Наваждение. Обмануть дракона

Более-менее реалистичное объяснение у меня было только одно: Бертик и его трепетный Оливерушка решили поиграться своим телепортом и по какой-то причине объект попал в мой приемник. Странный, конечно, выбор подопытного! Могли бы с мышек начать. Специальных таких, беленьких лабораторных. Или Гуллюшку перебросить, крысика моего хитроморденького. Наверное этот дроушка настолько предан общему делу, что предложил себя в качестве образца для экспериментов. Какой мужчина, право слово!

Пока в моей голове носились все эти мысли, сталкиваясь одна с другой, как испуганные тараканчики, мой внезапный гость лежал без движения. Да он сознание потерял, кажется! А ведь при стабильной телепортации здоровью не должен быть нанесен даже минимальный вред. Может, я какой-нибудь винтик не там закрутила? Поэтому модуль сработал не так хорошо, как мог бы.

Надо бы привести его в чувство! Я обвела свой бункер взглядом, в поисках воды. Забавно, но у меня ее не так просто обнаружить. К противоположной модулю стенке прислонен длинный узкий стол, заполненный ящиками с картофельной рассадой. Ботва уже была нужной пышности и веселого зеленого цвета. Естественное освещение заменяла ультрафиолетовая лампа. А для полива я использовала жидкое удобрение. Лейка с ним стояла тут же, под столом. Увы, этим ядреным составом лучше не пытаться оживлять симпатичных мужчин. Мало ли, какой эффект будет. Бедняжечка еще не пойми как телепортацию перенес.

Чаи я в бункере гонять не имею привычки, у меня и самовара-то нету. Единственная мокрая субстанция, которую можно использовать для реанимации, пожалуй та, что сейчас ждет своей минуты в моем холодильнике. Что ж, для такого красавчика даже любимого напитка не жаль. Достав заветную бутылочку, я чуть помедлила, прикидывая, как именно с ее помощью привести симпатяшку в чувство. Ко лбу приложить или брызнуть? Второй вариант мне показался более действенным. Я привычным движением вытащила пробку, смочила платок игристым и приложила его ко лбу дроу, провела по щекам. Подействовало! Лапуля захлопал глазками. И пробормотал:

— Пить! Пить!

Я поднесла к его губам горлышко, дала глотнуть. Дроу жадно припал к живительной влаге, чем еще больше мне понравился. Но потом скривился и закашлялся.

— Что это? — просипел он чуть ли не с ужасом. Неужели правильный такой? Фи, как неинтересно!

— “Клекот грифона” урожая пятидесятого! — сказала я слегка оскорбленно.

— А простой воды у вас нет? — он смотрел на меня в упор, отчего даже в носу защекотало слегка, ихихих.

— Вот чего не держу в своем хозяйстве, уж извините!

Дроу вздохнул. Ну, вот, только принесло мне мужика в бункер, он уже сразу и разочароваться успел. Несправедливость какая. Надо срочно его чем-то отвлечь.

— А вы пиццу любите? — поинтересовалась я самым важным, что пришло мне в голову на данный момент.

— Люблю. Только с морепродуктами.

С этими восхитительными словами дроу наконец прекратил бестолково валяться и смог сесть нормально.

— Как удачно! Как раз такую я и заказала, будто вас ждала, ихихих! Ну вы хоть расскажите, откуда вас сюда занесло?

Он посмотрел на меня как-то очень уж внимательно, открыл рот, чтобы что-то ответить, а потом будто передумал. И лишь со второй попытки смог выразить свою мысль:

— А я… я не помню, как сюда попал. И кто я такой вообще.

Оливия

Ситуация в лаборатории накалялась с каждым днем. Мы с Альбертом словно оказались на поезде, несущемся с обрыва вниз. Что произойдет быстрее? Я найду нужные документы и сбегу? Мы завершим работу над телепортом и профессору больше не нужен будет ассистент? А может быть я выдам свои чувства и буду с позором изгнана из лаборатории?

К счастью, с поиском документов в последнии дни все складывалось удачно. Неожиданно я поняла, что наш Пончик любит погрызть бумаги, связанные с медицинской тематикой. Может, пахло от них чем-то вкусным.

Вот и в то злосчастное утро вместо того, чтобы убедиться в работоспособности принимающего модуля телепорта, я внимательно смотрела за рыжим пушистиком, который грыз что-то похожее на медицинскую карту. Поэтому и не провела дополнительную проверку, что обернулось для нас в итоге роковой ошибкой.

Министр Ралвей, конечно, мужчина темпераментный и неудержимый, как локомотив. Мы даже глазом моргнуть не успели, как он оказался в передающем модуле телепорта и… исчез. Это было логично, ведь телепорт работал на передачу. Но вот то, что Грос Ралвей не появился в принимающей капсуле поразило нас как удар молнии. Кажется, даже Пончик был в шоке.

На профессора была страшно смотреть. Несмотря на то, что мы видели на экране, что нашего случайного подопытного нет в “приемнике”, Альберт побежал в соседнюю комнату, чтоб лично в этом убедиться. Даже руками прощупал дно и стенки капсулы. Вернулся он совершенно осунувшимся, с всклокоченными волосами и ничего не выражающим взглядом.

Я хотела было предложить посмотреть логи операций, записанных в передающем модуле, но состояние профессора внушало мне все большее беспокойство. Он просто сел на пол у телепорта, обнял руками колени и уткнулся лицом в сплетенные руки. Что-то неразборчиво говорил. В какой-то момент мне показалось, что его плечи дрогнули.

— Профессор, — тихо сказала я, опускаясь рядом с ним на пол, — давайте посмотрим историю операций, у нас же все записывается. Найдем ошибку…

— Это не просто ошибка, — ответил Альберт, — это крах моей карьеры как ученого. Мало того, что я погубил своего единственного друга, так еще и совершил непростительную ошибку, начав тестирование на разумных существах до проведения трех стандартных задокументированных экспериментов над лабораторными животными.

Тут я вспомнила все те заметки в газетах и обрывки слухов, которые узнала о том медицинском исследовании, которое меня так интересовало. Там ведь тоже был скандал по поводу использования непроверенной методики лечения сразу на больных детях. Альберт был уверен в успехе, а родители не хотели ждать положенных трех лет, потому что многие дети могли не дожить до окончания исследования.

Судя по всему именно в этом эксперименте участвовал сын Клер, владелицы кондитерской. Кстати, я как-то видела этого паренька. Он был бодр и весел, хоть и немного худощав несмотря на то, что у его матери в кондитерской были самые вкусные эклеры во всей столице!

Это объясняло, почему профессор впал в такое отчаяние. Второй провал накануне великого открытия! За несоблюдение этики экспериментов и наплевательское отношение к технике безопасности его могут вообще изгнать из научного сообщества и лишить лицензии. Это убьет Альберта! Без науки он не проживет и дня. В мозгу что-то щелкнуло, и решение пришло само собой.

— Профессор, — тихонько сказала я и тронула его за плечо, — нам надо составить акт о неудавшемся эксперименте. Чтобы не было судебного разбирательства. Давайте впишем мое имя в бланк, и всю ответственность за проваленный эксперимент возьму на себя я — самонадеянный студент-недоучка.