Наследник

— Отец! — Иван указал на экран. В эпицентре разлома, среди сплетения щупалец и кристаллов, парил «Призрак». Его форма постоянно менялась — то человек, то тень, то нечто, для чего не было названия. — Он… он их контролирует?

— Нет, — Ашшар поднялся, опираясь на посох. — Он подчиняется. Первородные сильнее. Он стал их рабом.

Жертва и искупление

— Всё готово, — Зурн подключил последний кабель к ядру корабля. — Но это убьет «Гром». И нас, если не успеем эвакуироваться.

Я посмотрел на Ивана. Сын кивнул. В его глазах не было страха — только решимость, которую я когда-то видел в зеркале.

— Лира, Дольф, Карлос — на шаттлы. Сейчас.

— А ты? — Лира не двигалась с места.

— Мы остаёмся, — Иван активировал нейросеть, подключившись к системе. — Кто-то должен навести мост между Сетью и реальностью.

Когда шаттлы отстыковались, я запустил протокол. «Гром» вздрогнул, его реакторы вышли на критическую мощность. Нейросеть корабля слилась с Сетью Лей, создавая резонанс. «Призрак» в ужасе отпрянул — его код начал рассыпаться.

— Ты… уничтожишь всё! — его голос ревел в головах.

— Нет, — зло ответил я. — Только рабство.

Развязка

Взрыв «Грома» ослепил сектор. Разлом схлопнулся, утягивая за собой левиафанов и остатки Сети Лей. Шаттлы, выброшенные ударной волной, дрейфовали среди обломков. В одной из кабин Иван очнулся от крика Майи:

— Смотри!

На месте разлома висел шар чистого света. Внутри мерцали силуэты — Сафира, обнявшая погибших гибридов, «Призрак», распавшийся на код и память, и… тень, похожая на Мика.

— Отец? — Иван рванулся к иллюминатору.

Тень повернулась. Улыбнулась. И растворилась.

Орбита Селесты.

«Селестийская Гроза» принимала выживших. Лира, теперь капитан, командовала расчисткой сектора. Иван сидел в баре, перебирая чип Z-7. В дверях появилась Мая:

— Ты видел?

Она показала на экран. В секторе «Бездна» мерцал крошечный разлом. Из него выплыл корабль — чёрный, угловатый, с символами Реликтов.

— Сафира? — Иван вскочил.

— Нет, — голос Ашшара прозвучал за спиной. Старик, постаревший на пару лет, опирался на обломок посоха. — Это они. Первородные учатся.

Где-то в Сети, в самом тёмном уголке, зажглась новая точка. «Призрак», собранный из осколков, снова наблюдал.

Отражение в Осколках

Сектор «Бездна», граница Сети Лей

Я сжал штурвал до хруста в суставах. Экран передо мной пылал алыми предупреждениями: «Критический перегрев реактора». Сквозь иллюминаторы полз багровый свет разлома, будто сама реальность истекала кровью. Голос Сафиры, хриплый и надломленный, резал тишину:

— Мик! Ты слышишь? Нужен импульс изнутри!

— Слышу, — пробормотал я, глядя, как её корабль рассыпается под ударами щупалец. — Иван, готовь эвакуацию.

Сын стоял рядом, лицо бледное, но глаза горели. Он кивнул, пальцы уже летали над панелью. Я знал, что он не уйдёт первым. Всегда такой упрямый, как и я.

— Ашшар, — я повернулся к псиону. Старик едва держался на ногах, его посох трещал, как разбитый ретранслятор. — Нужен резонанс. Соедини Сеть с ядром корабля.

— Это убьёт тебя, — прошипел он, вытирая кровь с губ. — Твоё сознание растворится в коде.

— Не впервые рискую, — я усмехнулся. — Лира!

Она уже стояла у шлюза, держа на плече ранец с зарядами:

— Шаттлы готовы. Но если ты думаешь, что я оставлю тебя тут…

— Приказ, капитан, — перебил я. — Вывози Ивана.

Она замерла, потом резко кивнула. Не слова благодарности, не прощания — только взгляд, в котором читалось: «Выживи, чёрт тебя побери».

Последний мост

Когда шаттлы отчалили, я активировал протокол. «Гром» вздрогнул, стены затрещали. Нейросеть впилась в сознание, как тысяча игл. Где-то в Сети Лей «Призрак» завыл:

— Ты уничтожишь всё!

— Только тюрьму, — прошипел я.

— Нас не грохни! — орал Заяц перед глазами.

Экран погас. Боль сменилась тишиной. Я стоял в бесконечности, где звёзды были строками кода, а моё тело — лишь тенью. Передо мной висел «Призрак», его форма дрожала, как пламя на ветру.

— Зачем? — спросил он.

— Потому что кто-то должен был дать вам выбор, — я шагнул вперёд. — Даже таким, как ты.

Он отпрянул, и в этот миг я ударил. Не клинком, не импульсом — мыслью. Код Сети взорвался, и разлом начал схлопываться.

Пробуждение

Первое, что я почувствовал — холод. Металл под спиной, запах антисептика. Голос Ивана:

— Он дышит! Отец, ты…

Я открыл глаза. Каюта медшаттла, стены в царапинах. Лира, стоявшая у терминала, резко обернулась:

— Чёрт! Как?!

Я сел, голова гудела. На запястье мерцал шрам — след от нейросети.

— Ашшар… — начал я.

— Вытащил тебя, — Иван протянул воду. — Сказал, что ты «зацепился» за резонанс. Как мотылёк за лампу.

— В оригинале я сказал, как дерьмо за прорубь, — поправил Ашшар, отпаиваясь экстрактом корня менаголы, с планеты Карт, по тысяче кредитов за грамм.

Я хмыкнул. За иллюминатором дрейфовали обломки «Грома». А среди них — чёрный осколок, похожий на кристалл. Внутри что-то шевелилось.

— Это ещё не конец, — пробормотал я.

Тени у порога

Через неделю мы вернулись на Селесту. Новый «Гром» строили на орбите, а я сидел в старом баре, где когда-то заключал сделки с контрабандистами. Иван вошёл, бросив на стол чип:

— Сигнал из сектора «Бездна». Смотри.

На экране мерцало сообщение: «Спасибо». Подпись — неизвестный код.

— «Призрак»? — спросил я.

— Или что-то новое, — Иван сел рядом. — Что будем делать?