Наследники Слизерина

— Ты что творишь, идиот! — зашипел на него Рудольфус. — На тот свет всегда успеешь!

— А как вы думаете,— вдруг подал голос немного оживший Рабастан, сидящий напротив, — нас могут приговорить… ну… сами знаете к чему?

Крауч заскулил. Супруги из последних сил удерживали его на месте.

— Прекрати! — рыкнул на брата Рудольфус. — Не могут!

— Почему?

— Не могут, и все тут! Еще раз об этом заикнешься, и я тебя побью!

Рабастан замолчал, но выражение тревоги с его лица никуда не делось.

Крауч вдруг разрыдался, уткнувшись Беллатрисе в плечо.

— Какой ужас… — проговорила она, потрясенно глядя на него.

— Барти, ну хватит раскисать! — увещевал его Рудольфус. — Ты же знаешь, что мы отсюда выйдем рано или поздно. Так направь все свои силы на то, чтобы сохранить рассудок!

— Вот именно! — подхватила Беллатриса. — Используй Окклюменцию, чтобы защититься от дементоров!

— Какая там Окклюменция! — отчаянно воскликнул он. — Их тут столько, что против них ничего не поможет! Я чувствую, как они высасывают из меня мозг днем и ночью. Вы понимаете, что мы для них еда?! Через год пребывания здесь мы станем как овощи, забудем, как нас зовут, мы будем как Долгопупсы! Только они в комфортных палатах, а мы в аду! А я ведь никого не пытал! Я скажу это суду! Может, меня оправдают!

— Барти, если ты стоял рядом и смотрел, это тоже считается, — холодно известил его Рудольфус.

Крауч упал лицом в свои колени и принялся всхлипывать.

Когда они прибыли в Министерство магии и спустились на нижний уровень, им пришлось остановиться у закрытой двери, поскольку внутрь их не пустили. Судя по доносящимся оттуда звуками, заседание уже началось.

Волшебник, который их сопровождал, тут же куда-то ретировался. По нему было видно, что если он пробудет в компании с дементорами еще немного, его стошнит, либо он упадет в обморок.

От нечего делать Беллатриса попыталась заглянуть в зал, о чем сразу пожалела, потому что дементор немедленно оттащил ее от двери, а каждое его прикосновение стоило немало потерянных сил.

Подземный коридор был узким и темным, что отнюдь не добавляло оптимизма. Белле ужасно хотелось куда-нибудь деться из этого ужасного места, куда угодно, лишь бы там не было дементоров. Она бы даже согласилась пробить головой стену, если бы это помогло.

С тоской и болью в сердце Пожирательница оглядела своих спутников. Все они были какими-то осунувшимися, растрепанными, заросшими щетиной. Даже у Рудольфуса куда-то подевалась его знаменитая осанка, которая еще совсем недавно вызывала зависть и восхищение. За две недели все точно постарели лет на десять.

«Как же тогда выгляжу я?» — в ужасе подумала она, вспомнив о своих непослушных волосах, которые после столь долгого пребывания во влажном помещении, должно быть, закудрявились самым непредсказуемым образом, и теперь напоминали шикарный стог соломы. Но узнать это наверняка было нельзя, потому что нигде не было не то, что зеркала, но даже какой-нибудь худо-бедно отражающей поверхности — сплошной камень.

— Скажи, я ужасно выгляжу, да? — со стоном поинтересовалась она, подойдя к Рудольфусу и взглянув на него исподлобья.

— Бывало и лучше, — усмехнулся он, и в глазах у него заблестели лукавые искорки, прямо как в былые времена.

Из всех четверых, он, кажется, был единственным, кто еще сохранил способность улыбаться, что не могло не радовать.

— Если бы нам предоставили последнее желание, я бы выбрала парикмахерскую, — не без иронии вздохнула Белла. — Не хочу попасть в газеты в таком виде. Если мы и правда останемся в тюрьме навсегда, нужно хорошо запомниться грядущим поколениям. Не каждый день очаровательных волшебниц судят за особо тяжкие преступления.

Рудольфус снова усмехнулся. Видимо, его развеселил тот факт, что она считает себя очаровательной волшебницей.

— В таком случае можешь не волноваться, в твоем нынешнем облике есть даже некий мистический антураж. Мамашам будет, чем пугать детишек перед сном, — обнадежил он.

В этот самый момент дверь слегка приоткрылась, и оттуда высунулась голова незнакомого молодого человека. По всей видимости, он не собирался выходить, а лишь проверял, всё ли в порядке и все ли на месте.

Лицо парнишки почему-то показалось Беллатрисе незлобным и располагающим, совсем не таким, какие обычно бывают у министерских сотрудников, а тем более у мракоборцев. Видимо, он поступил на работу недавно. Так или иначе, Белла решила с ним заговорить.

— Постойте! — подбежала она к нему, пока тот не успел всунуть голову обратно за дверь. — Могу я Вас кое о чем спросить?

— Спросите, — засмущался он и едва не опустил взгляд.

— Не знаете, скоро ли нас позовут?

— Д-думаю скоро, — сбивчиво отозвался он. — Н-но я могу, уточнить, если хотите.

Такая вежливость Беллатрису поразила.

«Должно быть, не так уж я плохо выгляжу», — отметила она про себя.

— Буду очень признательна, — продолжала волшебница, поддерживая тон беседы, и даже улыбнулась.

Парень тут же исчез, и совсем скоро появился вновь.

— Недолго осталось. Уже заканчивают рассматривать ваше дело. Скоро вас позовут для оглашения приговора.

— А кто будет нас судить? — вдруг подскочил Барти.

— Дела Пожирателей смерти ведет мистер Крауч лично.

— Отец? — воскликнул он потрясенно. — Вы слышали?! — кинулся он сообщить друзьям эту ошеломительную новость. — Нас будет судить мой отец! Может, он нас оправдает?

— Я бы не стал сильно на это рассчитывать, Барти… — донесся голос Рудольфуса в ответ.

Беллатриса, тем временем, судорожно придумывала, о чем бы еще можно спросить у волшебника. Она так давно не видела человека с безмятежным выражением лица, что ей не хотелось его отпускать. Она, точно дементор, хотела напитаться от него положительными эмоциями.

— Спасибо, Вы очень добры, — поблагодарила Белла, сама не зная, откуда в ней вдруг взыграло аристократическое воспитание. — Могу я попросить еще об одной услуге? Для Вас это совсем пустяк.

— Конечно, — любезно отозвался он, тоже слегка обалдевший от того, что матерая преступница разговаривает с ним, как дебютантка на балу.

— Не дадите ли Вы мне немного воды? Очень хочется пить.

— Разумеется! — с радостью отозвался он и, взмахнув палочкой, наколдовал стакан с водой.

Беллатриса сделала всего один глоток, а остальную часть использовала для того, чтобы умыться и намочить волосы. В мокром виде ее лохматые кудри всегда приобретали аккуратный вид и выглядели не хуже, чем при укладке.

— Огромное спасибо! — искренне поблагодарила она, немного взбодрившись.

— Знаете что, — в конец оттаял молодой волшебник, — возьмите вот это.