Наследники Слизерина

Волшебница провела несколько часов, борясь с собой и меряя шагами камеру до тех пор, пока не почувствовала сильную усталость и непреодолимое желание лечь или хотя бы сесть. Она бы многое отдала сейчас за то, чтобы оказаться в мягкой постели, но не обнаружила не то, что матраца, но и самой кровати. Единственное, что ей удалось найти, так это торчащие из стены остатки гнилых деревянных досок, которые когда-то, вероятно, служили нарами, но теперь на них невозможно было даже сидеть, не то, что лежать. Отчаявшись и понимая, что больше не в силах терпеть боль в спине и ногах, она села на кучу полусгнившей соломы в углу. Удовольствие то еще, но все же лучше, чем каменный пол.

«Если я пробуду здесь хотя бы несколько месяцев, у меня, вероятно, начнут болеть кости и легкие, — подумала Белла. — Моя одежда и сапоги сгниют, и даже нечем будет защититься от холода от сырости.

Камеры были отгорожены от коридора решетками, и Беллатриса мельком успела разглядеть других заключенных, пока ее вели сюда. Все они были в уродливых полосатых робах, обросшие, босые и вообще утратившие всякий человеческий облик, как физический, так и моральный.

«Я стану такой же! — в отчаянии подумала она. — А ведь я еще так молода и красива!»

«Нет, ни за что! — тут же одернула Белла себя, стараясь не терять стойкость духа. — Я не собираюсь тут задерживаться! Я покину эти чертовы стены очень скоро! Это просто очередное испытание в моей жизни, которое обязательно закончится!»

«Он придет за нами… он придет за нами… он придет за нами…» — неустанно твердила она, изо всех сил стараясь, чтобы никакая другая мысль и близко не подобралась к ее сознанию, и через некоторое время ей все же удалось добиться своего и обрести ощущение некоторого душевного равновесия. Однако победу праздновать было еще рано.

Поначалу Белле казалось, что она никогда не сможет заснуть, потому что спать на сырой соломе, мягко говоря, не привыкла и сильно сомневалась, что это вообще возможно. Однако, спустя сутки, а, может быть, двое Пожирательница все-таки отключилась, и вот тут началось самое страшное.

Если, бодрствуя, она еще могла контролировать свои мысли, то во сне они, само собой, отправились в свободный полет. В ту ночь Беллатрисе приснилось, что Долохов ее обманул, и, на самом деле, Рудольфус, Рабастан и Крауч мертвы. Разумеется, он ее обманул. Он всегда был ее врагом, и это была его жестокая месть. Тем более, она так и не видела мужа и друзей с тех пор, как они расстались в особняке. Сцена того, как Реджис и Рудольфус падают на землю, пораженные заклятием, повторялась в ее голове бесчисленное множество раз с чудовищной реалистичностью.

«Не может этого быть! — отчаянно сопротивлялась она, в то время как голос, похожий на ее собственный, но только холодный и далекий упрямо повторял. — Может! Теперь все может быть! Надежды нет! Что с того, что Темный Лорд освободит тебя теперь, когда ты потеряла всех своих близких?»

— Белла! Белла! — вдруг позвал ее кто-то. — Белла, проснись! Я пришла поговорить с тобой!

«Мне это кажется… я уже схожу с ума…» — подумала узница.

Но неизвестный голос становился все настойчивее и настойчивее, пока Беллатриса, наконец, не открыла глаза. Приглядевшись, она увидела за тюремными прутьями стройную невысокую фигуру.

— Как хорошо, что ты проснулась! — воскликнула та. — Иди сюда скорее. У меня мало времени!

Еще толком не оправившись от жутких сновидений, Белла поплелась к решетке, поскальзываясь на влажном полу.

Скупой луч света из небольшого окошка под потолком высвечивал очертания лица миссис Лестрейндж.

— Вэнни! — хрипло воскликнула Белла. — Это ты? Тебя, что, тоже заточили сюда?

— О, нет! Меня отпустили, но я пришла увидеться с тобой и с сыновьями. Мне сказали, что, если вас осудят, то свидания будут запрещены.

Она всхлипнула, приложив к губам носовой платок.

— Не смей плакать! — грубо осадила ее Беллатриса. — Я тут и так с ума схожу! Лучше скажи, как там остальные.

От воспоминания только что пережитого ночного кошмара у Беллатрисы мучительно защемило в груди. Она все еще не могла понять, было ли это наяву или в ее воображении.

— Да как они… — удрученно проговорила Ровена. — Как могут чувствовать себя люди, оказавшиеся здесь…

Но увидев перекосившееся от боли и ужаса лицо невестки, она поспешно добавила.

— Они держатся! Руди даже мне улыбнулся. Он всегда улыбается, ты же знаешь.

У Беллатрисы на глазах выступили слезы.

— Ну вот, я тебя расстроила! — воскликнула миссис Лестрейндж с отчаянием в голосе. — Прости! Прости! Мне не стоило приходить! Я не умею держать себя в руках!

— Стой! Стой! Только не уходи! — взмолилась Белла, хватая ее за рукав, хотя Ровена никуда не двигалась. — Скажи еще что-нибудь! Умоляю! Мне так нравится слышать твой голос!

— На следующей неделе будет суд, — вздохнула та. — Все ждут — не дождутся приговора для мучителей Долгопупсов.

— Нас будут судить всех вместе?! — радостно воскликнула Белла.

— Да, вас четверых.

— Значит, я смогу их увидеть! — выдохнула она.

— Сможешь, — сдавленно прошептала Ровена и, не в силах больше сдерживаться, разрыдалась.

— Миссис Лестрейндж, нам пора! — раздался грубый мужской голос откуда-то из глубины коридора. — Мы и так пробыли здесь дольше, чем положено.

Ровена всхлипнула.

— Обними меня, — попросила Белла, просовывая руки между прутьями.

Свекровь зашлась новым приступом плача и обхватила невестку руками, настолько крепко, насколько позволяла решетка.

Прикосновение к живому человеку придало узнице сил.

— Мы все скоро окажемся на свободе! Вот увидишь! — пообещала она.

Ровена улыбнулась сквозь слезы и, до последнего не отрывая от Беллатрисы взгляда, исчезла в глубине коридора.

Через некоторое время к Белле пожаловал еще один посетитель.

Нарцисса не могла скрыть своего отвращения к этому ужасному месту, и на протяжении всей встречи с ее лица не сходило брезгливое выражение.

— Я говорила с мракоборцем, который ведет твое дело. Зачем ты несла всю эту чушь на допросе? И Шафика зачем порезала? Мне пришлось заплатить ему кучу денег, чтобы он отказался от претензий, но смягчение приговора тебе все равно теперь не светит!

— Мне не нужно смягчение приговора! — сквозь зубы процедила Беллатриса.

— А что тебе нужно? Провести остаток своих дней здесь?

Нарцисса брезгливо огляделась.

Белла ожидала от сестры подобной реакции, поэтому ничего не ответила, лишь покачала головой.

— Как там родители? Мама обо мне спрашивала? — решила она сменить тему.

Нарцисса замялась.

— Лучше о себе сейчас подумай, — сухо изрекла она после паузы.

— Они, что, от меня отреклись?! — воскликнула Беллатриса со смесью ужаса и негодования.