Настоящая фантастика – 2015 (сборник)
Шрифт:
Гай схватил Юлию, порывавшуюся схватиться с кем-либо еще, за руку и потащил по коридору. Терапевт не отставал от них.
– Куда вы!..
– К лифтам!
– Гай, не будьте идиотом, бежим на лестницу! Черт!
Выход преграждала куча-мала. В центре ее воевал Бифий, сейчас вовсе не походивший на вялого толстяка. На него наседало человек семь мужчин и женщин, он без особого труда отталкивал нападавших. Увидев Гая, он что-то прорычал, раскинул руки в стороны и оттащил толпу шага на два в сторону.
– Бифий! – прошептал Гай.
– Быстрее, – Октавий толкнул его в спину, – он не сможет держать
Им удалось выбраться из здания.
– У меня там машина! – бормотал Октавий. – Только куда нам ехать?
– В Убежище?
– Боюсь, что оно законсервировалось без меня.
– А как же большая красная кнопка?
– Там еще датчики. Когда мир сходит с ума, Убежище – хлоп. И здравствуй, Прилив.
– Поехали ко мне домой. Это совсем рядом. Закроем жалюзи. И нам сам черт не брат.
– Запирайте, Гай, запирайте быстро жалюзи! Толпа идет в поселок!
– Милый!
– Юлия, подожди! Октавий, подержите ее! Держите, а не бейте! Чем вы ее?
– Сковородкой. Я бы с ней не справился. Заперли? Давайте я займусь вашим ухом. Есть аптечка?
– В ванной.
Терапевт заклеил ухо пластырем, смазал какой-то белой гадостью царапины Гая.
– Объясните мне наконец, что здесь происходит!
– А это, дорогой Гай, и есть Прилив.
– Какой Прилив? Тиран только слегка раскашлялся! Наводнения и в помине нет!
– Да с чего вы взяли, что Прилив – это наводнение?
– Это все знают. Вулкан, землетрясение, поток лавы с одной стороны и страшная волна с другой смывают хрупкие человеческие селения! И потом, я же фильм видел!
– Фильм. Как дети малые. Все гораздо печальнее и страшнее, чем какое-то наводнение. Вот уж с чем бы мы справились в космическую эру!
– И что же такое Прилив?
– Мы с вами, дорогой Гай, мутанты. Тиран выбрасывает в воздух какую-то гадость. Химики знают, какую именно, но я – психиатр. В небольших количествах мы ее почти не замечаем. Но она в нас копится, копится. А раз лет в сто вулкан начинает буянить. Не сильно, как сейчас. Гадости становится больше, и люди сходят с ума. Мой дед, один из немногих, кто пережил прошлый Прилив. Он был известным психотерапевтом, он и придумал подавлять агрессию с помощью внутренних блоков и запретов. Мы с отцом довели его проект до логического совершенства. Какой чудный мир мы создали! Ни полиции, ни денег! Одна внутренняя дисциплина!
– Свет клином не сошелся на этом острове! Почему бы нам попросту не улететь подальше от вулкана?
– Какой вы, Гай, умный! И как мы сами не догадались!
– Что, что?
– Единственное пригодное для человека место на всей планете под боком у Тирана. Бежать некуда. И ведь мы почти справились с обострением! А тут вы со своим «карадиозисом». Ну скажите, Гай, зачем вы это сделали?
– Вы всерьез считаете, что эти вялые зомби пережили бы Прилив? Они же абсолютно беспомощны!
– Гай, вы идиот! Вы испортили дело трех поколений, вы погубили всю колонию! Вы…
– Октавий, у вас глаза краснеют. Вы сходите с ума, старый дурак!
– На себя посмотрите! Так. Мы, в конце концов, приличные люди. С хорошим, кстати, воспитанием. И судя по тому, что мы так долго держались, у нас иммунитет. Надо отвлечься.
У вас есть еда?– Хотите черствый пирог с брокколи?
– Ох!
Что-то ударилось в жалюзи. В углу завозилась, приходя в себя, Юлия.
– Да, – пробормотал Гай, – ночь будет долгой.
Но его уже никто не слушал.
Николай Немытов
Властелин ямы
Развевающиеся на ветру лохмотья едва прикрывали спину оборванца. Пустырник содрогнулся от омерзения: разве можно доводить до такого состояния собственную одежду?
– Пять тысяч семьсот тридцать два, – пробормотал оборванец, сидя спиной к Пустырнику. Тут же продолжил:
– Пять тысяч семьсот тридцать три, пять тысяч семьсот тридцать четыре…
Чокнутый. Не зомби – простой умалишённый. Неудивительно сойти с ума, сидя на таком солнце. Но необходимо спросить о дороге. У Пустырника давно возникло чувство кружения на месте. Возможно, оно ложное: на протяжении всего пути пейзаж не менялся – пыльная степь с перекати-поле. Недолго и заплутать.
– Извините! – окликнул оборванца Пустырник. – Не подскажете дорогу к Оракулу?
– Пять тысяч пятьсот со-о-о-рок… – нараспев ответил тот, а показалось: «Ну, дружок, это просто!»
Однако Пустырник не уловил интонаций голоса незнакомца. К тому времени он уже почти спёкся под лучами белого шара солнца. Пустырник обошёл оборванца, чтобы видеть его лицо.
– Мне бы дорогу узнать…
Тот выглядел вполне прилично: правая половина лица покрыта кожей, пусть сморщенной, со следами когтей, но кожей. Даже нос на месте. И глаза целые.
– Мне бы дорогу… К Оракулу…
Оборванец смотрел на Пустырника удивлённо.
– Пять тысяч пятьсот сорок, – как сказал: «Ты что, тупица? Одно и то же повторяешь».
– Да. Понятно.
– Это Счётчик, – раздалось со спины. – От него другого не добьёшься.
Пустырник вжал голову в плечи, отскочил в сторону, привычно вытаскивая из самодельной кобуры резак. Оружие давно пустое, но кто об этом знает? Зомбям, которые встречались на пути, невдомёк. Они одного вида резака пугаются, а нормальный человек задумается, глядишь, пройдёт мимо, нападать не станет на вооружённого.
Этот не испугался.
– Спокойно, сударь. Спокойно, – остановил Пустырника незнакомец, показывая пустые руки. – Я не причиню вам вреда. – Он отряхнул брезентовый плащ, поправил широкополую шляпу с рваной дырой на макушке и гордо приосанился. – Я – Длань Закона, человек Оракула.
За время путешествия Пустырник повидал субъектов и более респектабельных, чем Длань Закона. Доверия к первым встречным он не испытывал. Однако ему не хотелось верить, что в конце пути ждёт гибель. Ну, минимум сдерут кожу.
– Я представился, – напомнил Длань, ожидая ответа.
– Меня зовут Пустырник, – ответил странник, опуская резак. Совсем убрать оружие он не спешил.
– Пустырник, – повторил Длань Закона, шевеля губами, словно пробуя имя на вкус. – Очень приятно, сударь.
Он поднял с земли конец верёвки, дёрнул. Из-за большого камня у подножия холма появился зомби. Второй конец верёвки плотно стягивал руки живого мертвяка, лишённые плоти, и тянулся дальше. Вскоре цепочка из семерых зомбей приблизилась к хозяину.