Не бойся глубины

«Наваждение! – опомнился он. – Надо прийти в себя и переключиться на дорогу».

Это происшествие отрезвило сыщика. Теперь он понимал, как гадалке удалось выманить у простодушной Ларисы все деньги. Не стоило смеяться над чужой бедой! Пономарев не выдержал и расхохотался, представляя себе, какой у него был глупый и обалделый вид. Не все так просто под луной! Есть что-то в некоторых людях… странное. Нельзя с позиций физики судить о порывах души – они бывают весьма волнующи и необъяснимы…

Стряхнув с себя болезненное очарование цыганки, Артем проанализировал, все ли намеченное ему удалось реализовать. То, что она ему говорила, нетрудно придумать на ходу. Любому человеку можно сказать о грядущих переменах и не ошибиться. Про сомнения тоже – кто из людей не сомневается по поводу жизненных проблем? Слова про «шлейф смерти» поначалу его поразили, но сейчас стало понятно, как ловко Динара это проделала. Он же сам показал ей милицейское удостоверение! Остальное гадалка придумала и преподнесла ему соответствующим образом. У нее богатый опыт одурачивания клиентов!

И все же… Пономарев покривил бы душой, утверждая, что дама оставила его равнодушным. Она заставила его думать о себе, испытывать затаенный восторг. Он был даже рад, что оставил у Динары кольцо. Будет повод еще раз встретиться!

Уходя, он рассказал ей о цели своего визита.

– Женщина, которая воспользовалась вашими услугами, погибла при невыясненных обстоятельствах, – сообщил он, показывая Динаре фотографию Вероники Лебедевой. – Это как-то связано с вашими предсказаниями?

– Я ее не знаю, – ответила гадалка, скользнув взглядом по снимку. – Ко мне она не приходила.

– Значит, я ошибся, – сыщик спрятал фото в карман пиджака, – но вы подумайте, вдруг что-то вспомните? Вот мои телефоны. Звоните.

Динара побледнела, или ему показалось? Она молча кивнула на прощание и закрыла за ним дверь.

«Ничего, пусть подумает, – заключил Артем. – Давить на нее глупо. Так я ничего не узнаю. Вероника к ней приходила, и Динара не могла забыть видную клиентку. Через несколько дней я приду за кольцом, и тогда, возможно, она расскажет мне больше, чем в этот раз».

– Почему ты все время молчишь? – обиженно спросила Эля, убирая тарелки со стола. – У тебя неприятности?

Князев был не в духе. Отношения с Анной опустошали его. Жизнь утекала, а он не мог задержать ее. Слова жены вызвали у него приступ раздражения.

– Что тебе нужно? – спросил он резко. – Я устал, наговорился на работе! Неужели нельзя оставить человека в покое?

– Я целый день одна, даже словом перемолвиться не с кем, – с тихим упреком сказала Эля.

Ее глаза наполнились слезами, что окончательно взбесило Князева.

– Прекрати! – взорвался он. – Откуда это у тебя? Что ты прикидываешься мученицей? Если тебе скучно, займись чем-нибудь. Найди себе дело по душе, чтобы не чувствовать одиночества. Нечего изображать из себя жертву и искать виноватых! Ты же умная, интеллигентная женщина!

– Как ты жесток! Когда рос наш сын, я была тебе нужна, а теперь…

– Послушай… – Князев потерял терпение. – Ты еще скажи, что умирала от любви ко мне, когда выходила за меня замуж. Нам давно пора открыть глаза на наши отношения!

– Что ты имеешь в виду? – испугалась Эля.

– Я имею в виду то, что заставило тебя вступить в брак! Все твои подружки повыскакивали замуж, и тебе хотелось того же. Я вполне годился на эту роль, не так ли? Приличная семья, неплохая внешность, образование, перспективы для карьеры, отсутствие вредных привычек – вот и все, что привлекло тебя во мне. Старой девой оставаться не хотелось! Ты устраивала свою жизнь. Я был нужен тебе, чтобы обеспечивать, зарабатывать деньги, дать тебе положение замужней дамы, стать отцом ребенка, наконец! Разве не так?

Эля заплакала. Ей нечего было возразить Князеву. Она действительно видела в нем прежде всего человека, который даст ей положение в обществе, достаток и спокойствие. Но разве не в этом заключается семейное счастье?

– Сейчас мы уже немолоды, наш сын вырос, и нам нечего стесняться друг друга, – сказал Виталий Андреевич. – Скажи честно, Эля, ты хоть раз посмотрела на меня не как на отца семейства, а как на любовника? Как на желанного мужчину? Ты хоть раз поцеловала меня на людях? Наши интимные отношения были больше похожи на нудную обязанность, чем на любовь, неудержимую страсть!

– Откуда ты набрался таких слов? – возмутилась Эля. – Им тебя научили вульгарные, развратные женщины! Твои секретутки! Думаешь, я не знаю, чем вы занимаетесь там в обеденный перерыв или после ваших банкетов и презентаций?! Конечно, пока жена сидит дома, готовит, стирает и воспитывает детей, вы можете себе позволить тискаться по углам и лазить под юбки сопливых девчонок. Это гораздо интереснее! Супружеская постель – обязанность, зато продажные и доступные ласки – это удовольствие, верх совершенства!

Ярость затопила Князева, стремительно и бурно, и так же стремительно отхлынула.

– Боже мой, Эля! Только сейчас ты высказала то, что всю жизнь обо мне думала! Позволь заметить, что я ни разу не захотел ни свою секретаршу, ни других женщин, которые добивались моей благосклонности. Как ни смешно, я был тебе верен, несмотря на те бедные, едва теплые ласки, которые ты соблаговоляла мне предоставить в такой священной для тебя супружеской постели. Представь себе, это правда!

– Похоже, ты решил исправить положение, – с чувством оскорбленного достоинства сказала жена. – Я права?

– Да, – спокойно ответил Князев. – Ты права. Для меня еще не все кончено в этой жизни, а свои обязательства перед тобой я выполнил. Я был тебе хорошим мужем, ты имела все, что хотела. Наш сын вырос, и теперь я свободен. Я еще могу быть счастлив, по-настоящему! Пойми, Эля, я ни в чем не виню тебя. Я даже готов попросить у тебя прощения за нашу жизнь и за все то, что тебе пришлось от меня выслушать сейчас. Я ведь тоже не любил тебя. Я женился, чтобы иметь семью. Я не лгал тебе, не притворялся – я просто не знал, что бывают другие чувства и другие отношения. Просто не знал! Это моя собственная ошибка. Тот пробел в моем жизненном опыте, который мне посчастливилось заполнить. Я от всей души желаю тебе того же! Человек в конечном итоге всегда платит за свои ошибки сам.