Наследник огня и пепла. Том IХ

— Это уже интересно, — заметил я, оживившись.

— Насколько я понял, сеньор Бруно не находится под полным влиянием Фарида, — тихо сказал Вокула. — Но тот умеет искусно направлять его.

Я приподнял бровь. Вроде как Вокула только что внушил мне, что Фарид опасен и мешает.

— Интересно, как? — спросил я.

— Мой сеньор? — немпереспросил Вокула.

— Как он направляет Бруно?

— Он отыскал в нём слабое место. И теперь облекает свои советы в форму заботы о благе Университета.

Я кивнул. Каков подлец.

— Тем не менее, — продолжил Вокула, — нам удалось достичь весьма интересных договорённостей.

Финансовая активность Вокулы в городе уже не оставалась незамеченной. Стол Итвис — так караэнцы прозвали его деятельность — теперь, похоже, участвовал во всех прибыльных делах города.

— В этом году Университет принесёт нам более двухсот двадцати тысяч сольдо, если всё останется, как есть. Ни Бруно, ни стоящий за ним Фарид не настолько безумны, чтобы ставить это под угрозу. Их предложения основаны на обещаниях: приоритет в заказах, серьёзные скидки — как это уже было с Пламенем Мести. Кроме того…

— Что им так сдался этот Костяной Город? — не выдержал я.

— Дело не только в нём. Да, они сэкономят годы и десятки тысяч дукатов, если не придётся строить новое здание, — ответил вместо Вокулы Фанго. — Но главная проблема в другом: они столкнулись с тем, что их деньги не открывают двери. Когда купец разоряется, он разводит руками — и кредиторы остаются с носом. Или он так говорит, что дело не выгорело, товар пропал, утонул, разграблен разбойниками… С Итвис так не получится. Простите мою прямоту, но благодаря нашей репутации, мы способны защитить вложения.

— Имя Итвис часто само по себе достаточно, — мягко добавил Вокула. — Неделю назад я послал писаря верхом на осле в южный городок, где задерживали плату. При вашем отце туда бы пошёл отряд. Вчера он вернулся с деньгами и извинениями.

Мне начало надоедать.

— Переходите к сути, — велел я.

Они перешли. Университет предлагал долю в будущих проектах, которые обещают стабильную прибыль. В обмен они хотели покровительства и возможности инвестировать через нас — по сути, они ещё и деньги готовы давать. Под небольшой процент по местным меркам процент в десятую часть, но с гарантией возврата. Вокула, сам того не зная, изобрёл банк.

Наши условия включали содействие Университету во всех начинаниях и проталкивание через обе палаты пакета расширенных привилегий — как старых, так и новых.

Полная неподсудность студиозов городскому суду — не только в пределах Старого города, но и во всём контадо.

Полное освобождение от налогов — куда же без него.

Право ношения оружия для студиозов не только в стенах Университета и по всему Старому городу — но и вообще везде, а также право на самооборону, даже против членов Серебряной палаты. Как выяснилось, город уже успел внести такую поправку. Серебряные, как видно, и правда набрали себе чересчур много привилегий…

Из новых условий, пожалуй, самым трудным был вопрос жилья: Университет требовал запрет на выселение и повышение платы студиозам, проживающим в городе, без разрешения Университета. Но и это можно было обойти — например, ввести годовые контракты.

Однако главное, о чём открыто не говорилось, — силовая поддержка. Университету, очевидно, надоело, что его обманывают.

— Я взял на себя смелость сделать предложение, не дожидаясь вашего разрешения, — осторожно произнёс Вокула, заметив моё довольное выражение. — Предложил ввести вас в Совет Университета.

— Разве для этого не нужно быть деканом? — пробасил за моим плечом Сперат.

— Это вас ни к чему не обязывает, мой сеньор, — не отвлекаясь, ответил Вокула. Он торопясь подмешать мёд к горечи. — Вы станете почётным деканом с правом голоса. Это укрепит наши договорённости. Для вас даже создадут отдельный деканат… скажем, прикладной боевой магии и…

— Но ведь тогда надо читать лекции! Вести проекты! — возмутился Сперат. Кажется, он воспринял это чересчур лично. Стдиоз это навсегда.

— Одну. Ну, может, две в год, — скривился Вокула.

— Я не против, — сказал я, усмехнувшись. — Деканат мне не нужен. Но как почётный член Совета Университета, я с удовольствием прочитаю пару лекций.

Честно говоря, мне и впрямь понравилась эта мысль. К тому же, я всегда хорошо проводил время в компании университетских деканов.

— Прекрасно, — обрадовался Вокула. — Церемония состоится завтра после полудня.

Хотел бы я сказать, что на этом наш разговор завершился… Но увы, я провел на ужасно неудобном троне еще пару часов, разгребая текучку.

Праздничное шествие началось во внутреннем дворе Университета. В воздухе пахло свежей бумагой, цветочной пылью и чернилами. Вдоль главной галереи свисали знамена факультетов: зелёное знамя алхимиков с изображением змеиной чаши, синее знамя магов грёз, красное — боевых чар, пурпурное — истории. На трибунах собрались студиозы в скромных серых тогах, а напротив — вся кафедра в парадных мантиях, расшитых серебром, золотом и нитями, мерцающими от наложенных чар.

В центре зала, на возвышении, стоял ректор Бруно Джакобиан — в мантии природоведения и истории, с массивной книгой в руках. Рядом — Каас Старонот, массивный, с окладистой бородой и брезгливым выражением лица, в одежде декана алхимии, естественных наук, геометрии и каллиграфии. Поодаль, с чуть прикрытым лицом, стоял Фарид ибн Мухаммед, декан факультетов грёз, водных чар и тайных знаний. Его мантия была чёрной, с узором из текучих серебряных линий, будто переливавшихся при каждом шаге.

Я подошёл, как подобает, без оружия, в парадном бело-красном одеянии дома Итвис, с вышитым красным змеем на груди. Когда я встал на каменную плиту, отмеченную знаком Университета, ректор Джакобиан произнёс старинную формулу на языке древней империи:

— Ad mentem lucis et spiritum sapientiae…

У него был настолько жуткий акцент, что я не понял не слово. К счатью, ответа не подразумевалось.

Я поклонился книге, как подобает, и, по завершении обряда, мне торжественно вручили книгу с гербом Университета, символическое перо и свиток с подписью всех деканов. С этого дня я стал почётным деканом Караэнского Университета — и, по сути, его покровителем.

Праздник продолжился за вином. Университетские залы редко пустовали, но в этот вечер комната для особых гостей была отдана только нам. На высоких резных стульях, под сводами, украшенными астрологическими диаграммами, деканы пили, закусывали сладкими орешками в мёде и будто ненароком вели разговоры, в которых таилось больше, чем казалось.

Каас Старонот, как ни странно, оказался не молчуном. Когда вино немного развязало ему язык, он заговорил, глядя куда-то в угольки камина: