Не ангелы

– Благодарю, но я мог бы и сам.

– Нет-нет! Вдруг твоя помощь ещё понадобится отцу…

– Ещё есть я. Тоже могу посодействовать, – добавил я, чтобы не выглядеть отстранённым и показать Динару готовность подставить дружеское плечо. Хотя, в этом не было сомнений, он и так всё прекрасно знал и, может, был уверен во мне больше, чем я сам.

– Давайте поступим так, – он отложил столовые приборы и новым для меня жестом, слишком изящным и несколько аристократичным, промокнул губы салфеткой, – вы оба попеременно станете присматривать за Ли и обстановкой в целом, если что-то понадобится, а я подожду отца. Дальше решим в зависимости от ситуации.

– Ну, хорошо, – наша взволнованная собеседница принялась смиренно убирать со стола, пока мы оба пробирались по полутёмному коридору к спальням.

Динар осторожно заглянул к Ли и с удовлетворением вернулся ко мне. В тусклом свете его лицо показалось мне гораздо более печальным, чем пятью минутами ранее, и я не удержался, чтобы не положить руку ему на плечо.

– Ди…

– Я знаю, Илай. Знаю, что ничего хорошего дальше с этой мелкой дурочкой не будет. Но больше тревожусь за отца. Ему не нужны очередные внутрисемейные проблемы, он вообще устал от передряг.

– Семья – это ответственность, и вы всё же его дети. Амалия ещё ребёнок, тем более.

– Ну какой ребёнок! Дети играют в куклы, а не глушат пиво за углом…

– Серьёзно?

– Абсолютно. Это ты у меня такой весь… Ангел, блин, – он грустно улыбнулся, пропуская меня в свою комнату. – Не пьёшь, не куришь, по девчонкам не ходишь…

– А надо?

– Может, и надо… Кто знает. Я бы сейчас выпил. Или нет… Побил бы кого-нибудь. Хотя тоже не сказать чтобы очень хотелось, – Ди плюхнулся на кровать, раскинув руки, и закрыл глаза. – Знаешь, сейчас мне больше всего нужна тишина. Я так устал…

– Тогда просто помолчим. Всё равно я не знаю, что можно для тебя сделать и сказать, – чтобы не тревожить его, но быть поблизости, – я уселся на пол, облокотившись на кровать.

– Эх, Илюшка… Что бы я без тебя делал?

– Могу спросить то же самое.

– Думаю… Твоя жизнь была бы гораздо спокойнее.

– Дурак ты, Ди.

– Тоже мне – новость, – он помолчал и добавил уже тише, – я ведь совершенно потерян. Мой смысл – не знаю в чём и где. В заботе о Ли? В поддержке отца? В его бизнесе, который обязательно станет моим? Я даже влюбиться не могу – смотрю на девчонок и ничего. Понимаешь? Хоть бы одна встревожила да затащила бы в постель. Просто так. Ради забавы и интереса. Но нет! Пустота, Илюш…

– Ты на нервах, Динарчик…

– И что? Это ведь ненормально. Может, я вообще болен?

– Чем интересно?

– Не знаю. Фригидность? Или как там…

– Иди ты… Импотент восемнадцатилетний.

– Вот ты зараза!

– Скажи ещё, что ты ко мне со всей душой, а я… – мне было понятно, что он шутил, как бывало мы издевались друг над другом, когда были помладше. Маскировал боль, тревогу и нежелание говорить о серьёзном. Откровенничать Ди не любил, но отчаянно в этом нуждался. Пусть так, через шутки и подколы.

– Илюха… – Ди резко сел, повернулся на постели и захватил меня руками, крепко сжимая в неловкой попытке обнять.

– Да знаю я всё… Знаю, Ди… И очень за тебя боюсь. Ты же брат. Брат!

– До конца?

– Конечно.

– У меня есть два человека, которых я действительно люблю, – внезапно заговорил он так тихо, что я едва различал слова. – Это Ли и ты.

Я только опустил голову и, ухватившись за его ладонь, крепко сжал. Не было смысла говорить, что я в этом мире любил только родителей и Динарчика. Мама иногда подшучивала над нами, говоря, что в утробе она, вообще-то, носила меня одного, но, похоже, в роддоме серьёзно ошиблись, и у неё всё же два сына. Причём не близнецы, а зеркальные отражения друг друга. Мы с Ди и, правда, были словно фотография и её копия в негативе: у меня светлые волосы, вечно лохматые и непослушно-прямые, от чего не помогало ни одно средство, кожа бледная и телосложение худощавое, да и весь я представлял собой несколько потрёпанного жизнью акселерата, совершенно неопределённого возраста от пятнадцати до двадцати. Динар, так же выделяясь ростом, был моей противоположностью с тёмными чуть, вьющимися волосами, всегда лежащими крайне аккуратно и несколько вычурно, смугловатая кожа, мускулистая фигура, как ходячая реклама спортзала, в который он заглядывал от случая к случаю, и, конечно, светло-карие глаза. Чёрное и белое. Плюс и минус. Суровый и холодный характер, мягкий и податливый. Громкий и тихий. Пастух и его овца. Вернее – барашек.

7

– Слышишь? – встрепенулся он. – Кажется, дверь!

– Отец?

Динар не ответил, вскочил с постели и поспешил в прихожую, я последовал за ним. Надежда Владимировна нас опередила и уже стояла с растерянным видом перед своим нанимателем. Он же, всегда серьёзный и несколько грозный, сейчас напоминал скорее детоубийцу, чем взрослого, адекватного человека. Лицо, напоминающее сильно постаревшего Динара, посерело и осунулось, вместо привычного прямого взгляда, выражающего скорее пренебрежение, чем внимание, взгляд обезумевшего зверя.

– Ну что? – мрачно поинтересовался Ди.

– Ничего. Написал заявление. Только активные поиски они начнут не раньше утра или ещё позже. Ничем их не пронять, чёртовы… Ладно. Ладно! – он скинул пальто на вешалку с таким взглядом, будто это был мешок из-под картошки. – Что у вас?

– Всё хорошо, – вмешалась Надежда. – Ли спит, я останусь на ночь у вас, для подстраховки. Динар накормлен, Илюша вот… С нами тоже.

– Действительно, хорошо, – неловко пожал плечами он и, внезапно приосанившись, проскользнул на кухню. – Отдыхайте пока. Я выпью чаю и тоже лягу. Утром разберёмся.

– Боже мой… – зашептала няня, обращаясь к Динару, – что это с ним?

– Смирение? – отозвался он с деланным безразличием. – Рано или поздно Амка бы натворила дел. Думаю, мы все были готовы.

– Ужасно, Динарчик… Ужасно.

– Не убивайтесь. Эта мелкая безобразница ни о ком из нас не подумала. И не подумает. Давайте отдохнём. Весь день в беготне.

– Если что, будите меня. Я лягу у Ли на всякий случай, – кивнула нам Надежда Владимировна, после чего мы все разбрелись по комнатам, оставив отца Ди в тишине светлой кухни. Пил он чай или что покрепче – осталось неизвестно.

В спальне Ди никогда не было абсолютно темно, даже если задёрнуть шторы – окна выходили на проезжую часть, где постоянно горели фонари, сновали машины и гуляющие. Когда я был поменьше, то развлекался тем, что прикреплял к стеклу разные фигурки, вырезанные из бумаги, и наблюдал за жуткими тенями, вырастающими на противоположной стене. Динарчик всегда относился к этому с долей скептицизма, а мне – нравилось. Сейчас, покуда мы лежали молча, каждый на своей постели, я решил немного разбавить витающую под потолком тоску, вспомнив этот забавный факт.

– Ты всегда был мечтателем, – отозвался Ди.

– Мне просто было скучно!

– Илюш…

– А?

– Расскажи мне о ней.

– О ком? – я насторожился, предполагая, кого Динар имел в виду. Вовсе не думал, что он догадался…

– О девушке этой, которая тебе нравится.

– Откуда знаешь?

– Я не слепой, вообще-то. Да и так… Птичка напела. Думал, ты поделишься со мной.

– Да я и сам толком ещё ни в чём не разобрался. Она милая, и я бы хотел попробовать как-то сдружиться, но совершенно ничего не знаю о ней.