Найди меня в темноте

Она хохочет. Потом еще громче, когда Алекс начинает кружить ее…

– Нас просто прикончат за то, что мы вышли за стены, - говорит ему Бэт, и он только улыбается в ответ:

– Мы можем умереть в любой момент. Почему не ловить мгновение? Давай, блондиночка, живи… просто открой глаза и живи…

У самой реки они так быстро раздеваются, словно делают это наперегонки. Бэт сначала проще, когда они только возятся с обувью. Ведь у нее лодочки, а у него тяжелые ботинки на шнурках. Правда, потом они выравниваются, потому что у Бэт очень узкие джинсы, которые она с трудом стягивает с бедер.

– Как ты это делаешь! – щелкает языком Алекс, когда наблюдает за этими плавными движениями бедер из стороны в сторону. Она шутливо бьет его джинсами, когда наконец-то стягивает их с ног. Он стаскивает с себя футболку, обнажая широкие плечи и татуировку, причудливым узором украшающую часть его левого плеча и груди. У него красивое тело, и она только сейчас понимает, что они почти обнажены. Оба в нижнем белье.

Только сейчас приходят смущение и неловкость.

– Давай… пошли поплаваем, блондиночка. Мы же для этого сюда пришли, - подмигивает ей Алекс.

У самой кромки реки навалены булыжники, больно впивающиеся острыми краями в обнаженные ступни. Бэт медлит, и тогда Алекс снова берет ее на руки и несет к реке, которая тихо плещется о камни, словно зовя их к себе.

Вода кажется такой обжигающе холодной сначала. Этот холод пробирает до самых костей, и сначала Бэт колеблется. Тем более, стоит ли плавать сейчас, во время ее…? Но потом все же решается. Как Алекс, уже успевший уплыть на десяток метров от нее, опускается в воду и плывет. Потом переворачивается на спину, позволяя реке держать ее тело на поверхности, и смотрит в небо над головой, уже серое от приближающихся сумерек. Вода омывает ее тело, ласкает нежно ее волосы, которые плавают вокруг лица.

Смывает все сомнения и все страхи…

Они недолго плавают. Потому что прохлада вечера неприятно холодит мокрую кожу. Алекс снова подхватывает ее под колени и переносит через камни. Когда ставит на траву, делает это чересчур медленно – и она прямо скользит по его телу.

Медленно. Скользит. Кожа к коже. Ощущая его напряженные мускулы.

Потом, когда она уже стоит обеими ногами на земле, он запускает ладони в ее мокрые волосы и начинает целовать. Жадно. Глубоко. Настойчиво. И тогда она опускает руки, взметнувшиеся вверх, чтобы остановить его, на его талию…

Надо просто начать жить. Нормальной жизнью, Грин.

Просто пора идти дальше от своей точки.

***

– Тебе надо с ней поговорить. Она очень расстроена, - скажет ему Рик из-за закрытой двери. Давя и так на больное место. Потому что он помнит, как дрожали ее губы, и как блестели ее глаза, когда Бэт сидела в кухне, а он бесновался, рыча от злости. Нет, злость никуда не ушла. Как и решимость. Ни за каким хером она не выйдет за ворота без него! Но к этой злости сейчас примешивалось чувство долбанной вины за ее непролитые слезы.

И он почему-то подчиняется. Особенно после того, как Рик рассказывает ему про семейных копов. Про связь, которая мешает мыслить разумно в опасных ситуациях.

– Херня! – отрезает он. – Я всегда мыслю трезво.

– Быть может, - не спорит с ним Рик. – Но Бэт может думать иначе. Просто поговори с ней.

– Но если она упрется, то я не позволю ей выйти за стены. Ни с кем, кроме меня.

– Если она будет против, то я что-нибудь придумаю, - отвечает ему Рик, кивая. Дэрилу определенно не нравится этот ответ. Но он сейчас не желает спорить. И идет к дому Ри.

Где, конечно же, Бэт нет.

– Он ее к реке повез? – спрашивает Дэрил у Мэгги.

– Я не знаю. Лучше тебе дождаться ее возвращения, и тогда поговорить, - отвечает она. Что-то такое мелькает в ее голосе, что у него снова загорается долбанная красная лампочка. – Она была… словно не в себе…

– За каким хером ты тогда ее отпустила?

– Она не маленькая девочка, Дэрил, - отрезает Мэгги.

Она не маленькая девочка, слышит он ее голос, когда стоит на стене и смотрит на то, как раздеваются Рейвен и Бэт. Словно им вообще невтерпеж, мать их. Бэт скидывает кожаную куртку на траву, потом туфли… туфли богатых шлюх… туфли богатых сучек…

Потом медленно стягивает джинсы. Чем ниже съезжает плотная ткань по коже, тем горячее становится в нем кровь. Его сейчас просто разрывает на части. Потому что он понимает, что должен уйти.

Сейчас же, мать твою.

Блонди-то в самом соку, Дэрилина. Посмотри-ка на нее. Ты думал, она девочка? Оу, уверяю тебя, это не так. Просто посмотри-ка на нее! Оу-оу! Я готов биться об заклад, что он уже совал ей. А если нет, то сунет сейчас. Он не баба, Дэрилина… Слюней на кулак не наматывает, а просто берет то, что хочет.

Они просто плавают… Охренеть, они просто плавают…

Ага, а потом он вылезет и сунет ей. Будешь смотреть и на это? Ты любишь поглядывать? Оу, мой сладкий братец, я и не думал, что ты херов извращенец… Может, еще и передернешь тут?

Иди на хер, Мэрл. Просто иди на хер…

Но голос Мэрла в его голове оказался прав. Когда Бэт начинает карабкаться из воды по булыжникам у края реки, Рейвен снова хватает ее. Тащит на берег…

Дэрил старается думать о том, что этот мудак Рейвен совершенно не думает о том, что в любой момент из-за деревьев может выйти ходячий.

Охренеть, как будто он на долбанной прогулке у реки!

Потому что я очень хочу, чтобы моя жизнь наконец-то стала нормальной! Такой, как раньше. Именно поэтому я иду сейчас кататься с Рейвеном…

Поэтому и не было этого долбанного «О!». Поэтому они никак не могут вернуться на те точки, на которых ее так внезапно вырвали из его жизни. Потому что для нее нормальная жизнь – это, что происходит сейчас, там за стеной.

Ему хочется взять что-нибудь тяжелое и запустить прямо мудаку Рейвену в голову. Разбить его долбанный череп. Такой жажды крови в нем не просыпалось давно. Такой ярости, от которой просто крутило мышцы сейчас. А потом приходит понимание через туман, застилающий разум, что если бы он сейчас и бросился со стены ломать кости и выбивать зубы, это ничего бы не изменило. Ровным счетом ничего.

Не тупи, орет в голове голосом Мэрла одна его половина, когда он с силой заставляет себя развернуться. Оторви ее от него. Вломи ему по первое число. Раньше бы ты даже не сомневался ни минуты!

Теперь я другой. Теперь я другой!

Ты стал херовым слабаком, Дэрилина. Рик прав, она сделала тебя слабаком. Впрочем, ты всегда был сладким… мой сладкий братец…

Он уходит от стены. И ему почему-то кажется, что он оставляет за собой кровавые следы. Доходит до припаркованного мотоцикла и одним ударом ноги валит его на землю. В глубине души он понимает, что тот ни чем не виноват. Но ничего не может с собой поделать. Знает, что сейчас звук упавшего мотоцикла разнесется в наступающих сумерках далеко. И что если бы кто-то свалил его мотоцикл, он бы точно бросился к нему…