Не бесите боевых грифонов, или любовь на краю света

– Нет, – вздохнула. – Не нашла.

– Ну прости, дочка. Хотел сам тебе подарок свой вручить. Вот держи, красавица. Будь счастлива.

Он взмахнул руками, и на камне рядом со мной расцвела радуга! Я никогда не видела такого красивого ожерелья. Разноцветные драгоценные камни поблёскивали в золотых лучах.

– Спасибо, – выдохнула я.

– А это, дочка, тебе, – Хранитель протянул герцогине простой серый камень, самый что ни на есть обычный, он даже не светился.

Светилось лицо девушки. Таким искренним, таким неподдельным счастьем. Она вскочила, прижала камень к груди, а потом порывисто обняла старика, крепко, не сдерживая слёз… Да так и осталась стоять, обхватив воздух руками.

Хранитель исчез.

…

Только мы вернулись, Лаура, ворча, что меня долго не было – собрать невесту не успеют, повела нас в дом. Платье невесты: простое, тканое, вышитое вручную – украшал расшитый самоцветами и жемчугом пояс. Ожерелье, подаренное Хранителем, подошло невероятно: камни в нём в точности повторяли выложенный узор.

Но самое удивительное в поясе невесты было огромное количество привязанных к нему мешочков, куда каждая женщина, что приходила к нам в дом, что-то прятала с пожеланием и наговором. На здоровье – семечки от яблок, на страсть – маленькие фигурки мужичков с… в общем, с частью тела весьма внушительных размеров из воска с травами, домовые, слепленные из теста и раскрашенные вручную, – на тёплый, чистый дом, красные ниточки от злого глаза, зелёные – на урожай, пёрышки – на мягкую перину. Всего и не перечислишь!

Один мешочек, сплетённый из белого кружева и расшитый жемчугом, оказался мешочком невесты. Я сама должна была что-то туда положить и загадать желание. Никто не должен был знать что! Меня наконец оставили одну, но лишь для того, чтобы я с этим ритуалом справилась. Немного подумала и положила волшебную скорлупку.

Что загадала? Не скажу. Нельзя.

Мы вышли на площадь к зданию мэрии. Только взглянула на собравшуюся разношёрстную компанию – едва сдержалась от смеха! Двор короля в платьях со шлейфами, его величество в сверкающей короне и весь город в ярких костюмах Приграничья: платьях да расшитых рубахах из пыльных бабушкиных сундуков! Ришка и Уля, сияя от счастья, ждали меня, вдвоём вцепившись в охапку колокольчиков – букет невесты.

Но по-настоящему туго пришлось, когда я увидела Ролана. В красных сапогах с удочкой за плечами, украшенной разноцветными лентами, и внушительных размеров топором, оттягивающим расшитый самоцветами пояс с точно такими же мешочками, как у меня.

Давясь от смеха, мы подошли друг к другу и взялись за руки.

– Зачем тебе удочка и топор? – прошипела я.

– Рыбу тебе буду ловить, – зарычал жених. – Дров нарублю на зиму. Джо, давай сбежим, а?

– Нельзя, любимый. Надо, чтобы нас поженили.

– Спасительница Милосердная, – взвыл кузен короля. – Прав был Альфред. И чем мне дворец-то не угодил, а? Обещаю. Клянусь! Впредь всегда слушаться своего короля!

– Поздно, Ролан. От Альфреда пощады теперь не жди. Он нам за всё это такое в своём дворце устроит.

Мы стояли и «любовались» друг другом, когда по встревоженному шёпоту толпы вдруг стало понятно: что-то не так. Госпожа Норри побледнела, градоначальница явно была расстроена.

Альфред в короне и мантии торжественно поднимает руки вверх, и только мы, хорошо его знающие, понимаем, как сильно он сдерживается, чтобы не рассмеяться в голос. Эту свадьбу его величество будет нам вспоминать не один год…

– Всё приходится делать самому, – ворчит король и подходит к нам.

– Что случилось? – спрашивает Ролан.

– Мэр – женщина, – Альфред загадочно поднимает палец вверх.

– Я знаю.

– Не всё знаешь, кузен. Женщине не положено проводить обряд бракосочетания. Это посерьёзнее твоего топора будет, – подбородок короля трясётся, он делает несколько глубоких вдохов, пытаясь взять себя в руки.

Кольца вспыхнули магией, и мы поцеловались под ликующие возгласы толпы!

Небо закрыли крылья. Гвардейцы сыпали с неба лепестки роз из огромных, украшенных разноцветными лентами корзин, но не только боевые грифоны кружили над площадью.

– Невероятно! – прошептал Ролан, задрав голову.

– Что?

– Они… Они прилетели парами. Грифоны никогда не покидали своих птенцов. Никогда.

– Колокольчик! – я узнала его, друг тоже прилетел поздравить.

Это было недолго, белоснежные птицы улетели почти сразу, затем клином площадь покинули всадники. Такого удивительного зрелища я не еще видела Впредь вряд ли увижу, но помнить буду всегда.

– Джо, – прошептали мне на ухо. – Давай сбежим, а?

– Потерпи. Так нельзя. Надо потерпеть. Улучить момент.

– Ладно. Но как только я скажу.

Столы были накрыты прямо на улице – дворцовая и местная кухня смешались. Неловкость, конечно, была какое-то время, но вскоре повара местные и королевские только что не обнимались. Все пели и плясали, забыв про этикет! Придворные так разошлись, что думаю, без хитрых, подмешанных в бокалы зелий местных пронырливых жителей Приграничья точно не обошлось!

Брази не сводил с графини Норфолк влюблённых глаз, а Уля и Ришка веселились громче всех. Биргенгем гулял до самого утра!

Но как только небо порозовело, мы с мужем сбежали. Улетели к водопаду, любоваться закатом, целоваться и быть самыми счастливыми.

БОНУС

БОНУС

Темень и тоскливый завывающий ветер. Выматывающая головная боль вскрывает его бедный череп. Он, как всегда, пытается вспомнить, вглядываясь в темноту, словно она может дать ответ, но ничего не выходит.

Не помнит. Даже самого себя…

Начало зимы. В другое время его не терзали мигрени, больше подходящие барышне с тонкой душевной натурой. В другое время он носился, распоряжался, воевал, договаривался, угрожал, изыскивал средства, пировал. Любил женщин. Но каждый год были несколько дней, когда…

– Ваше Величество, – окликнули его у входа в личные покои.

Дёрнул плечом, показывая, что слышит, но идти никуда не собирается.

– Командир, все уже собрались. Нор?

– Я всё понимаю, Джордж.

«Командир» – это, пожалуй, подходило ему больше, чем «его величество». Но с момента коронации прошло уже два месяца, так что…

– Вызвать лекаря?

– Что?

– Лекаря.

«Лекаря». Перед глазами возникла девчонка с горящими зелёными глазами. Неприлично остриженные волосы по плечи. Не сказать что красавица, но внутри горит огонь! Хочется подойти, коснуться. Согреться. Вот она что-то рассказывает и тут же смеётся искренне, заливисто, запрокинув назад голову. Вот длинные сильные пальцы с пятнышками от зелий ловко обрабатывают рану.