Научи меня

Как оказалось, Мишка договорился обо всем - буквально. Их радушно встретили, поприветствовали, проводили в палату, все показали-рассказали, предупредительно поинтересовались о предпочтениях и пожеланиях. Катя даже растерялась, и переводила боязливый взгляд с Мишки на улыбающегося в тридцать два зуба доктора. И обратно.

Как-то довелось ей с Кириллом неделю пролежать в обычной больнице. Земля и небо по сравнению с этой. И таких приветливых врачей там не было.

– Нет, нам ничего не нужно, - поспешно заверила Катя и подавила желание за Мишку спрятаться. Такое внимание и обхождение ее напрягало.

– Если что, я скажу.

Врач кивнул, еще раз попросил при малейшем дискомфорте обращаться к нему и наконец-то удалился.

– Кошмар какой, - жаловалась она потом Подольскому.
– Этот Геннадий Семенович за нами по пятам ходит. И в затылок мне дышит. Вот как это называется?!

– Это называется сервис.

– Сервис...У меня нервы скоро не выдержат, Миш. Я уже боюсь ночью глаза открыть и его над собой увидеть. Улыбающегося.

Мишка, откинув голову, засмеялся.

– Что ты ржешь?
– разобиделась она и с силой хлопнула крышкой ноутбука.
– У меня нервы уже ни к черту с этим Геннадием стали.

– Зато он хороший врач.

Весомый аргумент, с которым Катя не могла не согласиться. Но это не значит, что врач ее не нервирует.

– И только то, что он хороший врач, его спасает.

Подольский хмыкнул и поерзал на кровати.

– Кирюха где?

– В соседней игровой. Позвать его?

– Не зови. Нам надо поговорить.

С детства у Кати выработалась к этой фразе стойкая неприязнь. Ничего хорошего после нее обычно не следовало. На каком-то ментальном, подсознательном уровне это высказывание соседствовало с "ты только не волнуйся", "ничего страшного не случилось" и "давай останемся друзьями", Все три фразы для нее имели исключительно негативную окраску, но Мишкины слова, да еще произнесенные таким тоном, окончательно разрушили благостный настрой.

Что же случилось? У них все было хорошо вроде, все замечательно. Миша каждый день к ним приезжал, проведывал, зная, как Катя любит сладкое, тайком ее баловал, и хотя она ворчала и отнекивалась, он продолжал ее соблазнять различными вкусностями.

– Ну тут же кормят, Миш, - пыталась отшутиться и избежать очередного кремового и посыпанного пудрой соблазна.
– И даже очень хорошо.

– Я знаю. Но ты же их любишь. Учти, назад не повезу.

Она вздыхала жалостливо, делала печальные глаза, но сопротивляться тому, что и так хочешь, очень и очень трудно. А Подольский о ее слабостях знал и ими умело пользовался. Манипулятор.

Зачем она о пончиках вспомнила? Да ни зачем, собственно, на ум просто пришли. В голове такой кавардак был, а внутри все сжималось в ожидании чего-то нехорошего.

Катя на кровати помялась, ноги под себя поджала и, скрестив руки на груди, постаралась невозмутимо отреагировать.

– О чем?

Мишка за мочку себя дернул, затылок почесал и опасливо на нее глаза вскинул.

– Я...черт, Кать!

От громкого, неожиданного окрика она дернулась. Больно нижнюю губу прикусила, отвернулась, рассматривая светлые обои и абстрактную картину в синей раме. Ожидание чаще всего хуже самого произошедшего. Катя это как никогда остро ощущала.

Мишка рывком поднялся и начал мерить шагами светлую палату. На нее не смотрел, думал о чем-то своем, а если и косился на Катю, то тут же испуганно, как будто мог быть пойман, отворачивался и досадливо вздыхал. О чем бы он ни хотел поговорить, хорошим это вряд ли можно назвать.

Наконец, бегать мужчина перестал. Сел на край кровати, заставив Катерину немного испуганно отодвинуться, и криво улыбнулся.

– Прости. Нервничаю.

– Я уже поняла, - она исподлобья на него посмотрела и поближе подтянула колени к груди. Жалко, что кровать у нее односпальная.
– Да хватит тебе. Говори как есть.

– Кать, я тут с одним врачом разговаривал...

– Что-то с Кириллом?
– испуганно прижала руку к груди Катя и затаила дыхание.

Мишка замахал на нее руками.

– Нет. Не перебивай.

Она послушно замолчала, но мысленно искала причину, зачем, если не из-за Кири, Мишка к врачу ходил? Что-то со здоровьем у него? Придирчивым взглядом его окинула. Да нет, внешне Мишка не изменился совсем, даже поправился чуток.

– В общем, я говорил с одним врачом. Мне его порекомендовали, сказали, хороший специалист.

– Что за специалист?

Почему-то Подольскому было трудно с ней разговаривать. О чем бы то ни было.

– Миш!
– настойчиво окликнула его Катерина и протянула руку, коснувшись плеча.
– Что все-таки случилось?

– Ничего не случилось.

– Тогда зачем врач?

– Кать, а ты про Эку слышала?

Катя замерла, неосознанно сжав пальцами тонкую ткань его рубашки. Почти ногтями впилась в кожу, а даже если и впилась, то Миша вряд ли это заметил.

– Эко, - глубоко вздохнув, так что голова закружилась, поправила она.

– Да. Слышала?

– Ну так. Тебе-то зачем?

– А почему раньше не попробовала?

– Ты себе как это представляешь?
– вспылила Катя.

Как у него просто. Захотела - попробовала, не захотела - не стала. Это не на горке покататься. От его наплевательского отношения и даже пренебрежения Катерина вспыхнула, как сухая ветка на солнце, руку от теплой кожи отдернула и нахохлилась. Разговаривать стало противно и неприятно.

Подольский непонимающе моргнул.

– Я просто спросил. Почему ты кричишь?

– Я не кричу, - упрямо качнув головой, заспорила девушка.

– Что я такого сказал? Я пытаюсь понять...

– Что ты понять хочешь? Ты думаешь, это так просто? Как в магазин сходить?!

Его спокойствие и невозмутимость, всегда Кате нравившиеся, сейчас нехило раздражали. Какое он право имеет о таких вещах говорить вот так, как будто они ничего не знают.