Не могу больше

Шерлок ответил сразу же.

========== Глава 10 Бессонница ==========

— Не спишь?

— Нет, конечно.

— Разобрал свой архив?

— Не до конца. Успею ещё… Почему не ложишься?

— Сейчас лягу. А ты?

— Не спится.

— Как всегда. Ложись. Отдыхай. Ляжешь?

— Приказ доктора? Лягу. Обещаю. Твоя жена уже спит?

— Да.

— А ты сидишь на кухне, закрыв дверь, и шепчешь в трубку.

— Идиотизм.

— Да уж… Всё встанет на свои места, Джон. Вот увидишь.

— Надеюсь. Шерлок, не будь таким умным!

— Это невозможно, Джон. Я умный, и это не лечится.

— Миссис Хадсон спрашивала обо мне?

— Да. Она… переживает.

— …

— Джон?

— Шерлок, так странно… Ты - там, а я — здесь. Очень странно.

— Всё образуется.

— Ты уверен?

— Думаю, да. Ты сам сказал, что это было неизбежно.

— Ненавижу это слово. Тоскливое. Безысходное.

— Иди спать, Джон. Ты всегда очень рано встаёшь.

— Ты это помнишь?

— …

— Шерлок?

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Они не задали друг другу главного вопроса: когда увидимся?

Он жег им губы, рвался из горла, но так и не прозвучал.

*

Шерлок знал, что это будет самым трудным испытанием их дружбы. Ни его имитированная смерть, ни два года страданий и отчаяния, ни боль утраты — именно возвращение покажет всё в истинном свете.

Женитьба Джона едва не свела его с ума. Тогда, в порыве неожиданно и незнакомо захлестнувших его эмоций, он твердо решил уехать, не осложняя жизнь друга своим воскрешением.

Но не сумел. Не получилось.

Очень уж хотелось встретиться, а встретившись, понял, что не уедет, чего бы это ему ни стоило. В конце концов, Джон смог пережить его смерть. Теперь наступил черёд Шерлока Холмса — пережить то, что настолько кардинально изменило их судьбы.

Но как же это было мучительно! Их когда-то общая квартира казалась безводной пустыней, и жажда Шерлока была так велика, что держаться порой не хватало сил.

И если бы ещё Джон вел себя как-то иначе. Но в первый же день Шерлок увидел его тоску. Бейкер-стрит манила Джона, звала, притягивала, как самый мощный магнит. И это только усложняло задачу. Задачу научиться жить по новым правилам.

За эти два года Шерлок привык к одиночеству, привык обходиться без Джона. Так ему, во всяком случае, казалось. Но, вернувшись в Лондон и поселившись в их прежней квартире, он понял, что это всего лишь иллюзия, очень слабое утешение, которое он придумал, и с которым почти смирился.

Одиночество было невыносимым.

Он слышал.

Голос Джона.

Позвякивание посуды на кухне.

Шум льющейся в душе воды.

Слуховые галлюцинации?

Конечно же, нет.

Страстное желание, чтобы было именно так.

Шерлок без устали мерил шагами гостиную, ставшую слишком просторной для одного, то присаживаясь в кресло и задумчиво глядя в пламя камина, то застывая возле окна и глядя на освещенные окна дома напротив. В каждом из этих окон протекала жизнь с её трудностями и заботами, радостями и печалями, весельем и грустью. Шерлоку казалось, что пульсация жизни заставляет солнечно-желтые стекла вибрировать и дрожать. И лишь окна его гостиной были безжизненно-темны. А когда-то…

Шерлок вернулся к камину и снова тяжело опустился в кресло. Он и раньше понимал, что необходимо набраться терпения, чтобы выдержать всё, знал, что именно эти первые дни на Бейкер-стрит будут особенно трудны для него. Но он даже не предполагал, настолько они будут трудны для Джона.

С первой минуты он был готов взять всю тяжесть привыкания и осмысления на свои плечи, оставив Джону только радость встречи. В конце концов, это был его изначальный выбор, и он всегда был уверен, что справится. Но просчитался. Его прагматичный ум не мог предвидеть подобных сложностей. Тяжесть, поделённая на двоих, оказалась почти непомерной. К этому Шерлок не был готов.

Воспоминания кружились в его утомленной бессонницей голове дьявольским хороводом, и каждое било прямиком в сердце. Привычная до мелочей квартира с её запахами, шорохами и звуками стала для Шерлока камерой пыток.

Уехать бы…

Вот только куда?

Эта ночь была тайной Шерлока. Она разделила с ним все его слабости, щедро позволив раскрыться и быть самим собой: зависимым и уязвимым. Два этих долгих года он заново открывал себя. И не сказать, чтобы ему не нравился новый Шерлок. Быть таким как все в области чувств оказалось даже приятно. Нестерпимо скучать по Джону было приятно. Признавать, как сильно к нему привязан — приятно. Понять, что такое друг, и как жизненно важно его иметь — приятно. Шелуха слетала с Шерлока, обнажая суть, открывая глубину.

И конечно же, все эти новорожденные знания о себе требовали защиты, которую мог ему дать только Джон.

Но всё сложилось иначе.

И ничего теперь не изменишь.

Он решил довериться течению жизни, её мудрым правилам, действующим на протяжении тысячелетий.

Всё образуется, Джон.

Всё образуется, Шерлок.

Самое страшное, в любом случае, уже позади.

Но если бы его сейчас спросили, за что он, не задумываясь и ни секунды не сомневаясь, может продать дьяволу душу, ответ последовал бы незамедлительно: за то, чтобы рядом, в одиноко пустующем кресле, сидел его друг, Джон Ватсон, и молча смотрел на огонь.

Конечно, всё образуется, Джон.

Конечно.

*

Она не спала. Голова и в самом деле немного побаливала и кружилась.

Вино вскружило ей голову… Смешно.

Мэри поняла, что допустила роковую ошибку.

Возвращение Шерлока так ошеломило, что она с первой минуты начала всё делать не так. Глупо. Грубо.

Непростительно мелко.

Почему она так испугалась?

Почему вдруг решила, что Шерлок Холмс имеет на её мужа больше прав, чем она сама?

Почему всё это время её не покидает странное чувство, что она взяла чужое?

Почему мысли о том, что всего этого она не достойна, не оставляют её ни на минуту?

Почему такой жалкой и потерянной она себя ощущает? Так, словно получив подачку, униженно целует одарившую её милостью руку.

Конечно, она знала, почему.

Знала ещё до ошеломляющего появления Шерлока.

Тайна, которую она не открыла Джону, и о которой должна была рассказать ему сразу, едва их знакомство и близость переросли в нечто более серьёзное и прочное, жгла ей грудь. Но ей так хотелось выйти за Джона. Она так сильно его любила.