Назад в молодость

Сначала по новой привычке зашел в Гастроном. Хотел было взять печенье или вафли, но раз у нас наметился романтИк, то надо бы и вина взять. Вот и начались первые проблемы. Хотя я просто подошел на кассу и вежливо сказал:

— Здравствуйте. Можно еще, пожалуйста, бутылочку красного вина?

— «Кагор» есть, — ответила кассирша. Знаете, вроде и спокойно, но голос был злой, полный раздражения. Пассивная агрессия какая она есть.

— А еще какое-нибудь имеется? — обычный вопрос, уточнение.

— Молодой человек! — повысила голос немолодая грузная женщина - Повторяю еще раз: есть только “Кагор”! Что тут непонятного?

— Да ничего, все понятно. Просто поинтересовался. Уточнил, — замялся я.

— Ну так берите и валите! Вы не один у меня!

Чистейший блеф, я был единственным человеком (не считая продавщицы) в магазине. Но спорить не стал. Бросил пятирублевую купюру и пошел на выход. Уже в дверях меня догнал крик:

— Сдачу заберите!

— Оставьте себе, — ответил я, не оборачиваясь и вышел.

Дальше путь лежал в аптеку. И вот там я встретил того зверя, о котором слышал из рассказов матери и бабушки: советские очереди. Людской поток тянулся прямо с улицы, место пришлось занимать практически на границе бордюра и дороги.

Народец двигался очень медленно. Оно и понятно: наверняка бабули напару с фармацевтом изучали выданные врачом рецепты, пытаясь разобрать, что же местный Эскулап там наваял. Почерк врачей — актуальный во все времена мем.

Ожидание затянулось, и я по своей старой привычке погрузился в свои мысли. Они были разные: от представлений о грядущем вечере до философских размышлений а-ля «где я в своей жизни просчитался». Пару раз рука рефлекторно тянулась в карман за телефоном, но вовремя приходило осознание, что я в прошлом и это здесь неуместно. Не хватало того, что бы «бдительные граждане» задавали неудобные вопросы. Да и стройной отмазки у меня не было.

— Сколько времени? — пронесся по толпе вопрос, заданный мужским голосом.

— 20 минут восьмого, — ответила бабушка в платочке и с авоськой.

— Спасибо, — поблагодарил незнакомец.

Вот почему нельзя было сказать «19:20» или «7:20»? Обязательно надо вот так путано. Моя бабушка тоже любила такие ребусы из серии «без 20 шесть». Вот и думай, внучок, сколько времени!

Простоял я в итоге по ощущениям целую вечность, сначала на улице, а затем в аптеке. Полупустые полки уже не стали для меня чем-то удивительным, привык за эти дни. И вот наконец-то очередь дошла до меня. От радости хотелось прыгать, петь, плясать, кричать и молить Бога, но я сдержался и просто вежливо сказал:

— Здравствуйте! Можно, пожалуйста, презервативы?

— Вам сколько нужно? — на удивление вежливо спросила женщина за прилавком. Да, это вам не Гастроном.

— А почем они? — решил уточнить.

Фармацевт округлила глаза, удивляясь моему вопросу. Видимо, тот факт, что молодой парень не знает цену изделий номер два, вызвал у нее когнитивный диссонанс, не меньше.

— Две копейки, — наконец ответила она, и теперь настала уже моя очередь удивляться. Так дешево! Презервативы дешевле хлеба, что за дичь?

— А можно….. — потянул я, копаясь в карманах. Вроде там должна была остаться какая-то мелочь. Но, как назло, были только купюры, — Вот. На рубль, пожалуйста.

С этими словами я положил на прилавок купюру, с которой товарищ Ленин гордо смотрел куда-то в сторону. Светлого коммунизма, видимо.

— Ну вы даете, — выдохнула женщина и начала укладывать средства защиты в бумажный пакет.

Позади меня так и вовсе началось шевеление. Одни вздыхали, другие деланно удивлялись или иронизировали в духе «Во молодой человек дает!», а мне было все равно. Каждый волен думать что хочет, а к мнению других людей у меня давно уже выработался иммунитет.

Когда пакет был полон, я убрал его в сумку и ушел с чувством выполненного долга.

****************************************************************

Чудеса иногда случаются. На сей раз таковым стали две вещи. Во-первых, я таки успел в нужную комнату к назначенному времени. Во-вторых, Катя меня действительно ждала. На столе стояли две кружки чая, от которых шел характерный пар. Значит, напиток только что был приготовлен.

Сама девушка тоже не отставала. Она надела красное платье в белый горошек (писк моды по тем временам, между прочим), на голове оформила более-менее опрятную прическу и… не надела носки. Последнее меня удивило, ведь подобный фокус был очень популярен в мою настоящую молодость, то есть на стыке 2010-ых и 2020-ых годов. А тут вот те на те!

— Привет, — робко поздоровалась Катя, — Садись.

— Приветики-конфетики, — ответил я дурацким, не-пойми-откуда взявшимся в моей голове приветствием и сел, добавив:

— А я не с пустыми руками.

И после этого на столе появилось все, кроме презервативов. Их я благоразумно решил не доставать сразу.

— Ого, вот это ты подготовился, — удивилась Катя, а потом отвернулась и достала… еще одну бутылку «Кагора», — А я вот тоже!

— Чтож, одна бутылка хорошо, а две еще лучше, — резюмировал я.

Но начали все же с чая. На вкус он был паршивый, как тот дешевый из пакетиков, взятый в дискаунтере по акции. Плюс чаинки застревали во рту, и я не знал, что с этим делать. Лезть руками в рот при девушке решительно не хотелось, плеваться тем более. Мораль как-никак. Но и терпеть горечь тоже не хотелось.

Решил потерпеть, я ж мужик все-таки.

Попутно мы болтали о всяком-разном. Сначала Катя долго говорила о себе. Она приехала в Смоленск из Ярцево (маленького города в области, сто с лишним километров от облцентра), в школе училась хорошо, а сюда поступила на промышленную электронику по указанию отца. Так вообще они хотела стать актрисой или манекенщицей (моделью, проще говоря), но родители сказали, что это «несерьезно», «аморально» и так далее. Вот и пришлось идти на нелюбимое направление и попутно искать перспективного мужа. В идеале, так вообще чуть ли не будущего аппаратчика.

— А ты что о себе интересного расскажешь? — спросила девушка. В этот момент мы уже перешли на «Кагор» и я наливал по второму (или третьему) бокалу.

— Эммм…. — я завис.

Простой вопрос выбил меня из колеи. О себе это о ком? О Модесте? А что я о нем знаю то, кроме анкетных данных? Да ничего!

Можно было соврать, но я не привык этим заниматься. Плюс можно запросто попасться на противоречиях. Но и рассказывать о себе настоящем тоже не вариант. Вряд ли она поверит в путешествия во времени и все такое.

— Я бунтарь, — ответил наконец.

— Не поняла.

— Смотри. Я ж из Литвы, а мой отец там высокопоставленный партработник. И он заранее расписал всю мою жизнь от яслей до глубокой старости. Меня, естественно, никто и никогда по этому поводу не спрашивал. А я не хочу быть таким же скучным серым аппаратчиком, как он. Вот и перевелся сюда в тайне от него.

— И он не ищет тебя? — удивленно спросила Катя.

— Понятия не имею, — «честно» ответил я, — Куда бегу я ему не говорил. Да даже если и узнает, кто даст ему номер коменды или декана? Как он его найдет?