Найди меня, мой принц

Дорога, по которой мы едем, не такая наезженная, как та, которой шёл караван, но холм, где стоял наш лагерь, я довольно быстро узнаю. Мы просто поднимаемся на него с другой стороны, объезжая ту самую рощу, в которой всё случилось ночью. И по мере движения понимаю, что Рэн был прав. Караван действительно ушёл. Поляна выглядит какой-то сиротливой и пустой, и этот вид сжимает моё сердце страхом. Не знаю, что буду делать, если Гапка с Лялькой всё-таки ушли. Слишком я успела срастись с ними.

Я замечаю их не сразу, потому что сидят мои, пора уже признать, дорогие сердцу попутчицы в стороне под тем самым деревом, где я спала. Неподалёку привязаны два коня, над костром висит парующий котелок, рядом с Гапкой уплетает что-то из походной плошки Кор, а у валуна, вытянув длинные ноги в высоких сапогах полусидит ещё один «ассасин» только помельче как-то, с виду спящий. Рэн правит прямо к этой разношерстной компании. Старая нянька вскакивает, придерживая за руку рвущуюся навстречу Ляльку, а я от радости, что вижу их целыми и почти невредимыми едва могу дышать. Стоит повозке остановиться, скатываюсь с козлов, забыв и про сотрясение, и про всё на свете. Подлетев к ним, сначала хватаю на руки Ляльку, сжимая в объятиях и целую улыбающуюся мордашку, а Гапка обнимает нас двоих, тихонько плача и причитая, как она волновалась и боялась за меня. Едва сдерживая подступающие слёзы, прижимаюсь к её лбу своим, и замираю так, в полной мере прочувствовав, что не одна в этом мире, что у меня здесь уже есть родные люди. И даже, если так случится, что я по каким-то неведомым и независящим от меня причинам не найду Тая, я уже не одинока.

— Со мной всё в порядке, — шепчу старушке, когда она спустя пару минут отстраняется и принимается меня ощупывать, ища повреждения и раны. — По голове треснули, болит немного, но это пройдёт. Как вы? Как твоя рана?

— Всё хорошо, не волнуйся. Меня целитель подлечил, — уверяет Гапка, умильно гладя меня по рукаву.

А я поворачиваю голову и снова целую почему-то непокрытую хариджи голову девочки, привычно спрятавшей лицо у меня на шее.

— Ляля, мне сказали, что ты просто невероятно хорошо спряталась. Ты такая большая умничка у меня. Я очень тобой горжусь.

— Правда-правда? — тихо спрашивает она.

— Самая настоящая правда.

— И ты не сердишься? — тянет с волнением.

— За что? — с удивлением интересуюсь я у напряжённой крохи.

— Что я больше не прячусь?

— Нет, конечно, — ошарашенно выдыхаю я и, припомнив слова Рэна, про то, чем он её выманил, уверяю. — Если бы не ты, меня бы так быстро не спасли. Спасибо тебе, маленькая.

Она довольно выдыхает и расслабляется в моих руках.

И кстати про Рэна. Вспомнив, что мы не одни на этой поляне, я поднимаю голову, ища глазами своего спасителя. Он обнаруживается возле лошадей. Как раз насыпает овса в торбу-кормушку и надевает её на голову прекрасному в своем ухоженном совершенстве чёрному, как вороново крыло, жеребцу, которого я прежде не видела. По-видимому, его собственному. Наверное, к фургону был привязан. А-а-а-а, ну так нечестно! Я ж изойду от зависти! Смотреть на таких прекрасных сильных породистых созданий и тащиться в повозке. За что-о-о?!!

— Эй ты, Рома, тащи свою задницу сюда и садись завтракать, — слышу окрик Кора, заставивший меня вздрогнуть от неожиданности. Далась им всем моя филейная часть.

— Да-да, пойдём Рома, — тут же всплескивает руками Гапка и, ухватив меня за рукав, тащит к костру. — Хали Корин сказал, что нам надо поспешить, чтобы нагнать караван. А я там жаркое приготовила, пока… вас ждала.

И словно получив разрешение, мой желудок отзывается на это предложение громкой голодной руладой, показав, насколько рад предстоящему потреблению пищи.

У костра так выходит, что я занимаю место напротив Кора, получаю от Гапки свою горячую плошку с ложкой, и ловлю на себе изучающий взгляд жующего мужчины. Сейчас, когда он снял капюшон, я могу рассмотреть его внешность, что и делаю мельком, стараясь, чтобы мой взгляд нельзя было принять за женский. Тёмные волосы, голубые с синевой глаза, которые заставляют сердце трепыхнуться, напомнив те, которые мне снились. Немного резковатые, но при этом мужественно-привлекательные черты волевого лица, и пронзительный взгляд.

— Как твоя голова, Рома? — слышу голос Рэна над собой. И как он так бесшумно подкрался? Мужчина обходит меня и садится рядом с другом. Гапка тут же отсыпает порцию жаркого и ему, протягивая с краюхой хлеба, невесть откуда взявшегося. Мужчина, поблагодарив, принимает угощение и снова обращает всё своё внимание на меня. И вот зачем меня буравить такими внимательными взглядами. Так и подавиться недолго. И этот тоже синеглазый, только оттенок чуть насыщеннее. И тоже темноволосый. И капец красивый. Но меня это не должно волновать. Я ведь парня изображаю. И у меня Тай есть.

— Нормально моя голова. Уже легче, — ворчу, уставившись в свою тарелку.

— Ух-ты! — доносится до меня новый голос. Интересный такой голос. Третий товарищ этих синеглазиков, плюхается по другую сторону от Рэна, — Какой милый… мальчик.

Поднимаю на нового персонажа взгляд и уже без какого-либо удивления констатирую, что его глаза тоже синие. Хорошо хоть блондин… И совершенно не мужчина. А они хоть босварийцы?

Глава 13

Управлять повозкой и лошадьми в упряжи гораздо проще, чем верхом. Но я всё равно не позволяю себе расслабиться. Просто позади меня, устроившись на седельных сумках и завернувшись в одеяла, спят Гапка с Лялькой. Бабушка решила уложить кроху, и сама не заметила, как уснула с ней в обнимку. Поэтому и слежу особо тщательно за дорогой, чтобы их не трясло сильно. Самой спать тоже хочется, но пока вполне терпимо.

Наши новые попутчики, как это не странно, скачут, хоть и слегка впереди, но рядом, разве что Мэл иногда вырывается вперёд, разведывая дорогу. Интересная эта Мэл.

Тогда у костра я так откровенно и удивлённо на неё таращилась, что она весело рассмеялась и хитро мне подмигнула. И вот понимай, как хочешь. То, что она может меня раскусить в разы быстрее, чем её товарищи, я вот ни капли не сомневаюсь. Может даже уже раскусила.

Что касается её самой — несмотря на мужскую одежду, принять эту эффектную блондинку за парня может разве что слепой и беспросветно тупой. Она не прячет ни женственную фигуру, ни голос, хоть и довольно низкий, но чувственный настолько, что даже меня пробирает, что уж говорить о реальных мужиках, ни хищные грациозные движения. И даже её волосы, хоть и короткие, мужскими ну никак не выглядят. В общем парня не изображает от слова совсем. В отличие от меня.

И вот тут снова поднимается вопрос, как быстро меня раскусят, и что будет, когда это случится? Чем больше я думаю, тем больше прихожу к выводу, что ничего страшного. Ну какое им дело до меня и моего маскарада? То, что эта троица не из Босварии, я уже почти не сомневаюсь. Слишком они отличаются от того, к чему я уже успела привыкнуть. Наличие в их компании Мэл, которая не просто мужчиной одета, но и явно умеет за себя постоять, и к которой её совсем непростые спутники относятся как к равной и боевому товарищу, конечно, самое очевидное, что наталкивает на такие выводы. Но есть и другие моменты. Например то, как они ведут себя с Гапкой. И с Лялькой. Особенно Рэн, к которому моя кроха без опасения пошла на руки, когда он её позвал утром. Она даже к Гапке поначалу только в моём присутствии шла, а к этому командующему направо и налево типу, нате пожалуйста. И я совсем не ревную. Просто недоумеваю. Ага.

За этими размышлениями я лишь мельком обратила внимание, как мы сначала миновали развилку с указателями на большом столбе, гласящими что дорога прямо ведёт в Хазру, а та, что налево, в Кадир, потом прокатили ещё километров пять по моим ощущениям и выехали к широкой реке. Вот только моста тут и в помине не было. У самого берега наблюдалась огромная платформа, которую я издалека сначала приняла за странный причал, но по мере приближения начала понимать, что, кажется, ошиблась.

Рэн придержал коня, и поравнялся с нашей повозкой.

— Нам сейчас надо будет переправиться паромом. Лошади могут испугаться. Мы с Кором поможем.

— Спасибо, — поборов глупое желание взять на себя больше, чем потяну, отвечаю я.

На самом деле понятия не имею, как отреагируют коняшки в упряжи да без шор, когда их поведут на шатающуюся под ногами платформу. Могу только предполагать по их смирности. Но зачем рисковать и попусту хорохориться, отказываясь от помощи?

— Ты как? Держишься? — без особых эмоций интересуется мужчина, продолжая скакать рядом.