Навстречу солнечному ветру

Дилан первой все заканчивает. Она опускает голову, уткнувшись лбом мне в грудь, и мы долго молчим. Ее руки обвиваю мою шею. Я глажу ее по спине, затылку, плечам и пытаюсь понять, как такое могло произойти. Мы снова целовались… после всего? Но этот запретный поцелуй был самым лучшим из всех запретных. Я перебираю волосы Дилан и дышу, как будто только что пробежал марафон. По моим венам разливается жар. Мой член набух и сходит с ума, упираясь в промежность Дилан.

Я больше не ощущаю вину или злость, лишь одно желание снова коснуться губ Дилан, а потом послать все к чёрту, утащить ее наверх и трахать до тех пор, пока она не будет стонать мое имя. И будь я проклят, если хотел в своей жизни кого-то больше, чем эту девушку.

Наклонив голову, я вдыхаю запах ее волос. Они по-прежнему пахнут нашим летом.

Что же ты делаешь, глупая?

Дилан тоже тяжело дышит и сидит на моих коленях такая маленькая и растерянная, что я уже мысленно рисую все, чем хотел бы с ней сейчас заняться. От ее молчаливой покорности сердце стучит молотком, в штанах кипит адское пламя, а в душе растет уверенность, что Дилан мне точно не откажет, предложи я подняться.

Черт. С этим надо что-то решать, пока я совсем не спятил и не взял ее прямо здесь. Но разве она достойна одноразового секса? И разве мне этого будет достаточно? Потом будет только хуже. Нет смысла заставлять нас обоих заново выворачивать сердца наизнанку. И, к счастью, я больше не думаю тем местом, которое таскаю между ног.

Я отстраняюсь и приподнимаю пальцами аккуратный подбородок девушки, опускаю взгляд на ее губы. Приходит новое осознание.

В кого она превратилась? Весь вечер тусуется с другим, проводит с ним ночь, а теперь целует меня так, будто я любовь всей ее жизни.

– Неужели твой парень настолько плох, что ты набросилась на меня, как голодная пума? – язвительно замечаю, облизывая губы.

Она вскидывает голову, а я заставляю себя смотреть на девушку с превосходством, расслабляя руки, которыми обнимаю ее. Глаза Дилан вспыхивают яростью. Она тут же подается назад, соскакивает с меня и вжимается в спинку кресла.

– Я набросилась?! – возражает Дилан. – Но ты же сам!

– Что я сам? – растягивая губы в самодовольной усмешке. – Для поцелуя нужны двое. Может, расскажешь теперь, зачем ты искала встречи со мной?

– Да иди ты к черту! – хлестко бросает она.

На мгновение я прикрываю глаза и делаю глубокий тяжелый вдох.

Вот я урод. Снова обидел ту, за которую готов сдохнуть.

Грудная клетка Дилан поднимает и опускается, как лодка во время качки. Ее потрясающие синие глаза смотрят на меня с яростью, а щеки сильнее розовеют. Не могу отвести взгляда от ее влажных припухших после поцелуев губ.

Господи. И как вернуть ушедшую гребаную минуту?

Звон дверного колокольчика приносит с собой холодный воздух и возвращает к реальности.

– Дилан? – голос Майкла заставляет меня замереть. – Что ты тут делаешь в такую рань? – кажется, он сам не верит своим глазам, переводя взгляд с племянницы на меня.

Повисает неловкая пауза.

– Майкл, – еле слышно говорит Дилан, нервным жестом перебрасывая волосы на плечо. – Я… Я уже ухожу. И спасибо за праздник. Все было здорово.

Она встает, одергивает толстовку и на долю секунды прикладывает ладони к пылающим от стыда щекам. И, даже не удостоив меня взгляда, скрывается за дверью.

Я встаю со столика и устраиваюсь в кресле, где сидела Дилан. В отличие от нее, мне некуда бежать.

Чувствую себя ребенком, которого застали во время шалостей. Только это не шалости. Я снова облажался, я не сдержал свое слово.

Тем временем Майкл не спеша снимает куртку, вешает на вешалку в виде оленьих рогов, роется в карманах и кладет на стойку администратора автомобильный брелок и телефон. В его руке также замечаю маленький флакон для лекарств из темного стекла. Вытряхнув из него капсулу, он подходит к кулеру, наливает воду в стаканчик и отправляет капсулу в рот. Под светом ламп его смуглая кожа выглядит немного серой. Да, и в целом вид у Майкла какой-то болезненный. Если он недомогает, то зачем приперся в такую рань?

– Опять хреново выглядишь, – замечаю я.

– Проблемы с пищеварением, – небрежным тоном отвечает Майкл, усаживаясь в кресло за стойкой.

Опустив глаза, я склоняю голову набок. Он сидит наискосок от меня.

– То, что ты видел, это… Мы просто разговаривали.

Я морщусь, соображая, что несу полную чушь.

Минуту назад Дилан выскочила отсюда с красным лицом и растрепанными волосами. Майкл не идиот и точно понял, что между нами происходило.

– Разве я что-то сказал? – его голос звучит невозмутимо, но изогнутая бровь выдает некоторое удивление.

– Нет. Но я обещал тебе держаться от нее подальше.

– А я не просил тебя давать мне никаких обещаний, – чеканит каждое слово Майкл. – Можешь забрать их, никто не в праве решать за тебя, с кем быть.

Я хмурюсь.

– К чему ты это говоришь?

Майкл допивает воду.

– Ваша история с Дилан не окончена. Хочешь ты этого или нет. Вы повзрослели, как и ваши чувства. Вам нужно разобраться с этим, – говорит он.

Меня охватывает раздражение.

– Да какие чувства?! У нее есть парень! – напоминаю ему. – А твой брат меня готов превратить в приманку для рыбы всякий раз, когда я оказываюсь в одной комнате с ней.

Майкл чему-то улыбается.

– Я видел вас сейчас и все это время. Между вами природное электричество. Подумаешь, парень. Очевидно, что он – не тот, кого следует брать в расчет. А что до Шона… – он кивает, соглашаясь со мной. – Здесь сложнее. Но рано или поздно и до него дойдет, что Дилан уже не ребенок. Хотя проблема-то не в них. Верно? Плыть по течению или против. Выбор за тобой, – Майкл останавливает на мне вопросительный взгляд.

И теперь я окончательно сбит с толку.

– Почему ты не сказал мне этого два года назад?

Майкл пожимает плечами.

– Не знаю. Вы оба были такими юными. Я растерялся, да и вся эта неразбериха с Шоном, а, потом, ведь ты сам решил спустить все на тормоза. Я не стал вмешиваться и, честно признаюсь, думал, что так оно будет лучше. Но я ошибся.

– В чем ошибся?! Ей нельзя быть со мной! Никому нельзя! И ты знаешь, почему.

Майкл хмурится и качает головой.

– Я уже не раз говорил тебе, что ты слишком строг к себе. Несправедливо строг! Позволь людям судить о тебе по твоим поступкам, а не по твоему происхождению. Мы сейчас не в Средневековье.

– Я не хочу больше никого разочаровывать. Если Александра узнает о том, что было…

Он фыркает, вытаращив глаза.

– Ну и что было? Ты полюбил девушку? С каких пор это преступление?! – парирует Майкл.

– Я же все испортил! – трясу головой. – Твой брат несколько месяцев с тобой не говорил!

– Это проблемы Шона. Это его буря, – спокойно говорит Майкл, кивая в сторону окна, за которым ветер гнет деревья. – Но ни одна буря не длится бесконечно, сынок.