Наследник престола

Судить таких надо! Расстреливать! Может, «скорую» вызвать?

Как ее вызвать? Телефона нет во всем доме.

Постелив на кровати чистую простыню, Федор позвал жену, чтобы несла ребенка. Ксения принесла его, завернутого в махровое полотенце; насухо вытерла тело, положила, обвязала, хорошо запеленала. Затем завернула малыша в байковое одеяло и села рядом. Малыш только было успокоился, вопрошающе смотрел на морщинистое лицо старухи, но вскоре его глаза стали дремотно закрываться, и он вдруг снова заплакал, широко раскрыв рот.

Есть, поди, хочет! Как же это я?! – опомнилась Ксения. – Федор, молочка бы ему.

Она взяла ребенка на руки и стала качать, успокаивать, но малыш не унимался – плакал, начинал захлебываться слюной и кашлять.

Вскипятив в кружке молоко, и немного охладив, дед перелил его в бутылку, натянул на горлышко соску и принес Ксении. Старуха поднесла соску к губам малыша. Ребенок, ухватив ее, стал жадно сосать, тяжело и часто дыша носом. Вскоре он расслабил губы и, зевнув, вяло повернул голову на бок. Глаза блаженно закрылись, и он, ровно и тихо посапывая, заснул на руках старой женщины.

Дед Федор довольный, пробормотал:

Успокоился.

Уснул. Отнесу его к себе на кровать.

Федор вспомнил, что старуха хотела утром печь пироги.

Ксения, у тебя тесто на печи, поплывет скоро, не зевай. Когда встанешь стряпать?

Что ты беспокоишься? Полежу часок – другой и встану. Еще четырех нет. Придет Павел с женой, угостим пирогами, поспею ко времени.

Старик вздохнул, сказал с сожалением:

У Пашки у нашего детей нет. Не народила ему Светка. А им обоим считай уж по сорок лет. Сладят ли еще?

Светлана моложе Павла будет. Ну что же тут поделаешь, коли Бог не дал.

Нам старикам, негоже без внуков, - дед Федор понуро опустил голову.

ГЛАВА 3

Утром в кухне крепко пахло душистыми пирогами. Старуха застелила стол скатертью, разложила на блюде порезанную, густо дымящуюся ковригу. Старик принес горячий самовар, установил на середине стола и помог Ксении достать из печи последние противни с пирогами.

Пришли Павел и Светлана. Поздоровавшись, дед попросил говорить потише и не шуметь

Ну, отец, - улыбнулся Павел, - пироги готовы?

Готовы-готовы, снимайте пальто, проходите в кухню. Только не шумите.

А что такое, папа? – удивилась Светлана Андреевна,- белокурая красивая женщина с веселыми голубыми глазами, всегда называвшая свекра папой.

Погодь немного, узнаешь, - хмуро сказал Федор.
– Садитесь за стол.

Светлана, любившая всякие тайны, первой прошла в кухню, оставив наедине мужа и свекра.

Вы на машине приехали? – спросил Федор.

Да, машина во дворе. Через часик нужно выйти погреть мотор, морозно сегодня.

Светлана Андреевна уже пробовала пироги, делая изумленное лицо, театрально закатывая глаза и охая от удовольствия.

Чудесные капустники! Попробуй Паша. Не пирожки, а объеденье.

Сейчас, только руки сполосну.

И Павел Федорович отошел к рукомойнику. Светлана с удовольствием съела еще кусочек пирога и вдруг, как бы опомнившись, спросила:

А где мама? У соседки?

В комнате она, сейчас придет.

Папа, ты о чем собирался сказать?

Светлана Андреевна неожиданно замолчала, услышав из соседней комнаты детский плач. Откинув рукой русые волосы, опустившиеся на лоб, удивленно взглянула на деда..

Что это, папа?

Ксения возится там с ребенком.

С каким ребенком?

Приперло ночью старуху, родила, - с грубой иронией ответил старик.

Ну что за шутки, папа!

И Светлана прошла в комнату бабки Ксении.

Помыв руки, к деду вышел Павел Федорович, с интересом посмотрел на комнату, откуда все яснее раздавался плач ребенка.

Квартирантку с ребенком пустили?

Куда мы ее пустим? – усмехнулся дед. – У нас всего-то две комнаты.

Павел испытующе разглядывал отцовское лицо.

Если не квартирантка, чей же ребенок?

Говорю, старуха ночью принесла, - снова съязвил старик.

Брось шутить, отец!

Полные губы Павла Федоровича расплылись в широкой улыбке, серые глаза задорно блестели.

Что, девка там, какая?

Тебе бы только о девках думать! – и дед Федор покачал головой. – Баба своя под боком, а ты о девках. Говорю, старуха там с ребенком.

Из комнаты послышался удивленный голос Светланы Андреевны. Она вышла в кухню с ребенком на руках, бережно его прижимая. Ксения с волнением следила за руками Светланы, боясь, что она нечаянно, чего доброго, уронит малыша. Светлана совершенно не умела нянчить детей.

Смотри, Паша, кто тут у нас! – сказала Светлана, показывая ребенка. – А царапина на щеке до свадьбы заживет. Правда, карапуз!

Увидев дитя, Павел Федорович выпрямился. Он был высок и широк в плечах. Недоуменно посмотрел на деда, затем на Ксению.

Чей же малыш?

Дед Федор устало опустился на табурет.

Ксения, - сказал он, - неси бутылку! Давай сначала выпьем по стаканчику водки. Вот выпью и расскажу все. Без водки не могу.

Ксения ушла в другую комнату. Светлана Андреевна присела рядом с дедом, прижимая к себе ребенка. Малыш доверчиво смотрел широко открытыми блестящими глазами, изредка поводя ими по сторонам.

Вошла Ксения, поставила на стол поллитровку, присела. Дед открыл бутылку, разлил водку по стопкам.

Будем здоровы! – он опрокинул стопку в рот.

Пожалуй, еще, - наполнил второй раз и молча выпил.

Хватит, Федя, погоди, не все сразу, - остановила Ксения мужа, заметив, что дед вновь посматривает на бутылку.

А я налью!

И он налил третью стопку, выпил, вытер рот рукавом рубахи.

Вот теперь можно и рассказать, - дед потянулся за пирогом. – Сижу я, значит, ночью возле печи и вдруг, слышу, баба где-то кричит. Подошел к окну. Никого. Почудилось, думаю. А у самого на душе дурное, неладное что-то. Мало ли теперь шпаны разной бродит, может, бьют какую женщину. Оделся, вышел – никого нет. Двор пустой, тишина кругом. Стал мимо помойки проходить, гляжу, крышка откинута, внутри белеет что-то, шевелится…