Не ходи к гадалке, Лиззи!

Как ни обидно признавать, но он был прав, у мистера бастера имелось много способов заставить их замолчать: от обвинения в клевете, которое он запросто мог направить в суд, до физической расправы. И всё же разочарование слишком явно отразилось на ее лице, потому что гадалец тяжело вздохнул и повторил:

— Давай без геройства. Как бы сильно тебе ни хотелось написать разоблачающую статью или добиться правды — уж не знаю, чего больше, — не действуй в одиночку. Обещаешь? — напористо повторил он.

— Обещаю, — кивнула Лиззи. Она и сама не хотела повторить судьбу случайных свидетелей. Не верилось в такие совпадения: художник оказался на больничной койке, а бездомному пьянице повезло и того меньше. К тому же со статьей она могла не спешить — вряд ли Макенна рискнет напечатать разоблачающий мэра материал и лишиться главного спонсора газеты!

разработать план, как изобличить мэра и не попасться самим, было непросто. Зато подавленность как рукой сняло! Идеи сыпались и отбраковывались одна за другой. Ловить на живца? Против этого воспротивился тайлер: Лиззи рисковала не только репутацией, но и жизнью. Отвлечь миссис бастер и пошнырять по дому? Неплохо, но никто не гарантирует, что мэр не вернется в самый неподходящий момент. А может, подкупить кого-то из слуг?..

Журналистка вспомнила, что пора возвращаться, только когда башенные часы неспешно отбили очередной час. Остатьcя на чай тайлер не предложил.

Погода за окном не улучшилась. Дождь по-прежнему моросил, ручейки превратились в небольшие речки, местами полностью затопив улицу, и Лиззи подумала, что зря не попросила Габриэля привезти еще и сапожки. Может, догадается? Прыгать по лужам в туфельках — сомнительное удовольствие.

тайлер вытащил зонт-трость из корзины и открыл дверь на улицу.

— Меня не надо провожать! — быстро выпалила Лиззи, боясь передумать. Не хотелось объяснять, почему она живет в доходном доме. С другой стороны, когда ещё выдастся шанс пройти вместе под одним зонтом, плечо к плечу?..

— Я и не собирался, — пожал гадалец плечами, возвращая ее с небес на землю. — В больнице скоро начнутся приемные часы. Но если хочешь, можешь проехаться со мной в кэбе. — Он указал на стоящую в конце улицы карету. — Нам всё равно в одну сторону.

— С чего ты это взял? — с подозрением сощурилась Лиззи. Гадалец был прав, доходный дом Фишера располагался в той же стороне, что и больница, а вот ее родной дом — в противоположной. Но Лиззи ничего не говорила о переезде! — Следишь за мной?

— Ага, переживаю. — По его тону нельзя было понять, пошутил тайлер или сказал правду. — ты ведь разорвала помолвку с Сандерсами. Семья в гневе, тебя лишили наследства и выгнали из дома. — тайлер раскрыл зонт и вышел на улицу. Дождь продолжал накрапывать, замирая крохотными капельками на черном куполе и тотчас срываясь на землю.

— Никто меня наследства не лишал, а из дома я сама ушла. — Лиззи догнала его и спряталась под зонт. Шутки шутками, но ей было очень любопытно, что за шпионскую сеть развел гадалец, раз быстрее других узнавал новости?..

— бунтуешь, значит? — ухмыльнулся тайлер, пододвинув зонт так, чтобы на Лиззи не капало, и сам оказался возмутительно близко. Свежий запах дождя и терпкий — мужского одеколона смешались, создавая в душе странное сочетание тревоги и уюта. — У рамолов бунт лет в пятнадцать проходит.

— А потом?

— Потом мы становимся взрослыми, умудренными жизнью людьми, — с толикой превосходства, за которой скрывалась улыбка, ответил гадалец и галантно открыл перед ней дверцу кэба. Сам он задержался буквально на секунду, что-то сказав проходящему мимо мальчишке-газетчику.

Проходит, как же! У некоторых на всю жизнь остается! — подумала Лиззи, глядя на гадальца, но предпочла промолчать.

ГЛАВА 9

Когда Лиззи что-то ломала в детстве, падала и разбивала коленку, дралась с мальчишками, которые обзывали ее странной, то в первую очередь бежала не к матери, а к отцу. Чарльз Уоллис обожал дочь. Он мог быть суровым с сыном, устраивать нагоняй слугам, и на работе его уважали как строгого, но справедливого начальника. Но с Лиззи он таял и позволял вить из себя веревки.

Наверное, поэтому видеть разочарование отца было особенно тяжело. Даже если он просто вздыхал и укоризненно качал головой.

— Возвращайся домой, — снова повторил мистер Уоллис.

Они встретились по приезду отца из командировки, устроились на небольшой веранде в уютном кафе неподалеку от доходного дома Фишера, пили чай с молоком и искали компромисс. Вернее, Лиззи пыталась его выторговать, а Чарльз был непреклонен.

Лиззи знала — он не пришел бы к ней, не случись нападения на мистера Поула. Выдержал бы, пока дочь не вернется сама. Мистер Уоллис всегда уважал ее решения. Но в последнее время вокруг Лиззи было слишком много опасностей, и отец не мог закрыть на это глаза.

— Я понимаю твою обиду на мать и желание доказать самостоятельность, но это не повод рисковать собственной жизнью.

— Я не рискую…

— Лиззи, это не обсуждается. Я закажу на вечер кэб, он перевезет твои вещи, — мягко, но настойчиво сказал отец.

— Много там вещей… — пробормотала Лиззи.

Уезжать из обжитой комнаты не хотелось. Да и с постояльцами она нашла общий язык. Могла составить партию в вист или поддержать разговор, обсудить последние сплетни и вдобавок узнать много нового об изнанке Хостфорда. Но главное, что в родном доме за ней будет намного проще приглядывать. Лиззи не сомневалась, что там, под бдительным оком матушки, она не сможет даже выйти в одиночку на улицу. Что уж говорить о расследовании!

Не сказать, что они сильно продвинулись в делах за эту неделю. тайлеру не удалось выйти на связь с миссис бастер, на записку она не ответила и из дома никуда не выходила. Лиззи тоже не повезло — бывшие любовницы мэра, те, кто проживал в Хостфорде, общаться не пожелали, и в итоге журналистка оставалась у захлопнутой перед носом двери. Вот как понять, что двигало девушками больше — стыд или испуг?

— Дай мне ещё неделю. Всего неделю — и я буду дома, — пообещала Лиззи, взяв отца за руку. Крепкая мозолистая ладонь cжала ее пальцы. Голубые вжзивиб глаза смотрели устало. — Папа, пожалуйста! — она добавила в голос просящих ноток.

Действовало как всегда безотказно. Мистер Уоллис сдался.

— Габриэль за тобой присмотрит, — нехотя согласился он.

Лиззи просияла и поцеловала его в щеку.

— Спасибо, папочка!

— И ты не будешь убегать от охраны, если брат ее приставит, — выдвинул еще одно требование мистер Уоллис.

— только если они не последуют за мной в дамскую комнату, — фыркнула Лиззи. Сейчас она была готова пообещать что угодно.

— И поговоришь с матерью. Она вся извелась, — добавил отец. А вот это уже было нечестно! Лиззи с обидой уставилась на него, и мистер Уоллис смягчил требование: — Хотя бы напиши ей записку, я передам. Простите, принесите, пожалуйста, бумагу и перо, — окликнул он проходящего мимо официанта.