить. А я… А я разве не знала, что она есть? Предполагать - это одно. Совершенно другое дело- увидеть своими глазами.

– Мне нужно в туалет… - хриплю Илье.

Подскакиваю с места и, не дожидаясь ответа, выбегаю из зала.

Глава 15

Дым

На телефоне десяток сообщений Ирины о том, какой я гребаный мудак. Как сложно с женщинами… Я же ей все по-нормальному объяснил. И про колье это тоже рассказал, но она сука решила построить из себя оскорбленную!

Отлавливаю ее за локоть в коридоре и затаскиваю за угол.

– Отпусти!
– Врывается она.
– Только пальцем меня тронь, и я тебя лет на десять посажу! Ой… - ехидно кривится.
– Тебе ж не в первой.

Сжимаю ее запястье крепче и впечатываю затылком в стену.

– Становясь на один уровень с мужчиной и доставая против него оружие, Ира, будь готова, что он будет бить по тебе как по равной. А не как по женщине. Обиженным бабам полагаются извинения, но не вседозволенность.

– Уроды… - Выдергивает она у меня руку и толкает в плечо.
– Пусти…

– Остынешь и захочешь денег, можешь позвонить, - говорю ей в след.

Разворачивается, демонстрируя мне средний палец. Усмехаюсь. Это мы посмотрим.

Здесь все решилось достаточно просто, а вот с Ниной, так уже не выйдет…

За то время пока она сидит в туалете я успеваю решить все формальности по колье и одной небольшой подвеске.

– Поговорим?
– Предлагаю девчонке в машине.
– Можешь высказать все, что думаешь.

Нина отрицательно качает головой и поджимает губы. Глаза свои красные опускает.

– Большое спасибо… - шепчет сдержано.
– Я очень ценю то, что ты для меня делаешь.

Ну вот так хером в задницу! И не подойдёшь! Мне вдруг становится смешно от того, на сколько Нина наивна. Никто кроме неё и тетки не знает меня таким терпеливым и компромиссным. Пусть так и будет… Жена не должна бояться мужа. Дом - это то место, где ты имеешь право быть уязвимым. Меня очень греет мысль, что именно Нина находится в моем доме. Ни одна женщина, с которой я был, в нем не прорисовывалась. А эта - очень органично. И, может быть, то, что случилось сегодня, к лучшему. Нина перестанет делать попытки меня соблазнить. Я так не выдержать когда-то могу…

Дома мы тихо расходимся она в спальню, я - в кабинет. Чтобы побыстрее накрыло сном, пью виски и делаю рутинную работу: просматриваю счета и отчеты.

Лесной прав, потратившись на решение вопросов Нины, я не сильно потерял. И вовсе не жажда возврата денег заставляет меня ворошить прошлое, а принципы и неуместное чувство вины. Я не должен был оставлять отца Нины без присмотра, зная всю ситуацию. Но с другой стороны - Лесной при всем своём желании и связях не может помочь даже родному сыну. Почему он его просто не прикончит или не упакует в психушку? Все просто. Есть понятия и некоторые моральные долги, которые надо возвращать. Они не имеют срока давности.

Звон и грохот стекла заставляют меня подлететь из кресла и в несколько отточенных движений достать из стола пистолет. Что за нахрен происходит? Включаю рацию, спрашивая парней, все ли чисто по периметру. Чисто.

Выхожу из кабинета и слышу новый гулкий грохот. Вазы… доходит до меня. Вазы династии Янь! Всего их три. Оставлять одну, грохнув две, совсем нелогично. Значит, на очереди ещё одна...Но шаг не ускоряю. Спокойно захожу в гостиную, где нахожу Нину в вечернем платье с ожерельем на шее, сидящую в куче цветных осколков.

Как интересно! Склоняю голову на бок. И… выпускаю пулю в третью вазу.

– Аааа!
– Закрывает Нина голову руками и приседает на корточки. Начинает тихо рыдать. Нет, ну а ты как думала? Что я смолчу?

Я убираю пистолет за пояс и помогаю дурочке подняться. Усаживаю на диван.

– Ну и что за новая истерика?

Поднимает на меня свои распахнутые, блестящие «блюдца».

– Мне… - всхлипывает.
– Мне стало просто интересно есть ли предел у моей цены! И за что ты все время платишь, Дымов?! Или может быть, кто-то из вас «друзей» и есть та сволочь, которая подставила папу!?

Нина сдувает прядь с лица. Та не слушается. Неловким движением девчонке приходится заправить ее за ухо рукой, и тут я понимаю, что кто-то очень сильно нетрезв.

– Что ты несёшь?
– Говорю строго.
– Предположим, даже если я - тот самый злодей, то какой смысл мне спасать тебя?

– А вот я не понимаю!
– Начинает трясти Нину.
– Я не понимаю! Может быть, это особенное извращённое удовольствие или месть. Спасать меня, а потом унижать, покупать, заставляя чувствовать себя безвольным и благодарным предметом в твоём доме, наряжать, выводить в люди, а потом знакомить с бабой, которой спишь! Жениться и не дать ни единого шанса родить тебе! Что там дальше по плану?

– Ты путаешь мягкое с твёрдым, Нина, - качаю головой, - все совсем не так.

Протягиваю руку, но девчонка остервенело отталкивает меня.

– А как? Я ничего не понимаю. Мне кажется, я схожу с ума!

– Твою мать… - бессильно ершу на голове волосы.

– У меня не получается ничего к тебе не чувствовать… - шепчет Нина.
– Мне физически больно. И эта боль не лечится таблетками. А ты трахаешь шлюх! Чем я хуже?! Тем, что тебя люблю?

Во мне что-то щёлкает и взрывается. Горло перехватывает. Мозги начинают утекать и путать причинно-следственные связи. Почему я торможу? Я хочу ее, готов заботиться, она любит - все же идеально. Кто, если не она? А ее другому? Знать, что ублюдок вставляет в неё член… Убью, мля! Как же я так встрял? Руки сами тянутся к женской талии. Скользят вверх, сжимают грудь…

Нина застывает.

– Что ты делаешь?

Что я делаю? Лапаю. Сам. Ту, которую трогать себе запретил. А почему? Потому что она ребёнок, Дым. Жила с отцом, как в замке, а потом попала на луг к рафинированным оленям на пять лет. И до сих пор девственница! Нет… она не ребёнок. Ей двадцать три, и она такая красивая, что мне башню отрывает. Заставляет за слова свои не отвечать… За принципы, за понятия. И язычком своим розовым палец мой облизывает, как взрослая, мать ее. И стоит только заменить палец на член… Шшш…