Не ангелы

– Где?

– На лице и свитере.

– Помада, – соврал я. Ложь была настолько очевидной и глупой, что только младенец мог бы ей поверить. Осталось дождаться реакции отца. Илья же превратился в тень.

– Не рановато ли тебе общаться с теми, кто пользуется такой помадой? – последовал серьёзный ответ.

– Почему нет?

– Тогда не жалей, пожалуйста, денег и общайся с теми, кто в состоянии купить стойкую помаду и не оставлять таких отвратительных следов. Это же явно не твои распрекрасные ровесницы? Да? – он всё ещё держал мою ладонь и сжал её так крепко, что стало больно.

– Да. Они мне неинтересны.

– Мне грустно, Динар, что ты не пришёл ко мне с вопросами о столь важных вещах.

– Хочу иметь свой опыт.

– И непростительные ошибки? Пожизненные?

– Пап, я понял.

– Ну, хорошо. А ты, Илья, – отец отпустил меня и уставился на Илюшку. – Не бери с него пример, а как человек разумный и адекватный, умей вовремя остановить. Даже если тоже хочется быть безрассудным. Друзья нужны и для равновесия в том числе, – он помолчал, рассматривая нас, уже догнавших его по росту, выросших на его глазах, и добавил, – ладно… Вы не маленькие, чтобы вас ругать. Но я надеюсь на ваше благоразумие. Репутация, честь, чистоплотность, этика и даже эстетический вкус в любых сферах – самое драгоценное. Идите, ужин на столе. Мне нужно сделать несколько важных звонков, так что не шумите.

– Спасибо, – пробормотал Илья, а я ничего не ответил. Отец всё ещё думал, что словами можно воспитать идеального ребёнка, тогда как я видел его насквозь. С лицемерием, изворотливостью и предательством.

На кухне нас действительно ждал ужин, как и всегда – с полной сервировкой. Чёртовы замашки аристократии, коей никто из семьи не являлся. Все они, мои родственники, сделали себя сами и отчаянно хотели показать, что заслужили то положение, в котором находились. Но я имел несчастье родиться уже на всё готовое, приличную часть из которого не хотел принимать: какой смысл есть ножом и вилкой, если после этого ты пойдёшь развлекаться с проститутками, пусть и дорогими? Я не понимал этого, не хотел принимать, но уже хорошо усвоил правила игры и совершенствовался в их применении, придумывая свои.

– Ди, – шепнул Илья, с опаской оглядываясь на дверь. – Это сейчас твой отец что, разрешил… Ну…

– Именно. Разрешил покупать секс за деньги.

– Неужели он не понял, что это кровь, а не помада? – продолжал удивляться мой наивный друг, ни разу, кстати, ещё не целовавший девушку.

– Разве это так важно? Главное, что я получил желаемое – ещё больше свободы.

– Да зачем? Ты разве будешь пользоваться?

– Нет. Пока – нет. Но ты подумай, сколько всего оказывается разрешённым вместе с этим? Более безопасное и не такое вульгарное. Мне теперь будто бы авансом исполнилось двадцать один. Кто ещё из наших знакомых может таким похвастаться?

– Никто. Ты прав. Вот только зачем, всё равно не пойму.

– Потому что я хочу жить по-другому. Хочу быть своим хозяином! Ты видишь, Илюша, что у нас происходит? Мы с тобой явились строго ко времени, за моими оценками в школе следят как за самым опасным шпионом, внешний вид, лексикон – отец придирается ко всему. Готовит себе смену, лицо фирмы. А мне тошно! Потому что я хочу делать что-то своё, я хочу другое! Няньки вольны заниматься Ли на своё усмотрение, он только денег даёт. Они и готовят, что считают нужным, они будто бы и вовсе не на работе. Амка! Где она сейчас, ты думаешь кто-то в курсе? Кроме отца? «Я ушла гулять с подружками», – передразнил я сестру. – С какими подружками? Куда? На прошлой неделе два дня подряд она возвращалась ближе к одиннадцати. И что?

– Что? – Илай поднял на меня удивлённый взгляд и перестал жевать.

– Ничего. Пожурили её немного. И всё. А вспомни, как месяц назад я потерял часы и вернулся на полчаса позже?

– Ну да… Сколько? Три дня, да? Ну да… Гулять не выходил.

– Угу. И до школы на машине. И из школы с сопровождением.

– Ди, он ведь просто переживает за тебя.

– Почему только за меня? Почему разбаловал Амалию? Раз уж так любит и волнуется, мог бы…

– Спроси.

– Смешно. Скорей бы съехать.

– А я бы хотел подольше с родителями пожить…

– У вас всё иначе. Жаль, что я не твой родной брат.

– Да ну! Родной! – Илья пихнул меня в плечо и улыбнулся. Брат. – И родители тебя чужим не считают.

– Почему они тебе не родят кого-нибудь?

– Мама не может. Говорит, я тяжело ей дался. Но зато у меня ты есть. Это тоже хорошо.

– Хо-ро-шо…

Я часто вспоминаю, глядя на Илая сейчас, тот самый день. Тогда он стал свидетелем моей первой откровенной лжи, задуманной не просто для выгоды, а для самоутверждения. Это вышло случайно, но заметив силу собственной изворотливости, я уже не смог остановиться и врал постоянно, если видел во лжи смысл. Знает ли Илюша, сколько раз и он был мной обманут? А если и знает, то почему молчит? Следует наставлению моего отца и держит баланс нашей дружбы?

Хотел бы я знать. Этот его проникающий в душу взгляд разжигает костёр стыда, сжигающий меня вот уже который год почти ежедневно, отчего иногда я избегаю встреч, пытаясь потушить пожар ледяным чувством вины.

И всё же – брат. И всё же – хорошо.

6

Не думалось мне тогда, когда отец разрешил Динару тратить деньги на женщин, что он действительно рискнёт попробовать. Нам было по семнадцать – нормальный возраст для начала половой жизни, притом что большая часть одноклассников уже имела немалый опыт в этом вопросе. Ди не рвался ни с кем встречаться, да и в целом по большей части избегал общения с девушками, предпочитая учиться, заниматься с Ли или пропадать в отцовских мастерских. Я же страдал чисто платоническими чувствами, не рискуя переходить черту. Ну и девушки подходящей не было.

Казалось, что с нами что-то не так, что-то неправильно. Но и бросаться в омут продажной любви я бы тоже не стал, – слишком гадко, хоть и жутко любопытно. Но случилось, как и всегда, хоть и ожидаемое (пусть и в страшных снах), но – неожиданное.

Ди должен был ночевать у меня, так как родители по многолетней привычке уехали отдыхать на моря, а я остался из-за учёбы. Раньше они меня с собой тоже брали, но в этот раз семейный совет постановил, что Илья достаточно взрослый восемнадцатилетний юноша и ему неплохо было бы проявить самостоятельность и даже сотворить нечто запрещённое, правда, уже с негласной родительской аудиенции. А я не хотел. Мне было достаточно ночёвки с Ди: мы бы полночи болтали о всякой ерунде, потрошили сигареты, организовывая из них самокрутки под бессмысленные сериалы, а к утру угомонились, памятуя о грядущей учёбе.

Динар не пришёл. Мы разошлись у светофора, как обычно: я побрёл домой, а Ди перебрался через дорогу и скрылся в своём подъезде. Я ждал до ужина, но ни звонка, ни стука в дверь так и не дождался. Тогда я набрал его номер сам – такая же тишина. Испугавшись, что произошло нечто плохое, я захватил куртку и выскочил на улицу. Поздняя, склизкая осень. Москва погрузилась в изморось, неприятно-холодную, зазывающую скорый снег. Взгляд тут же упал на окна квартиры Ди – свет.

Мне стало ещё страшнее, и я опрометью бросился через переход и взлетел через три ступеньки на предпоследний этаж. Нажал на звонок. Послышалась знакомая мелодия, и, спустя минуту, дверь распахнулась, являя испуганному мне не менее испуганную няню. Одну из.

– Здравствуйте! – громко поздоровался я, на нервах позабыв, как звали эту высокую полноватую женщину.

– Илюша! Проходи скорее, – она воровато оглянулась, втащила меня в квартиру и закрыла дверь. – Раздевайся. Динара пока нет дома, но ты подожди его. Ладно?

– А что случилось? – я повесил куртку, обратив внимание, что вешалка наполовину пуста. Никого нет?

– У нас Амалия пропала. Все её ищут теперь. Дома только я и Лианочка.

– Как так? – я даже чуть не присел, но вовремя вспомнил, что стула подо мной не было.