Навязанная Королю, или отбор на выживание

В десятке шагов от Даниэля и Лилиан, юная Айлин смогла дозваться до Ралана, который, как оказалось, попал в иллюзию высоко подвешенного моста. Айлин помогла ему закрыть глаза, выровнять дыхание и представить, как он тихо, шаг за шагом, идет над пропастью. Королевский рыцарь приходил в себя.

А вот следующая сцена была скорее забавной. Арвин исполнял бессвязную песенку для Зарии, и девушка по одному звуку, слогу и слову повторила за ним. Мужчина ужасно фальшивил, но именно это, казалось, и вывело из оцепенения полукровку Зарию.

Сторонний наблюдатель наверняка рассмеялся бы, глядя, как исказилось лицо Зарии от неестественного пения Арвина. Сама девушка мелодично вторила ему. Их нелепый дуэт нарушал воцарившуюся тишину какофонией фальшивых нот и слогов.

— Ралан, напомни мне в следующий раз, когда захочется отдыха в незнакомом лесу, что у нас с этим как-то не складывается, — неожиданно пошутил Даниэль, оглядывая команду, постепенно пришедшую в себя после пережитого кошмара.

Наблюдатель увидел бы, как по поляне расходятся клубы дыма — последние отголоски иллюзий рассеялись. Фигуры драхов и людей осторожно приходят в себя, моргая и оглядываясь по сторонам…

Осталось выйти из Леса Иллюзий живыми…

Глава 19. Между гордостью и благодарностью

Даниэль Эльдоран

Мои размышления в одиночестве всегда помогали мне вникнуть в суть вещей. На этот раз, окруженный драхами, людишками и орками-надзирателями, я все же нашел способ отстраниться и обдумать произошедшее.

Было случайностью или благодаря удаче, но нам с Раланом и нашими человеческими спутниками удалось выбраться из Леса Иллюзий.

В момент, когда морок иллюзий отступил, благодаря неожиданной помощи человечки Айлин, я ощутил нечто неоднозначное. Это было далеко не облегчение или торжество победы над внутренними демонами, а скорее, внутренняя буря.

Без вмешательства человечки все могло бы окончиться иначе. Мое самолюбие было уязвлено, заставив осознать, что моя мнимая независимость и сила не столь непоколебимы, как я считал.

Однако, вместо того чтобы благодарить, я дал себе клятву, что впредь буду готов ко всем испытаниям, что ни один страх не остановит меня на пути.

Антипатия к людям всегда служила мне надежным бастионом, защитой от их мира, который казался мне чужеродным и непостижимым. Но теперь, когда одна из них оказала помощь, я ощутил себя преданным собственными убеждениями.

Как такое возможно?

Как я мог позволить, чтобы именно человечка вывела меня из глубины страха? Это пошатнуло не только мою гордость, но и заставило переосмыслить давно укоренившиеся во мне предрассудки. Было трудно примириться с мыслью, что спасение пришло от тех, кого я старался подавить большую часть жизни.

В момент, когда ужас потери контроля и возможного предательства овладел мной, Компас Истины — наш единственный ориентир в том хаосе — был разбит. Когда мы пришли в себя и осознали, что лишились направления, Зария взяла инициативу в свои руки. Ее связь с природой позволила нам найти выход из леса.

И хотя испытания не разрушили мои устоявшиеся представления о человеческом народе, они заставили меня переосмыслить многие вещи и, возможно, скорректировать собственные взгляды.

Когда мы наконец вышли из Леса Иллюзий, стало ясно: мы были всего в шаге от гибели. Солнце уже склонялось к закату, окутывая край леса последними лучами света.

Я всегда считал себя лидером, способным преодолеть любые трудности в одиночку. Это испытание обнажило передо мной мои же слабости, став горьким откровением. Ощущение, будто внутренняя уверенность и сила рассыпались на части, оставляя меня один на один с собственной беспомощностью. Противоречие между моим внутренним восприятием себя как независимого лидера и реальной зависимостью от других бросало вызов моему самомнению.

Меня бесила сама мысль, что, несмотря на все усилия, осколок не был обнаружен.

Хотя сам факт, что я вышел из этой передряги невредимым, несомненно, радовал.

Во время вечерних бесед за скудной трапезой из уст моих соседей по ночлегу, драхов Нарны и Найла, я узнал, что их отряду посчастливилось обнаружить осколок, который, согласно их рассказам, вспыхнул ярким светом и тут же исчез из виду.

Это означало, что «в копилочке» жрецов плюс один осколок Кристалла Бытия.

… Отвлекало меня от тягостных размышлений изучение окружающей обстановки. В последние дни мы с Раланом пристально следили за сменой караулов орков. Заметили, что смена происходит каждые шесть часов. В момент пересменки возникало своего рода «окно» — когда старая смена еще не ушла, а новая уже прибыла.

Это открывало перед нами возможности для скрытного перемещения или даже побега, ведь внимание орков в такие мгновения было рассеянным.

Во время наших разведывательных вылазок мы обнаружили несколько заброшенных мест.

Первым было старинное гобеленовое полотно в темном коридоре, за пыльными складками которого скрывался вход в потайную нишу — идеальное убежище для тайных встреч. Поистине, я и не подозревал, что за этим ветхим занавесом может таиться нечто подобное. Возможно, там можно будет что-нибудь спрятать.

Второе место — заброшенные темницы для узников. Мрачное и гнетущее пристанище, однако в случае нужды оно может стать неплохим укрытием. Там, где когда-то страдали пленники, ныне может обрести приют наша свобода. Самые отважные изредка осмеливались проникнуть в темницу, но быстро утрачивали интерес к месту, где витали тени боли и смерти. Впрочем, нам это было только на руку.

Знания о караулах и укромных местах давали некоторое преимущество, хотя и не соответствовали моим изначальным планам. Потому наблюдения с Раланом продолжились сразу, как нас вернули после испытания.

… Пока я рассеянно окидывал взглядом обитателей нашего временного пристанища, мое внимание невольно привлекла воркующая парочка людишек.

Вот Арвин нежно сплел свои пальцы с пальцами с ней, Лилиан, а затем, склонившись, доверительно что-то прошептал ей на ушко. В ответ девушка расцвела такой теплой и искренней улыбкой, что на мгновение я ощутил себя посторонним. Наблюдая эти сцены будничной близости, меня каждый раз передергивало.

В глубине души я всегда считал людей расой холодной и отчужденной, но то открытое и естественное проявление чувств, которое уловил между Лилиан и Арвином, жестоко расходилось с моими устоявшимися представлениями. Их легкость и непринужденность в обращении друг с другом были настолько очевидны, что я не мог не ощутить нечто похожее на зависть.