Навола
Шрифт:
— Ты видел, куда пошла Челия? — спросил я Полоноса.
Он поднял брови:
— Сказала, что идет за покупками. За тем шоколадом Этруаля. Ее сопровождала служанка Серафина.
— Когда она ушла?
— Быть может, полсвечи, полклепсидры назад.
— Отлично.
Я направился к улицам, где продавали модные товары и где торговал Этруаль.
Вскоре нас окружили конфеты, шоколад, цветы и любовные побрякушки — и мы увидели, как Челия покидает лавку Этруаля, а за ней следует Серафина.
Я уже собирался окликнуть Челию, но тут она вручила все свои покупки Серафине — просто впихнула
Как это понимать?
Челия шла быстро и целеустремленно, пробиралась по узким переулкам, проскальзывала между дамами и кавалерами, между торговцами и служанками. Один раз оглянулась, но по счастливому стечению обстоятельств я это предвидел и успел затащить Полоноса за огромный куст красных ромашек.
Мгновение Челия обшаривала глазами улицу, и у меня возникло странное чувство, будто мы все-таки замечены, но затем, взмахнув зеленым подолом, она свернула в очередной переулок. Немного выждав, я последовал за ней. Этот переулок был почти пуст, и нам пришлось отстать сильнее, чем мне того хотелось, и, лишь когда Челия скрылась за очередным углом, я метнулся вдогонку, надеясь увидеть ее прежде, чем свернет опять.
Не сомневаюсь, что мы представляли собой абсурдное зрелище — я, Ленивка и Полонос. Ленивка наслаждалась игрой, забегая вперед, словно выслеживала кролика; Полонос никуда не спешил, ворча, что слишком жарко для детских забав; и между ними я, пытавшийся казаться лидером, которого не уважали ни Полонос, ни Ленивка.
Собака промчалась вперед, высунув язык, потом вернулась, потом снова понеслась вперед, и я не сомневался, что она вылетит к Челии и выдаст нас. Полонос тоскливо изучал прохладные таверны с подносами сыра из Парди, бочками вина, хрустящим хлебом и летними соленьями: спаржей, луком и стручковой фасолью.
Ленивка снова вырвалась вперед. Я едва сдержался, чтобы не окликнуть ее и тем самым не закончить игру, но в последний момент, словно поняв мое желание, она остановилась у поворота, нетерпеливо дожидаясь нас.
— Велочити!38 — призвал я Полоноса. — Велочити! Мы ее потеряем.
— Велочими39, велочими, — пробормотал Полонос. — Я думал, мы идем выпить.
— Скоро выпьем, но сперва я хочу выяснить, куда направляется Челия.
— Вам не приходило в голову, что, быть может, стоит оставить сиалине ее секреты? — спросил Полонос, утирая пот со лба, когда мы заглянули за очередной угол.
— Что ты об этом знаешь?
— Я знаю, что женщина, которая не хочет, чтобы за ней шли, не хочет, чтобы за ней шли. — Он поскреб щетину. — А еще знаю: когда мужчина следит за женщиной, результат может ему не понравиться.
— Я не мужчина, я ее брат!
Полонос фыркнул. Я одарил его мрачным взглядом.
— Ты понял, что я имею в виду.
Мы добрались до изгиба аллеи как раз вовремя, чтобы заметить Челию, которая снова свернула. Это было странно, потому что она направлялась не в квартал, славившийся цветами и безделушками, и не к художественным мастерским, и не к магазинам портных и модниц. Это был Шерстяной квартал, где велась торговля. Именно здесь давным-давно работали станки торговцев тканью. Оборот рос, и станки переместились в более крупные магазины, со складами ближе к реке, а
освободившееся место заняли торговцы льном, шелком и обработанной шерстью. Здесь под стрекот ткацких станков родился мой прадед — и здесь он построил нашу торговую империю.Сегодня оживленная улица шумела голосами. Она была заставлена длинными столами и скамьями, за которыми велись переговоры. Скривери писали контракты. Нотари принимали залоги и ставили печати. Торговцы уводили клиентов друг у друга, сбивали цену, а потом выступали в качестве свидетелей покупки, против которой яростно сражались всего несколько мгновений назад. Между столами сновали буфетчики и служанки, разнося чай и сыры, традиционные для переговоров за доской, и вино, когда договоренность была достигнута.
Я хорошо знал это место. Мерио много раз приводил меня сюда, чтобы я понял корни своей семьи. Здесь мы начинали, в этих тесных кварталах жили поколения нашего семейства, прежде чем Дейамо вознес нас ввысь.
«Никогда об этом не забывайте, — сказал Мерио однажды, когда мы сидели, потягивая сладкий чай, поедая горький сыр и встречая купца за купцом. — Листья великого дуба Банка Регулаи покрыты золотом королей и принцев, однако сюда уходят наши корни, и потому мы держимся, когда великие бури сотрясают королевства».
Здесь мы выдавали аккредитивы, здесь наши нумерари заключали договоры на отправку наличных в далекие города вроде Вустхольта и Биса, и на ту сторону Лазури, в сияющий город Ваз, и даже в далекий Ксим. Отсюда торговец мог послать тюки шерсти или мешки чая на другой край света, а на той стороне, сбыв товар, зарегистрировать продажу в местной ветви Банка Регулаи и вернуться домой с печатью ветви нашего банка на кусочке пергамента, чтобы получить плату в Наволе, без необходимости везти золото самому. Здесь он мог застраховать перевозку, защитив себя от морских бурь и разбойников, а иногда и от изменения цены своего драгоценного груза.
Мы протискивались между заполненными столами, пытаясь не упустить из вида Челию. Повсюду вокруг шла торговля, заключались сделки. Литиджи лихорадочно составляли документы. Дамы легкого поведения, разбирающиеся в контрактах не хуже мужчин, которых ублажали, потягивали чай, внимательно следя блестящими глазами, готовые помочь торговцу отпраздновать удачную сделку. Холодные вина из глубоких подвалов выносили на свет и откупоривали. Друзья и враги общались друг с другом. Это было бьющееся сердце наволанского банка мерканта, но Челии нечего было тут делать. Едва ли она могла навещать здесь друга.
А кроме того, она слишком таилась.
Внезапно Челия свернула к таверне, нырнула в низкий дверной проем. Мы кинулись за ней и заглянули в открытые окна, попытались разглядеть что-то в полумраке, не выдав себя. Безуспешно.
— Я иду внутрь.
Полонос пожал плечами, словно говоря: «Сам знаешь, что случилось с мальчиком, который подглядывал в замочную скважину», — однако не стал меня останавливать, и я шагнул через порог. Таверна была маленькой, все столики заняты писцами и законниками, вооруженными перьями, чернильницами и печатями. Однако Челии здесь не было — она не заключала сделку и не забирала контракт. Пригнувшись, я прошел через низкую дверь во вторую комнату, но там ее тоже не оказалось.